Князи в грязи - Михаил Барщевский

По совету той же подруги Маша, понимая, что диплом в кармане нужен, а образование по-любому сейчас не в цене, подала документы на экономический факультет Текстильного института. Разумеется, на коммерческое отделение. Плата показалась приемлемой, и плюс подруга объяснила, что за две тысячи долларов «сессию домой принесут». Этот бизнес в институте был поставлен крепко, впрочем, как и в большинстве других столичных вузов. Маша для себя определила процесс как «очередь за дипломом с поэтапной оплатой».

— Пора тебе спонсора подыскивать, Машуля, — как-то вечером выдала подруга.

— А что, без этого никак? — Маша не торопилась расставаться с главным, как считала, своим богатством — девственностью.

— Да как?! — Подруга всплеснула руками. — Такова наша житуха. Чтобы на ноги встать, есть два варианта. Либо замуж, либо спонсор. Ну, конечно, имеется и еще один — родители-миллионеры по три штуки баксов из дома каждого первого числа присылают. Но это, дорогая, не про нас с тобой.

— Для меня все это не так просто, — Маша понимала, что хоть подруга и цинична в своих откровениях, но по сути права.

— С чего бы? Знаешь, в Москве говорят: «Хочешь сидеть на шее, научись раздвигать ноги». Вот так-то!

— Так я ведь еще ни разу не раздвигала, — Маша застенчиво улыбнулась.

— Да ты что?! — Подруга чуть не подпрыгнула на стуле. — Так это мы устроим!

Через два дня она передала предложение своего мужчины: если Машины слова правда — десять тысяч долларов за «открытие мира».

Машу поразила даже не столько готовность подруги поделиться «своим мужчиной», сколько размер суммы. За такое?! На всякий случай Маша цену подняла: «Пятнадцать». Подруга послала sms, через пару минут пришел ответ: «Двенадцать и никакой торговли».

— Потом расскажешь, как он тебе, — улыбнулась девушка. — И помни мою доброту, — озорной смех снял напряжение от щекотливости ситуации.

Михаил Михайлович оказался человеком благородным, со своими четкими нравственными принципами. Встретившись с Машей раза три-четыре, он объявил ей, что теперь только она будет его девушкой. За подругу может не волноваться — на полгода он сохранит той прежнее содержание: три тысячи долларов в месяц, а в следующие полгода — по полторы. Она в их расставании не виновата…

— Жить вам вместе больше не стоит, квартиру я тебе сниму.

— Это здорово! А то по очереди бегать в кино как-то не комильфо.

Маша неосознанно хотела уколоть Мих-Миха (как они прозвали его с подругой), и сама не понимала почему? Вроде все он делает честно, открыто… Скорее всего, Машу бесили его всемогущество и ее полная от него зависимость. Но не отказываться же из-за этого от оплаченной квартиры, трех тысяч долларов ежемесячно (условия были стандартными) и кучи свободного времени. Маша попросила еще и годовой абонемент в фитнес. Не то чтобы имелась в нем какая-то необходимость, но надо же было в чем-то превзойти предшественницу. Мих-Мих хмыкнул и согласился.

— А машину ты мне поможешь купить? — Маша не могла уняться.

— «Поможешь» в смысле «купишь»? — Мих-Мих понимающе улыбнулся.

— Ну, это как тебе больше нравится.

— Через пол года, дорогая. Когда пойму, что ты за фрукт.

— Вкусный! А ты еще не распробовал?

Маша не сомневалась, что никуда Мих-Мих от нее не денется. В постели она удовлетворяла все его фантазии, хотя сама удовольствия никакого не получала. Его полноватая фигура и одышка во время секса вызывали смех и уж никак не способствовали наступлению того восторга, который демонстрировали красавицы в кино… Но Маша старательно изображала, что ей очень дажё хорошо, и говорила Мих-Миху, как несказанно ей повезло с первым мужчиной. Он, как и положено, светился от гордости и самодовольства.

— Я, Мишенька, фрукт вкусный! Ты разве до сих пор не понял?

— Это-то да, но вот не гнилой ли?.. — Мих-Мих задумчиво улыбнулся.

В фитнесе на Машу все мужики пялились, что называется, «с утра до вечера». Маша быстро поняла, что многие из них ходят сюда не для поправки здоровья, а для знакомства. Равно как и девушки — «съем» в фитнесе сулил куда больший успех, чем в баре или ночном клубе. Во-первых, был шанс присмотреться, прежде чем согласиться на свидание. Ходили-то нее в одно и то же, свое, время. А вот в баре-клубе решение приходилось принимать моментально. Или сейчас, или никогда. Во-вторых, можно было напороться на алкоголика или, того хуже, наркомана. Здешний же контингент в основном заботило свое самочувствие, а оно включало, конечно, и здоровый секс. Но это нормально, понимала Маша…

После четвертого занятия Маша согласилась поехать в кафе с одним молодым бизнесменом. Еще во второй приход она обратила внимание на этого парня с шикарной фигурой. (В первый раз Машу интересовали только тренажеры, их невероятное количество и потрясающее разнообразие.)

Из кафе поехали к нему. А что тянуть-то? Молодые люди откровенно обсудили ситуацию: у него жена и маленький ребенок, у нее — немолодой покровитель с графиком — два посещения в неделю.

Все прошло великолепно. Маша впервые получила удовольствие от другого, а не от самой себя. Это было иное удовольствие, и ей понравилось.

К концу первого семестра Маша подружилась с одним из однокурсников. Милый, трогательный парень, как и она, из провинции. Много интересного рассказывал, смотрел собачьими преданными глазами, дарил цветы, писал стихи… Возбуждения никакого Маша на его счет не испытывала, но он так вздыхал, его глаза выражали такую тоску, он так помогал ей с конспектами… Словом, Маша решила его осчастливить и вновь испытала удовольствие. Не физическое, как с фитнес-бизнесменом, а душевное. Такую радость человеку доставила! «А что, от меня же не убудет», — думала Маша, пока Степан стонал от восторга. Плата за интересное общение казалась ничуть не обременительной.

Так и повелось на несколько лет — один для жизни, в смысле содержания, другой — для физического удовольствия, третий — для радости общения.

Время летело быстро. Вот и диплом замаячил. За пять лет Машины партнеры менялись, но принцип: для полноты жизни — трое, оставался неизменным. Мих-Мих купил ей первую машину, его прееминк, пожилой банкир из Питера, часто намокавший в столицу, поменял «Ниссан» ми «Ауди А4». Для покупки квартиры было отложено уже 60 тысяч долларов. Но цены на жилье в Москве росли быстрее, чем личный «пенсионный фонд», как намывала Маша свой счет в банке. Туда отправлялись спонсорские средства. Брала она из них по минимуму. Жила девушка очень экономно: ела от души, если один из троих оплачивал обед или ужин. По утрам ограничивалась «здоровой пищей» — овсянкой и йогуртом. Ну а на «тряпки» всегда можно было раскрутить спонсора. Для него это мелочь, а она уж старалась отблагодарить того и словом, и делом.

Маша встроилась в московский мир. Он стал для нее родным. Да, она понимала, что все это как-то не так, не вкусно, не красиво, не как в хорошем кино и книгах. Но надо было выживать. «Я же не ворую, никого не кидаю, можно сказать, никого не обманываю», — успокаивала себя Маша. И шла вперед. Она верила, что наступит время, когда она заживет правильно. Вернее, правильно она и сейчас живет — согласно сложившимся обстоятельствам.

Но вот изменятся обстоятельства — и она будет жить совсем правильно, согласно правильным обстоятельствам. Она же не виновата, что сейчас обстоятельства неправильные…

К входу в «Галерею» Маша подошла вовремя. Привычку не опаздывать, усвоенную еще в школьные годы, хорошо закрепило общение со «спонсорами». Эти всегда были пунктуальны. Сначала Маша удивлялась такой точнооти со стороны людей, которые, казалось, могли позволить себе все, что угодно. А потом поняла — все, кроме необязательности. С этой чертой в их мире было не прожить. Все заняты, все замотаны, у всех куча дел, звонков, встреч, совещаний. Поэтому они и не опаздывают — привычка. Поэтому и уходят всегда, как наметили. Что бы она на свидании ни придумывала, как бы ни соблазняла, но задержать партнера больше, чем на десять минут, сверх отведенного им на утехи времени ей ни разу не удалось.

Андрей не появлялся. Маша посмотрела на часы — пять минут девятого. Пере проверила по дисплею мобильника — ровно восемь.

Ох уж эти часы! Их подарил предыдущий спонсор. Сказал — настоящие «Картье». Но что-то, с учетом его мелочной жадности, заставило Машу усомниться, что «родные». Пошла в фирменную мастерскую. Никогда ей не забыть взгляд часовщика: снисходительно-презрительный, все понимающий. Он спросил: «Подарок друга?» — и нахально улыбнулся. Маша взвилась и ответила, как плюнула: «Нет, трахалыцика!» А часовщик вдруг погрустнел и как-то по-доброму, ласково сказал: «Не сердись, красавица! Я же не виноват, что он тебе китайскую подделку подарил. Хорошо, что денег не платила!»

Такого унижения Маша пережить не смогла. Выйдя из мастерской, отправила жадине-спонсору эсэмэску: «Даришь китайские часы, трахай китайские резиновые куклы. Больше мне не звони!» Она с удовольствием представила, как вытянулось его лицо, когда посреди какого-нибудь важного совещания он прочитал эту эсэмэску. Так ему и надо!