Последний романтик - Джанет Чапмен

Он протянул руку через стол и накрыл ею ладонь Рейчел:

— Прости меня. Я подвел моего старого друга и пробудил твою боль. Но я обязан исполнить свой долг. Фрэнк хотел, чтобы этот ящик был у тебя.

Рейчел перевернула свою ладонь и сжала теплые, скрюченные от возраста пальцы. Она улыбнулась Уэнделлу благодарной улыбкой, затем дотронулась до ящика и осторожно подвинула его к себе.

Уэнделл снова заглянул внутрь портфеля, но задержал там руку, глядя на нее с озабоченным выражением лица.

— Ты видела сегодня газеты, Рейчел? — спросил он.

— Нет. А что?

Он достал газету и, развернув, положил на стол перед ней. Рейчел прочла заголовок, напечатанный крупным шрифтом: «Наследник Лейкмана наконец найден».

Она молча уставилась на него. Неподвижно, застыв на месте, не в силах дышать.

— В самом деле, Рейчел, — мягко произнес Уэнделл, — именно этот заголовок заставил меня вспомнить о сейфе. Сообщение о том, что они нашли наследника Тэда, вернуло мне память. Как и ты, я думал, что Саб-Роуз будет пустовать до тех пор, пока не обвалится в море.

Рейчел вздрогнула от внезапной боли в сердце. И это удивило ее — неужели она до сих пор сохраняет такую любовь к Саб-Роуз?

Почти такую же, как и ненависть к нему.

— Этого не случится, — произнесла она, беря газету и полностью разворачивая ее. — Скорее мы станем свидетелями Апокалипсиса, чем увидим, как рушится то, что строил Фрэнк Фостер. Он проектировал свои здания до…

Слова замерли у нее на губах, мысли испарились, как утренняя роса, когда под заголовком на большой цветной фотографии она увидела лицо мужчины.

Фотография поразила ее.

Первое, что привлекло ее внимание, — это глаза: темные, сузившиеся от улыбки, с которой он смотрел на ребенка, сидевшего у него на руках. У края глаз проступила легкая сеть морщинок, выделяясь на сильно загорелом, словно высеченном из мрамора лице.

Его ладони — большие, грубоватые, сильные — прижимали к обнаженной груди маленькую девочку. Широкие плечи, мускулистые, гладкие руки, плоский живот.

Она не могла отвести от него глаз.

Ребенку на вид было года четыре-пять. Девочка с пышными белокурыми волосами и ангельским личиком. Своей маленькой ручкой она касалась его щеки и тоже улыбалась ему. На ней был ярко-розовый купальник, и ее кожа была такой же загорелой, как и его. Они находились на паруснике, стоявшем на якоре: толстые канаты, деревянная палуба, сложенные паруса на заднем плане. Возможно, это была шхуна.

Рейчел прочла подпись под снимком: «Кинан Оукс со своей дочерью Микаэлой».

Что ж, кажется, особняк, возвышающийся на скале рядом с их домом как спящий призрак, скоро пробудится от трехлетнего сна. Вторые рамы будут выставлены, и в окнах снова зажжется свет. И в него вернутся люди. Дом, где погибли Таддеус и ее родители, скоро оживет и примет своих новых хозяев.

— Трудно поверить, что этот человек связан с Тэдом, — сказал Уэнделл, врываясь в ее мысли. — Никакого фамильного сходства.

Рейчел аккуратно сложила газету, подняла сейф и стала его осматривать.

— О, я не знаю. У Тэда были темные глаза. Где ключ? — спросила она, прогоняя мысли и о Саб-Роуз, и о Кинане Оуксе.

Уэнделл не ответил, и она взглянула на него. Он смотрел на нее, нахмурясь.

— Он у тебя, — сказал он. — Фрэнк говорил мне, что отдал тебе ключ несколько лет назад.

Теперь настал черед Рейчел нахмуриться.

— Нет, — сказала она, отрицательно качая головой. — Он никогда не говорил об этом ящике, и я не помню, чтобы он давал мне какой-то ключ. — Она поставила сейф обратно на стол и пожала плечами: — Может быть, он у Уиллоу.

— Не думаю. Фрэнк оставил четкие указания, чтобы я отдал этот ящик только тебе. Он хотел, чтобы только ты решала, что делать с его содержимым.

Рейчел уставилась на ящик, размышляя о том, какие такие секреты Фрэнк Фостер хотел скрыть от своей младшей дочери Уиллоу. Она отодвинула стул и неловко поднялась. Забыв о трости, прохромала на середину кухни и обернулась к Уэнделлу. Он тоже встал и с озабоченным видом прижал к груди портфель.

— Он больше ничего не сказал? — спросила она. — Например, почему он не хотел, чтобы Уиллоу узнала о сейфе?

— Ничего. — Уэнделл обошел стол и остановился перед Рейчел. — Уиллоу училась в своем юридическом колледже, — напомнил он. — жила здесь одна с Фрэнком, работая рядом с ним, строя Саб-Роуз. Ты была его любимым ребенком.

— Он любил Уиллоу не меньше меня.

— Да, но ты была связана с отцом как никто другой. Была его гордостью, его зеркальным отражением. — Уэнделл положил портфель на кухонный прилавок позади нее и нежно обнял ее за плечи. — Не забывай, что, когда он дал мне это поручение, твоя мать была еще жива, и Фрэнк никак не мог предвидеть случившуюся потом трагедию. Он думал, что его смерть будут оплакивать три женщины, а не две.

Уэнделл крепче сжал ее плечи, как бы придавая силы своим словам.

— Но он особо просил меня ничего не говорить об этом Уиллоу или Марианне. — Он кивнул в сторону стола. — Что бы ни было между тобой и твоим папой, Рейчел. А теперь я исполнил свой долг, — произнес он со вздохом облегчения, привлекая ее к себе. — Так что обними старика и обещай мне, что ты не позволишь этой газетной статье нарушить покой, который ты и твоя сестра наконец обрели.

Рейчел склонилась к Уэнделлу и обвила его руками.

— Не позволю, — солгала она.

— Умница, — проговорил он над ее головой. — Саб-Роуз всего лишь гранит и стекло, Рейчел. Не вини дом за то, что в нем произошло.

Он высвободился из ее объятия и посмотрел ей в глаза с ободряющей улыбкой.

— Компания «Фостер и дочь» спроектировали Саб-Роуз, и именно это все будут помнить даже через сто лет.

Рейчел понимала, что все, что он говорит, правда. Но она не могла убедить в этом свое сердце.

— Я потеряла там свою душу три года назад. И хотя я знаю, что дом не может предать человека, какая-то часть меня будет всегда винить Саб-Роуз.

— Это потому, что он принадлежал тебе и твоему отцу в такой же мере, как и Таддеусу, — сказал Уэнделл, снова сжимая ее плечи. — Ты не просто скорбишь об утрате любимых тобой людей, ты также утратила Саб-Роуз. Скажи мне, почему ты и Уиллоу продолжали жить здесь последние три года? Почему вы не переехали, оставив все это позади?

— Мы не могли. Я не могла, — призналась она. Да, она ненавидела дом, где оборвалась жизнь ее родителей, но мысль о том, чтобы уехать подальше от Саб-Роуз, была ей еще более ненавистна. — Этот дом — результат тринадцати лет беспримерной работы Фрэнка Фостера, — сказала Рейчел. — И тринадцати лет моего обучения под руководством отца. Он мой первый независимый проект. Как я могу сбежать от самых счастливых лет моей жизни?