...Это не сон! (сборник) - Рабиндранат Тагор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оставь, оставь, – говорила она раздраженно, – ты все испортишь. Зачем браться, раз не умеешь!
Раджлокхи решила, что это отъезд Аннапурны так подействовал на невестку. «Теперь Мохендро будет думать, – рассуждала она, – что при тетке он беспрепятственно наслаждался счастьем, а стоило приехать матери, как началась возня с хозяйством». Опять получалось, что Аннапурна хорошая, а мать – причина всех бед. Что делать!
Однажды среди дня Мохендро позвал Ашу к себе. Та колебалась, но тут Раджлокхи сердито сказала:
– Мохендро зовет, а она будто не слышит! Очень сильная любовь всегда так кончается! Иди, нечего тут тебе с овощами возиться!
Опять началась фальшивая игра с букварем, грифельной доской и карандашами; нелепые взаимные обвинения в нелюбви; бессмысленные шумные споры о том, кто сильнее любит; превращение дождливых дней в ночи и лунных ночей – в дни; с трудом подавляемые утомление и вялость. Аша и Мохим так привыкли друг к другу, что даже близость не приносила радости их охладевшим сердцам. Но разомкнуть объятия им было страшно. Жар их любви постепенно покрывался пеплом, однако они не смели даже подумать об этом. В том и состоит страшное проклятие любви, что дни счастья коротки, а узы брака неразрывны.
Однажды к Аше пришла Бинодини и, обняв ее, сказала:
– Пусть счастье твое будет вечно, сестра, но неужели оттого, что жизнь моя сложилась так несчастливо, ты даже взглянуть не хочешь на меня?
Аша росла в доме родственников, как чужая, и к незнакомым людям всегда относилась настороженно: боялась, как бы ее не оскорбили пренебрежением. Поэтому, когда ослепительно красивая Бинодини появилась у них в доме, Аша не решилась сама предложить ей дружбу.
От проницательного взгляда Бинодини ничто не ускользало. Она ничуть не боялась Раджлокхи. Раджлокхи же всячески старалась показать Аше, с каким уважением относится к Бинодини; к месту и не к месту рассыпалась в похвалах молодой женщине. Аша видела, как опытна Бинодини в хозяйственных делах. Управление домом давалось ей без труда. Поручать слугам работу, распекать их, отдавать приказания – все это было для нее делом привычным. Наблюдая за нею, Аша думала о том, как ничтожна она по сравнению с Бинодини. Когда же эта наделенная всеми добродетелями Бинодини сама явилась искать ее дружбы, радость робкой Аши была безмерна. Семя их дружбы, словно зерно волшебного дерева, в один день дало побеги, выросло и пышно расцвело.
– Давай придумаем имена друг для друга, – предложила Аша.
Бинодини рассмеялась:
– Какие же?
Аша предложила Гангаджоль, Бокулпхул и еще много красивых имен.
– Все эти имена устарели, – прервала ее Бинодини, – и ничего особенного в них нет!
– А как бы тебе хотелось, чтобы я тебя звала?
– Чокербали! – рассмеялась Бинодини. – Чокербали!
Аше хотелось придумать для подруги что-нибудь более звучное, но раз Бинодини так хочет…
– Чокербали! Соринка в глазу! Песчинка! – повторила Аша и, обняв руками шею Бинодини, весело рассмеялась. – Тогда и меня зови так!
Глава 11
Аше была необходима подруга. Даже праздник любви перестает быть праздником, если влюбленные все время вдвоем. Надо же с кем-нибудь поделиться своим счастьем. Что же касается Бинодини, то душа ее истосковалась по сердечному теплу, и она жадно слушала рассказы молодой женщины о любви. Они туманили ей голову, горячили кровь.
Однажды в тихий полдень, когда Раджлокхи прилегла отдохнуть, слуги были внизу и Мохендро, уступив просьбам Бихари, ненадолго отправился на занятия, когда из далекой голубизны неба временами доносился слабый крик коршуна, Аша расположилась в спальне на тахте и распустила свои длинные волосы. Рядом, облокотившись на подушку, устроилась Бинодини. Забыв обо всем на свете, она слушала журчащую, словно ручей, речь Аши; лицо ее пылало, грудь высоко вздымалась.
Она расспрашивала Ашу, выпытывая мельчайшие подробности, снова и снова выслушивала одно и то же, а порой принималась мечтать о том, что было бы, если бы все сложилось не так, а иначе. Аше тоже нравилось говорить о своей любви, блуждая по тропинкам воображаемых ситуаций. Бинодини начинала:
– А что, если бы ты стала женой Бихари?
– Что ты! Как можно говорить об этом! Мне даже слушать стыдно! Вот если бы ты вышла за него замуж! А ведь когда-то собирались устроить вашу свадьбу!
– Мало ли кто думал жениться на мне! Не вышло – ну и ладно, мне и так хорошо…
Аша возражала. Да и как могла она согласиться, что Бинодини живется лучше, чем ей, Аше!
– Послушай, – говорила она, – а что, если бы ты стала женой моего мужа, ведь могло же так случиться!
Да, это действительно могло случиться. Эта постель, эта тахта, где сейчас сидит Аша, когда-то ждали ее, Бинодини. Бинодини смотрела на нарядную спальню и не могла не думать о том, что все могло быть иначе. Но сейчас она всего лишь гостья в этом доме – сегодня ее терпят, а завтра, может быть, придется уезжать…
К вечеру Бинодини тщательно и искусно причесала Ашу и отправила к мужу. А сама мысленно последовала за нарядной женщиной в тихую комнату, где ее ждал влюбленный Мохендро.
Иногда Бинодини подолгу не отпускала от себя Ашу.
– Ну посиди еще немного, – говорила она. – Никуда твой муж не денется. Он ведь ручной олень, а не заколдованная антилопа из сказки. – Различными хитростями Бинодини старалась задержать Ашу около себя как можно дольше.
– Что-то твоя подруга и не вспоминает про отъезд, – сердился Мохендро. – Скорее бы уезжала.
– Не смей сердиться на мою Песчинку, – напускалась на него Аша. – Ты не знаешь, как она любит слушать, когда я рассказываю про тебя, как старательно одевает меня и причесывает, прежде чем отослать к тебе.
Раджлокхи не хотела, чтобы Аша хозяйничала. Бинодини же, наоборот, старалась занять Ашу домашними делами. Она сама хлопотала по хозяйству без отдыха почти целый день и Аше тоже не давала сидеть сложа руки. Бинодини так повела дело, что у Аши не было ни минуты свободной. Представляя себе, как муж Аши рвет и мечет, сидя один в пустой комнате наверху, Бинодини горько и зло усмехалась про себя.
– Теперь я пойду, милая Песчинка, а то он опять будет сердиться, – волнуясь, говорила ей Аша.
– Мы сейчас все кончим, дорогая, – отвечала Бинодини, – и ты сразу же пойдешь…
Немного погодя Аша опять жалобно просила:
– Отпусти меня, а то он действительно рассердится!
– Пусть посердится немного! Любовь без ревности пресна, как овощи без перца!
Бинодини прекрасно знала, что за вкус у этого перца – только у нее не было овощей! Ее словно жгло огнем. Куда ни взглянет, в глазах вспыхивает целый сноп искр. «Такое хозяйство! Такой нежный муж! – подумала она. – И этим хозяйством я могла бы управлять! Этого мужа я могла бы обратить в своего раба! Разве тогда хозяйство было бы в таком состоянии? Разве таким был бы этот мужчина? А на моем месте этот несмышленыш, эта кукла!» И, обнимая Ашу, она говорила:
– Ну, дорогая моя, расскажи-ка мне, о чем вы вчера говорили? Сказала ли ты ему все, как я тебя учила? Ты же знаешь, рассказами о вашей любви я утоляю жажду своего сердца.
Глава 12
Однажды Мохендро, потеряв терпение, позвал к себе мать и сказал:
– Разве это дело вводить в семью совершенно постороннюю молодую женщину, да еще вдову? Совсем не обязательно брать на себя такую ответственность. Я против этого. Кто знает, к чему это может привести!
– Она жена нашего Бипина, – возразила Раджлокхи, – я не считаю ее чужой.
– Нет, ма, ни к чему все это. По-моему, ее не следует держать у нас.
Раджлокхи знала, что переспорить Мохендро нелегко. Поэтому она призвала на помощь Бихари и попросила его убедить сына.
– Только благодаря ей я хоть немного отдыхаю на старости лет, – говорила она, – пускай Бинодини и чужая, но от своих я никогда не дождусь такого внимания.
– Ты думал о Бинодини, Мохим? – спросил Бихари.
– Как же, ночей не сплю, только о ней и думаю! – невесело рассмеялся Мохендро. – Пусть тебе лучше невестка скажет. Ведь теперь как Бинодини пожелает, так все и делается в этом доме.
Аша с молчаливым упреком взглянула на мужа.
– Неужели? – удивился Бихари. – У вас, я смотрю, все как в романе «Ядовитое дерево»[19].
– Совершенно верно. Вот почему Чуни так жаждет избавиться от нее.
Из-под покрывала снова сердито блеснули на Мохендро глаза Аши.
– Ну хорошо, ты ее отправишь обратно, а она захочет и вернется, – заметил Бихари. – Лучше выдай ее замуж, вот сразу и вырвешь ядовитый зуб.
– Кундо[20] тоже была выдана замуж, – проворчал Мохендро.
– Ладно, хватит проводить параллели. Я часто думаю о Бинодини. Оставаться с вами всегда она, разумеется, не может. Но отправить ее в эту глушь – было бы очень жестоко.
Мохендро до сих пор не видел Бинодини, зато Бихари видел ее и хорошо понимал, что обречь такую женщину на жизнь где-то в джунглях несправедливо. Понимал он также, что пламя светильника, которое освещает дом, может обратить дом в пепел, и смутно опасался этого.