...Это не сон! (сборник) - Рабиндранат Тагор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В назначенный день Мохендро, придя с занятий, попросил мать достать ему шелковую рубашку и дхоти[5] из даккского муслина.
– Зачем? – спросила Раджлокхи. – Идешь куда-нибудь?
– Так нужно, мама, я потом тебе все объясню. Доставай скорее, – торопил Мохендро.
Хотя юноша и шел на чужие смотрины, он все же пригладил волосы и надушил одежду. Таков уж закон молодости!
Наконец друзья отправились.
Дядя невесты, Онукул-бабу,[6] нажил большое состояние, и его трехэтажный дом, окруженный садом, возвышался над всем кварталом. После смерти своего обедневшего брата он взял сироту-племянницу к себе в дом. Аннапурна очень просила отдать девочку ей на воспитание. Но хотя это предложение казалось Онукулу-бабу вполне приемлемым в материальном отношении, оно могло повредить его доброму имени. Поэтому он не только наотрез отказался отдать племянницу, но никогда не отпускал ее к тетке даже погостить. Вот насколько бережно относился Онукул-бабу к своей чести!
Настало время позаботиться о замужестве девушки. Но в нынешнее время слова «по заботам и воздастся» не подходят к такому делу, как свадьба: ведь заботы о свадьбе неизбежно влекут за собой расходы. Как только заходил разговор о приданом, Онукул говорил: «У меня самого дочери растут, откуда же я возьму столько денег?» Так шло время, пока наконец на горизонте не появился благоухающий духами, разодетый Мохендро и с ним Бихари.
Был месяц чойтро.[7] День клонился к вечеру. На южной веранде гостей ждало серебряное блюдо с фруктами и сладостями и покрытые сетью капелек серебряные стаканы с ледяной водой. Мохендро и Бихари нерешительно принялись за угощение. Внизу садовник поливал кусты и деревья; теплый весенний ветер, напоенный ароматом влажной земли, слегка шевелил надушенный конец белоснежного чадора[8] Мохендро. Через неплотно прикрытые двери и окна из соседней комнаты доносился приглушенный смех, шепот, перезвон украшений. Угостив молодых людей, Онукул-бабу обернулся к двери и крикнул:
– Чуни, принеси-ка пан!
Через некоторое время одна из дверей тихонько приоткрылась, и на веранду с пленительной застенчивостью вошла девушка. Она остановилась перед Онукулом-бабу, держа в руках коробочку с бетелем.
– Не смущайся, доченька, – сказал Онукул-бабу, – передай бетель гостям.
Девушка наклонилась и дрожащей рукой поставила коробочку перед Мохендро и Бихари. Луч заходящего солнца упал на ее смущенное личико и позволил Мохендро как следует разглядеть девушку.
Она хотела уйти, но Онукул-бабу остановил ее:
– Подожди, Чуни! Господин Бихари, это дочь моего младшего брата, Опурбы. Он умер. Теперь, кроме меня, у бедной девочки никого не осталось! – Онукул-бабу глубоко вздохнул.
Сердце у Мохендро сжалось. Он еще раз взглянул на сироту.
Трудно было сказать, сколько ей лет. Родные говорили, что тринадцать, но девушке можно было дать и все пятнадцать. Воспитанная в строгих правилах, она робко таила в своем сердце пробуждавшуюся юность.
Растроганный Мохендро спросил:
– Как тебя зовут?
– Скажи свое имя, не стесняйся! – подбодрил ее Онукул-бабу.
Девушка потупилась и покорно ответила:
– Ашалота.
«Аша. Какое нежное имя! И голос какой приятный, – подумал Мохендро. – Сиротка Аша!»
Отпустив извозчика, друзья пошли домой пешком.
– Бихари, – начал Мохендро, – не отказывайся от этой девушки.
Бихари уклонился от прямого ответа:
– Она похожа чем-то на тетю Аннапурну: наверное, станет такой же Лакшми.[9]
– Видно, «бремя», которое я взвалил на твои плечи, теперь уже не кажется тебе таким тяжелым, – заметил Мохендро.
– Да, – согласился Бихари, – я думаю, что смогу его вынести.
– Нет, зачем же! Если тебе тяжело, я могу принять эту ношу на себя. Что ты на это скажешь?
Бихари пристально посмотрел на Мохендро и спросил:
– Ты это серьезно, Мохим? Отвечай честно. Если женишься ты, а не я, тетя еще больше обрадуется, – ведь тогда она все время будет жить рядом со своей племянницей.
– Ты с ума сошел! Если бы она действительно хотела, это могло бы произойти давно…
Бихари не стал больше спорить и простился. Мохендро пошел окольной дорогой и домой вернулся поздно. Мать была занята приготовлением лучи.[10] Тетка еще не вернулась от Онукула-бабу. Мохендро поднялся на крышу и лег на циновку.
Над крышами и куполами Калькутты кудесничал тонкий месяц.
Мать позвала Мохендро ужинать.
– Мне не хочется уходить отсюда, – лениво отозвался Мохендро.
– Может, принести наверх? – спросила Раджлокхи.
– Не надо. Я уже ел.
– Где же ты был?
– Это долгая история, потом расскажу.
Обиженная странным поведением сына, Раджлокхи хотела уйти, но Мохендро опомнился и, движимый раскаянием, сказал:
– Принеси мне поесть сюда, мама.
– Зачем же? Если тебе не хочется…
После недолгого препирательства Мохендро пришлось еще раз поужинать.
Глава 3
Мохендро провел беспокойную ночь и, едва рассвело, помчался к Бихари.
– Знаешь, друг, – сказал он, – я думаю, что раз этого так хочет тетя Аннапурна, я женюсь на ее племяннице.
– Тут и раздумывать не стоило. Она ведь много раз давала понять, что хочет этого.
– Вот-вот! Мне кажется, если я не женюсь на Аше, тетя огорчится!
– Возможно.
– Нехорошо, если я расстрою ее, – продолжал Мохендро.
– Правильно! – с несколько преувеличенной горячностью подхватил Бихари. – Ты это верно сказал! Дело только за тобой. Правда, было бы лучше, если бы тебе пришло это в голову вчера.
– Днем раньше, днем позже – какое это имеет значение! – воскликнул Мохендро.
Мысль о женитьбе, казалось, совершенно лишила его рассудка. Терпеливо ждать Мохендро был уже не в состоянии. «Лучше без лишних проволочек поскорее все устроить», – думал он.
– Ма, – заявил он Раджлокхи, – я решил исполнить твое желание и согласен жениться.
«Теперь понятно, зачем Аннапурна ездила к своей племяннице и Мохендро так вырядился! – возмутилась про себя Раджлокхи. – И что за порядки на свете! Происки тетки оказались успешнее, чем непрестанные просьбы матери!» Вслух же она сказала:
– Хорошо, я подыщу тебе подходящую невесту.
– Невеста уже есть, – ответил Мохендро, – ее зовут Аша.
– А я говорю, она не пара тебе! – воскликнула Раджлокхи.
– Почему же? Девушка она неплохая, – сдержанно возразил Мохендро.
– Она круглая сирота. Такая женитьба оскорбит моих родственников.
– Меня не особенно беспокоят огорчения родственников, а девушка мне очень нравится!
Упрямство сына еще больше ожесточило Раджлокхи. Она пошла к Аннапурне.
– Так это ты хочешь женить моего единственного сына на какой-то безродной девчонке? – закричала она. – Хочешь отнять его у меня? Какая подлость!
Аннапурна расплакалась.
– Не было и речи о том, чтобы женить Мохима, – оправдывалась она, – он сам что-то выдумал! Я тут ни при чем!
Раджлокхи не поверила ей. Тогда Аннапурна позвала Бихари.
– Ведь мы как будто решили этот вопрос, зачем же ты опять все запутал?! – воскликнула она со слезами на глазах. – Скажи же, что ты согласен жениться. Иначе я буду опозорена. Девушка она хорошая и тебе ровня!
– Ты могла бы и не говорить мне всего этого, тетя, – почтительно ответил Бихари, – речь ведь идет о твоей племяннице, и ни о каком отказе разговора быть не может. Но Мохендро…
– Нет, нет, сынок, – прервала его Аннапурна, – ей никак нельзя выходить за Мохендро! Правду тебе говорю, больше всего я бы хотела видеть Ашу твоей женой. За Мохендро я ее не отдам!
– Если так, тетя, то все улажено. Ма, – обратился он к Раджлокхи, – моя свадьба с Ашей дело решенное! Женщин-родственниц у меня нет, поэтому мне придется забыть о приличии и самому сообщить вам об этом.
– Ну что же, Бихари, – сказала Раджлокхи, – я очень рада. Девушка – настоящая Лакшми, она достойна тебя. Только смотри больше не отказывайся от нее!
– Зачем же? Мохим сам нашел мне невесту.
Препятствия на пути к задуманной женитьбе лишь подзадорили Мохендро. Рассердившись и на мать и на тетку, он ушел в студенческое общежитие.
Раджлокхи с плачем прибежала к Аннапурне.
– Сестра, сестра, – говорила она, – Мохендро обиделся и ушел из дома, – верни мне его!
– Потерпи, диди,[11] – успокаивала ее Аннапурна. – Пройдет несколько дней, и от его обиды следа не останется, сам вернется.
– Ты не знаешь Мохима, – причитала Раджлокхи. – Он не успокоится, пока не получит то, чего хочет. Ничего, видно, не поделаешь. Придется твою племянницу…
– Это невозможно, диди, – прервала ее Аннапурна, – уже все решено. Она будет женой Бихари.
– Еще можно все изменить, позови Бихари.
– Сынок, – сказала она, когда Бихари пришел, – я сама найду тебе хорошую невесту, а эту девушку ты оставь: она не для тебя.
– Нет, ма, все решено окончательно, – проговорил юноша.
Тогда Раджлокхи снова обратилась к Аннапурне:
– Припадаю к твоим стопам, уговори Бихари. Ты одна можешь это сделать.