Вечность номер пять (сборник) - Виктор Авин

смиренный грохот колоколен

то звон серебряной посуды

из кущи благостного сада

зовет на трапезу - так надо

не на живот а на ум войны

людей христовых против Ада

главы-булавы, крылья-плечи

святые по углам прижались

зажаты рамками печалей

слоган "Спаси и сохрани!"

на знамени Рабов Любви

и Воинов из мясостали.

Мы долго шли. Мы так устали!

Мой друг, бежим! Из уст в уста

Христа влагая наше все:

"Народ мой счастие ебJ!"

***

9.

"Вечность номер пять".

(скорому поезду номер пять с маршрута

"Санкт-Петербург - Москва", посвещается...)

Вечность завершается сегодня

состыкованы последние нейроны

на груди значки труда и обороны

и фуражки смотрят козырьком назад

на угасшее табло и над пероном

вместо пуха кружат листья охлажденные

все пустое - словно гильзы от патронов

кости брошены и выпало влюбленным

в полку

позы старта усложнять.

Это была Вечность номер пять.

***

10.

"Дом на реке."

А я иногда ухожу налегке

в пламенный Дом на реке.

Ты меня в платье оттуда не жди

стой, где грибные дожди.

Там, на реке, к Дому ходит паром

В Доме живет старый гром.

Я приношу ему крепкий табак

а он мне за это так рад

по девушке Молнии на ночь давать

чтоб мог я стихи поджигать.

***

11.

"Зарисовка такая."

Ложится спать сиреневый туман

сомнамбулы по полю тихо бродят

а ежик вдруг залез ко мне в карман

в клубок свернулся и иглой по сердцу водит.

На ворохе исписанных листов

дрожащих от мелодии фрамуги

коровка божья крылышками будит

сознание у вычеркнутых слов.

Во дворике затихла детвора

лишь хлопают полотна простыней

над крышами бараков, высоко

юлой жужжит, в полнеба, НЛО.

Возьмет с собой он тел тщедушных пепел

останется лишь Бог да глупый ежик

на ворохе исписанных листов

иголками водить словам по коже.

12.

"Так дай же Господи мне тихо умереть".

С прощальным криком ебаная чайка

упала в море, поднялась с рыбешкой

А я поймал себя на том что это майка

постирана и хлопает как трешка

на бельевой веревке, в прошлом веке

на этом же балконе той же виллы

и вот уже в который раз "мой милый"

стекает липко по спине на солнцепеке.

Обрыдло даже это трепаное море.

Все одинаково: закат, рассвет, бриз, ноги

как-будто волны надвигаются картинки

из прошлого в сегодня по дороге

одна в одну, прозрачны, бестелесны

и легкий ветерок с плеча былинки

сдувает с жизнью в небо подневесное

отлив уносит на могильную луну венки.

Так дай же Господи мне тихо обмелеть!

За что ты мучаешь меня на этом свете?

Я повидал уже Тебя и жопу чайки

летящей враскорячку с рыбкой к Вите

он там - заклепка между винтиком и гайкой

Бог все заводит и заводит , жмет пружинка

а молоточек бьет по шестеренкам: "дринькать!"

Соеденяя две размытые картинки...

Так Дай же, Господи, мне по уму нагайкой!

Засунь меж шестеренок рыбку с чайкой

засунь туда собачку, Баскервилли

И научи все заново: кричать на "суахили"

бежать по пристани в набедренной повязке

метая дротики в раскрашенное красками

полотнище с гербом "Мои салазки"...

Так дай же, госсподи, мне тихо умереть

и превратиться в Солнышко из сказки.

13.

"Вдали среди камней и пен" (в стиле Пушкина)

Бежит, печалью не томим

ручей среди отвесных скал

а на скале стоит Шагал

и откровенно смотрит вниз

по волнам бурным, валунам

оббив порогами бока

плывет свалившийся с быка

ополоумевший шакал.

Ну а на отмели, с ружьем

охотник видимо стоит

в ручей он пристально глядит

наверно ждет когда прибьет

шакала к отмели поток

но вот проплыл он между ног

шакал везучий, молодой

охотник все стоит и ждет

чего же ждет он, Боже мой?

Вдали среди камней и пен

бурлящих брызг на свете солнц

несется полосатый тигр

звереет все сильней ручей

от этих непонятных игр

а наскале стоит Шагал

с мольбертом и набором рук

охотник вскинулся, упал

залег и ждет когда проснусь

(я загорал с одной вдовой

изнежив, выбив с нее грусть

уснул, мушкет под головолй

когда проснусь? Когда проснусь?)

Охотник понял - тщетно, пусть

он на один-один, с веслом

(ружье он зарядить забыв)

ударил гром, полился дождь

все ближе полосатый тигр

плывет, с наколкой "Путин-вождь"

а над ручьем пронесся "Миг"

охотник выпучил глаза

к нему плывет большой "ЗК"

за ним еще, еще "зк", то на бока

то на живот переворачивает их

коварный путинский поток:

Невольник чести посадил

всех кто налоги не платил.

(Из серии "Гении на привале. Пельмени "Пятиминутка").

14.

"Махонтик"

Поющие о времени цыкады

без умолку и дроздовых инверсий

услышь, моя родная, спелый персик,

взяв голову мою - морскую раковину

а мне второе сердце от быка бы

торчат наружу дыры христианства!

Возьми меня за жабры, вынь из пьяноства

где выпучив глаза под камнем - крабы

и Атлантиды каменные... женщины

лежат среди развалин Колизея.

Ах мне вторую б жизнь и о ней ролик

торчат на луже камни - свиньи чванства!

Сними с меня шагреневого змея

за пазухой дрожит несчастный кролик

тяни за уши! - Ленты? Деньги? Зонтик?

Чего, анти..? "АнтИхристомахонтик"?

- Нет, то у Богоболека в ремонте

торчит наружу время и пространство.

Поют о нас с тобой уже романсы!

И о романсах в "Ы" слагают Гимны!

О гимны как об ножны трутся шпаги,

саги

читают, развернув бересту длинную,

вылизывая огне-языками мобильные,

не встроенные в Душу, уши воинов.

Торчат наружу губы у любовников!

Трещат о Духе вогнутом цыкады!

О фьерды бьются волны - рады, рады

торчат из Атлантиды Колизеи!

Торчит наружу и Ассоль, до Грэя...

"Торчок" - на полпути к Кассиопее.

15.

"Колыбельная для еврейской девочки"

...Качают ветвями огромные ели

упругой энергией воздух взбивая

запутался ветер и струны запели

балладу о русском темнеющем Рае

о поле, откуда лавиной, невидим

с разгону несется в волшебную чащу

в едином порыве, с предгория Чили

по волнам соленым, становится слаще

в пустыне Морокко вертя апельсины

пьянея от пряностей Хайф-палестины

в пружинках лозы европейские вина

плодя и вращая на крышах, у тира

ван-флюгеры крепости "Епанный Таллинн"

спадая на воды Чудского, на Вече

срывая с петель боевых пары валенки

несется в церквы, синагоги, мечети

России

и по амбразурам его там сгоняют

а он вырывается пулей, на волю,

по избам, за печи, на ходиках маятник

ветер качает и солнце восходит и пьяный

Мессия!

Из изб! Выгоняя всех ангелов в окна!

И поле до ветра становится... "хайм"!

А там, на краю, в лес прямая дорога

И мир выдувает в трубу навоз Бога

отходы от вин, пастилы, Чегевары

каширных свиней и чухонского грога.

И чисто! Безлюдно! Нет Душ и нет Тары

умершей бабули звучит голос тонкый

в избе, спит мамахен, холодные тапочки

И в книжке "народные русские сказки"

бегут по страницам за русской девчонкой

шутя задирая полы красной шапочки

лишь ветер и волки...

- "Спаси меня, Папочка! Сними меня... с елки."

16.

"Еще раз про морковь"

Тянет Осенью из лЕсу - уж порА

две недели пронесутся, детвора

первоклассная по школам со двора

разойдется в изученьи букваря.

Тянет осенью из лесу - уж под пнем

прячет белка шишки, хвОстик все огнем

ловит ветер парус-листик с муравьем

ощетинился вдруг рябью водоем.

Тянет осенью из лесу, J-майл-J!

Лето бабье ей накаркай, воронье!

Поцелует монитор пусть горячо!

Птица гордая - любовное письмо!

Пока не пнешь - не полетит за океан.

Тянет осенью из лесу на веранду

подмывает дождик карту Какманду

По небритому газону я хожу

бес в ребре, усы торчком, под нос жужжу:

"Тянет осенью из лесу, тянет в лес!

На осину этой ночью ты залезь!

И гляди, гляди, пока не будет резь!

Ты увидишь - в классе рук уж целый лес.

- Задаю вопрос про хмель, мохнатый шмель:

Сколько крови выпил Бог чтоб плюнуть в цель?

На каком кольце Он спилит твою ель?

Будут трусики на кладбище на ней?

Будет высечен год смерти и е-мейл?"

17.

"И увидел Я что это хорошо..."

Голубика и морошка на низине, олененок

перламутровые рожки опустил и щиплет мох

и оливками глаза его с каймою всполохов:

Лестница в небо там где ты не был, Бог.

Медная глина в трещинах черных, белое солнце

расплющщены кроны, оранжевый львенок, на холке

верблюда так пего, и иссине-синие полосы зебры: