Оранжевый – хит сезона. Как я провела год в женской тюрьме - Пайпер Керман

И вернулась после Рождества. Теперь она сняла большую квартиру одна, обставила ее новенькой мебелью в богемном стиле и купила крутую стереосистему. Все остальные мои знакомые сидели на диванах из комиссионок, а она в открытую сорила деньгами.

Тогда Нора впервые позвала меня выпить. Было ли это свиданием? Может, и было, потому что она повела меня в бар отеля «Нортгемптон» – самый близкий эквивалент роскошного гостиничного лобби в нашем захолустье. Стены там были выкрашены в бледно-зеленый, поверх шли деревянные балки. Я нервно заказала «Маргариту» с солью, и Нора изогнула бровь.

– Не холодновато для «Маргариты»? – бросила она и заказала скотч.

И правда, из-за январских ветров на западе Массачусетса было неуютно. Мне стоило заказать что-нибудь темное в маленьком стакане – моя морозная «Маргарита» казалась крайне инфантильным выбором.

– Что это? – спросила Нора, показывая на маленькую металлическую коробочку, которую я положила на стол.

Нора вкратце рассказала о своих приключениях. Она контрабандой провезла наркотики, ей щедро заплатили за работу.

В желто-зеленой коробочке когда-то были лимонные леденцы. На крышке был изображен смотрящий на запад Наполеон, легко узнаваемый по треуголке и золотым эполетам. Коробочка служила кошельком одной женщине из высшего общества, которую я знала в колледже. Человека лучше нее я никогда не встречала. Она училась в художественной школе, жила за пределами кампуса, была веселой, любознательной, доброй и очень классной, и однажды, когда я похвалила коробочку, она отдала ее мне. В нее как раз влезали пачка сигарет, водительские права и двадцатка. Когда я попыталась достать из своего жестяного кошелька деньги, чтобы оплатить первый раунд, Нора лишь махнула рукой.

Где она пропадала все эти месяцы? Я спросила ее об этом, и она вкратце рассказала о своих приключениях. Нора спокойно объяснила, что друг ее сестры, обладавший «нужными связями», привлек ее к предприятию по контрабанде наркотиков, и она поехала в Европу, где американский арт-дилер, тоже обладавший «нужными связями», обучил ее, как вести себя в преступном мире. Она контрабандой провезла наркотики в его страну, и ей щедро заплатили за работу.

Я не верила своим ушам. Зачем Нора вообще мне об этом рассказала? Что, если бы я сдала ее полиции? Я заказала еще один коктейль, почти не сомневаясь, что Нора все выдумала в неосторожной попытке меня соблазнить.

Однажды я действительно видела младшую сестру Норы, которая как-то пришла ее навестить. Ее звали Эстер, она увлекалась оккультизмом и повсюду развешивала амулеты и всякие побрякушки, сделанные из куриных костей и перьев. Мне показалось, что Эстер просто викканское гетеросексуальное воплощение своей старшей сестры, но, судя по всему, она была любовницей западноафриканского наркобарона. Нора описала, как они с Эстер ездили в Бенин, чтобы встретиться с этим наркобароном, которого звали Аладжи и который как две капли воды был похож на MC Hammer’a. Остановившись в качестве гостьи в его поселении, Нора подверглась обряду, проведенному местным шаманом, и теперь считалась свояченицей наркобарона. Все это звучало дико, ужасно, пугающе, мрачно – и до невозможности увлекательно. Я не могла поверить, что Нора, хранительница столь многих страшных секретов, решила доверить мне свои тайны.

Казалось, рассказав свои секреты, Нора привязала меня к себе и начала ухаживать за мной. Ее нельзя было назвать красавицей, но обаяния и остроумия ей было не занимать, к тому же она умела вести себя на удивление непринужденно. А я никогда не могла устоять перед людьми, которые решительно шли со мной на сближение. Соблазняя меня, она действовала настойчиво и в то же время терпеливо.

В последовавшие месяцы мы стали гораздо ближе, и я узнала, что несколько знакомых мне местных ребят втайне работают на нее, что показалось мне обнадеживающим. Меня манили запретные приключения, с которыми был связан образ Норы. Когда она надолго уезжала в Европу или Юго-Восточную Азию, я практически жила у нее дома, присматривая за двумя черными кошками Эдит и Дам-Дам, которых она обожала. Она звонила среди ночи с другого конца света, чтобы проверить, как там ее питомцы, и в трубке раздавались щелчки и шипение. Я ни о чем никому не рассказывала, хотя мои друзья едва не умирали от любопытства.

Так как работала Нора за пределами нашего маленького городка, наркотики казались мне какой-то абстрактной сущностью. Я не была знакома с теми, кто принимает героин, и не думала, каково это – страдать от зависимости. Одним весенним днем Нора вернулась домой на новеньком кабриолете «Мазда Миата», в багажнике которого лежал чемодан, полный денег. Разбросав деньги по кровати, Нора разделась догола и принялась со смехом кататься по ним. На тот момент это был самый большой ее заработок. Вскоре я уже разъезжала по городу на ее кабриолете, а из колонок доносился голос Ленни Кравица, который все спрашивал: «Пойдешь моим путем?»

Несмотря на странные романтические отношения с Норой (а может, как раз из-за них), я понимала, что мне нужно выбираться из Нортгемптона и устраивать свою жизнь. Мы с моей подругой Лизой Б. копили чаевые, решив, что по окончании лета уволимся из пивной и отправимся в Сан-Франциско. (Лиза ничего не знала о тайных делишках Норы.) Когда я сказала об этом Норе, та ответила, что не откажется от квартиры в Сан-Франциско, и предложила нам вместе полететь туда и подобрать себе жилье. Я удивилась, что ее чувства ко мне так сильны.

Всего за несколько недель до того как я должна была уехать из Нортгемптона, Нора узнала, что ей нужно вернуться в Индонезию.

– Может, поедешь со мной? Вместе веселее, – предложила она. – Тебе не придется ничего делать, просто развеешься.

Я никогда не была за границей Соединенных Штатов. Хотя я и планировала начать новую жизнь в Калифорнии, отказаться от предложения Норы было невозможно. Мне хотелось приключений, и Нора могла их предложить. С парнями из Нортгемптона, которые сопровождали ее в поездках по экзотическим странам в качестве мальчиков на побегушках, еще ни разу ничего не случалось – на самом деле по возвращении они даже рассказывали умопомрачительные истории, предназначенные лишь для узкого круга. Я решила, что в поездке с Норой нет ничего страшного. Она дала мне деньги на билет из Сан-Франциско в Париж и сказала, что на стойке авиакомпании «Гаруда Эйр» в аэропорту Шарль-де-Голль меня будет ждать билет на Бали. Вот и все.

Отказаться от предложения Норы было невозможно. Мне хотелось приключений, и Нора могла их предложить.

Для всех Нора и ее сообщник, бородатый парень по имени Джек, были заняты открытием журнала о литературе и искусстве – весьма сомнительное прикрытие для незаконной деятельности, но дающее повод напустить тумана. Когда я сообщила друзьям и родственникам, что переезжаю в Сан-Франциско, они очень удивились и стали расспрашивать о новой работе, но я отвечала загадками, стараясь пускать как можно больше пыли в глаза. Выехав вместе с Лизой из Нортгемптона и направившись на запад, я почувствовала, что наконец-то начинаю собственную жизнь. Я была готова ко всему.

Мы с Лизой без остановок проехали от Массачусетса до границы с Монтаной, по очереди отдыхая и сидя за рулем. Посреди ночи мы свернули в зону отдыха, чтобы поспать, и проснулись на рассвете – золотой восход в восточной Монтане не описать словами. Не помню даже, была ли я раньше столь счастлива. Миновав Штат Бескрайнего Неба, мы быстро пересекли Вайоминг и Неваду и по огромному мосту въехали в Сан-Франциско. Скоро у меня был самолет.

Что мне понадобится в Индонезии? Я понятия не имела. Я положила в небольшую сумку черные шелковые брюки, легкий сарафан, джинсовые шорты, три футболки, красную шелковую рубашку, черную мини-юбку, одежду для бега и пару черных ковбойских сапог. Взволнованная без меры, я забыла бросить в сумку купальник.

Прилетев в Париж, я пошла прямиком к стойке «Гаруда Эйр», чтобы забрать свой билет на Бали. Там обо мне даже не слышали. Расстроившись, я села за столик в ресторане аэропорта, заказала кофе и попыталась понять, что мне теперь делать. Мобильных телефонов и электронной почты еще не было, поэтому я не представляла, как связаться с Норой, и решила, что мы друг друга недопоняли. Наконец я встала из-за столика, подошла к газетному киоску, купила путеводитель по Парижу и забронировала номер в дешевом отеле, расположенном в центре шестого округа. (Лимит моей единственной кредитки был весьма невелик.) Из маленького номера я видела крыши Парижа. Я позвонила Джеку – старому другу Норы и ее бизнес-партнеру в Штатах. Ехидный, высокомерный, обожающий проституток, Джек был мне очень не по душе.

– Я застряла в Париже. Все, что сказала Нора, неправда. Что мне делать? – спросила я его.

Джеку не понравилось, что я ему позвонила, но он не решился бросить меня на произвол судьбы.