2000° ниже ноля - Фрэд Уайт

Лорд встал и, выдвинув ящик письменного стола, вынул из него бриллиант, завернутый в комочек ваты. Прекрасный камень засверкал на ладони лорда. Глаза гостя сузились под прикрытием больших очков и верхняя губа как-то хищно приподнялась, обнажив ряд прекрасных белых зубов.

— Чудная вещь, — пробормотал он.

— Королевская драгоценность. Его мне доверила одна фирма придворных ювелиров для опыта. Взгляните на его необыкновенную для бриллианта форму: видите, он двояковыпуклый и посреди идет тонкая трещина. Он похож на линзу телескопа. Алмаз, из которого его отгранили, был значительно больше, но имел дефект: посреди змеилась безобразная трещина. Пришлось разбить его пополам, отгранить половинки отдельно и только потом соединить их. Конечно, это отразилось на его стоимости, но только опытный эксперт может рассмотреть тонкую трещину, след спайки. И как вам известно, я намерен «выморозить», если так можно выразиться, эту трещинку. Я опущу камень в один из котлов, наполненный водой, и доведу температуру до двух тысяч градусов ниже ноля. И когда я постепенно оттаю камень, я уверен, что трещинка должна исчезнуть совершенно. Если у вас есть лишнее время, я смогу вам пока….

Он не окончил своей фразы. Испанец, с быстротой прыгающего ягуара, бросился на лорда, в воздухе сверкнул кинжал, и великий ученый упал на пол, пораженный страшным ударом…

Было около шести часов, когда Хейтер постучался в дверь лаборатории.

Не последовало никакого ответа. Он обошел дом, решив пройти в лабораторию через другую дверь, выходившую в помещение для опытов, где стояли огромные котлы и бассейны.

На дороге больше не было видно автомобиля, в котором приехал гость, и Хейтер почувствовал легкую тревогу…

Было уже почти темно и Хейтер чуть не попал в один из бассейнов для замораживания, отверстие которого зияло, не будучи прикрыто, как всегда, крышкой.

— Как это я забыл, закрыть бассейн?! Но это не так существенно: он только сегодня начал замораживаться…

У самого входа в теплицу он заметил на полу три или четыре цветка безценной Gynandria Manandria… Хейтер поднял их и машинально вдел в свою петлицу.

— Как эти цветы могли попасть сюда? — удивился он. — Ведь лорд Райбэрн скорее даст отрезать себе руку, чем позволит сорвать одну веточку своего драгоценного растения…

Он толкнул дверь из теплицы в лабораторию и… увидел тело своего профессора, уже холодное. На губах мертвеца застыла улыбка.

Было очевидно, что произошло убийство. Надо было действовать хладнокровно и обдуманно, чтобы не потревожить ничего до прибытия полиции.

Вдруг его взгляд упал на выдвинутый ящик стола, в котором еще торчал ключ. Внезапно заподозрив неладное, он быстро вытащил весь ящик и стал искать тот кусочек ваты, в которой хранился бесценный бриллиант.

Бриллианта не было… Он немедленно поднял тревогу и позвонил в Скотлэнд-Ярд, а через полчаса уже рассказывал все, что знал по делу, прибывшему инспектору сыскной полиции.

— Итак, — говорил инспектор, — я хотел бы восстановить ход событий. Синьор Виантес приехал сюда по собственному желанию, чтобы встретиться с человеком, с которым он враждовал последние двадцать лет…

— Вы видели письмо, — коротко ответил Хейтер.

— Да, да. А скажите, что из себя представляет, по-вашему, этот испанец. Такой же сумасшедший, как все испанцы?

— Сумасшедший не украдет исторического бриллианта. Я не хочу учить вас, инспектор, но, по-моему, это выходит за пределы обычного сумасшествия. Он украл бриллиант и, вероятно, в то же время, торопясь, обломил ветку орхидеи, которую, как я вам уже говорил, я нашел у входа в оранжерею и вдел себе в петлицу. По моему, все чрезвычайно просто и ясно: Виантес убил лорда Райбэрн, взял бриллиант и уехал на автомобиле, который оставил на дороге. Мне кажется, что нам следует, не теряя ни минуты, отправиться в Лондон и без дальних разговоров переговорить с синьором Виантесом, если только он еще не удрал.

— Вы правы, — согласился инспектор Джонс. — Вы видели испанца и, я думаю, лучше будет поговорить с ученым в вашем присутствии.

Было уже поздно, когда инспектор Джонс и Хейтер были проведены к Виантесу, жившему в Блумсбери. Но, увидав Виантеса, Хейтер воскликнул:

— Я боюсь, что тут какая-то ошибка, инспектор. Если этот джентльмен синьор Виантес, то клянусь, что я никогда его не видел. Это не он приезжал к лорду Райбэрн.

— Я не знаю, что это все значит, — сказал маленький кругленький человек с серыми близорукими глазами, — но у меня только что был полисмен и спрашивал, кто я такой. Я Мигуэль дель Виантес и могу назвать добрый десяток свидетелей, который подтвердят, что я весь день провел в Лондоне и не выезжал никуда. Неужели вы могли предполагать, что я… я, Мигуэль дель Виантес, могу отправиться к лорду Райбэрн… Он умный человек, сэр, но сумасброд, проповедующий какие-то шарлатанские идеи.

— Мне кажется, что этого вопроса не следует касаться, — сухо отвечал

Хейтер. — В нем вы, сэр, являетесь стороной заинтересованной. Факт тот, что лорд Райбэрн убит и ограблен и если вы — синьор Виантес, то мы только зря теряем время, находясь здесь.

Прошел месяц. Дело об убийстве и ограблении лорда Райбэрн не подвинулись ни на шаг. Убийца, выдававший себя за Виантеса, не оставил никаких следов, кроме сломанной ветки орхидеи, но этого было мало для того, чтобы начать розыски.

Тяжелые дни проводил Хейтер. Несмотря на всю очевидность его непричастности к делу, полиция следила за ним, и так неумело, что он на каждом шагу наталкивался на таинственных соглядатаев. В самом деле, от него зависело многое: ведь только он один видел убийцу, только он знал его наружность.

На уплату за пропавшую драгоценность пошло все личное состояние лорда Райбэрн и сам Хейтер остался без средств к существованию. Однако, он упорно продолжал дело своего патрона в его лабораториях.

Немного осветило дело заявление Виантеса об исчезновении его ассистента, тоже испанца, который совершил у него крупную кражу и скрылся приблизительно в те дни, когда был убит Райбэрн. Предположение, что он, под именем Виантеса, приехал к лорду и похитил у него бриллиант, было вполне возможно. Но куда он скрылся? Продать такой бриллиант без огласки было невозможно. Полиция всех стран была предупреждена и, несомненно, задержала бы убийцу при первой попытке продать редкий бриллиант. Он мог, правда, отдать разбить камень на несколько частей, но, так или иначе, никаких следов камня найдено не было.

В одно ноябрьское утро Хейтер работал в лаборатории, когда отворилась дверь и вошел один из механиков.

— Простите, что обеспокоил вас, сэр. Не пройдете ли вы к бассейну № 3. Он стоит замороженным уже месяц при 2000° ниже ноля. Сегодня его надо вскрыть. Так распорядился покойный лорд. Можно ли вскрывать его, сэр?

— Ах, да, я и забыл о нем, — сказал Хейтер. — Снимите выдвижную стенку № 3. Я сейчас зайду посмотреть, готов ли состав.

Через час механик прибежал с перекошенным от ужаса лицом.

— Ради всего святого, пойдемте со мною, сэр… Нет, нет, большой бассейн в порядке. Но пойдемте, вы сами увидите…

Они спустились в подвал, где был бассейн, с одной стороны которого была отодвинута подвижная стена.

Вода, налитая в бассейн вместимостью в десять тысяч галлонов, превратилась в сплошной кусок чистого прозрачного льда, освещенного слабым светом, падавшим сверху сквозь открытый люк в полу.

И в середине прозрачной глыбы Хейтер с ужасом заметил какой-то посторонний предмет. Это был труп человека со смуглым лицом. Лицо его выражало бесконечный ужас, а руки были подняты кверху жестом безысходного отчаяния. Это был человек, приезжавший к лорду под именем Виантеса. Убив лорда, он вышел обратно через лабораторию и провалился в открытый люк, где только что начавшая замерзать вода покрылась тонким слоем льда. Лед не выдержал тяжести его тела и человек провалился в котел.

Несомненно, что он умер не сразу, а постепенно захлебнулся и замерз. Но тело его прекрасно сохранилось. Даже остаток ветки орхидей с тремя цветками, вдетый в петлицу его фрака, выглядел как только что сорванный.

— Я так и думал, — сказал спешно вызванный инспектор Джонс. — Все теперь ясно. По всей вероятности, сам лорд дал ему эту ветку, а убегая этот человек не заметил, что она обломилась. Но теперь дело в том, чтобы найти пропавший бриллиант. Вне всяких сомнений, он приезжал не один, так как автомобиль исчез. Значит, у него был сообщник. Но не думаю, чтобы он успел передать ему камень. Зачем бы тогда он возвратился в лабораторию, где и провалился в люк?

Только к двенадцати часам следующего дня удалось оттаять бассейн и извлечь из него труп. На долю инспектора Джонса досталась неприятная обязанность обыскивать мертвого.