Из Ниццы с любовью - Елена Валентиновна Топильская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И где же, интересно, взять эту пару? — Лена Горчакова посмотрела на него голодными глазами.
Мы призадумались. Хотелось отдохнуть в тесной компании старых друзей, чтобы никто никому не действовал на нервы и все реакции были предсказуемыми в хорошем смысле. Вырвав из лап жизни две недели отдыха, мы должны были подойти к выбору компаньонов столь же ответственно, как подходят к отбору космонавтов или участников кругосветного путешествия на бамбуковом плоту: с учетом всех нюансов, всех психологических особенностей, темпераментов, и даже культурного и интеллектуального уровня потенциальных обитателей виллы «Драцена» на горе Монт-Борон в Ницце.
Именно и этот момент позвонила моя подружка Регина.
— Ну, это надолго, — заметил мои многоопытный муж, н они с Горчаковым удалились посплетничать на лестницу под предлогом того, что некурящий Лешка вдруг решил выкурить сигаретку. Небось пошли нам кости перемывать. Лена листала свежий глянцевый журнальчик, а я покорно пристроила к уху трубку.
Регина не терпящим возражений тоном потребовала, чтобы я завтра же вечером явилась к ней на работу. Она трудилась теперь косметологом в дорогом салоне, недалеко от ее дома, и мы часто совмещали приятное с полезным — я получала по знакомству всякие модные «тритменты» с существенной скидкой, а она — благодарного слушателя, положив мне на лицо какую-нибудь липкую маску таким образом, чтобы я лишена была возможности открывать рот и, соответственно, высказывать критические замечания насчет ее образа жизни.
— Сто лет не была, — строго выговорила она мне по телефону, — заросла, небось, по уши омертвевшими клетками. Надо пилинг делать, и чисточку бы не вредно, но в другой раз. А у меня новые препаратики, практически заменяют мезотерапию. Даже из таких, как ты, можно человека сделать, ненадолго. Короче, приходи. Заодно и потрындим.
Я поняла, что ей срочно нужно поплакаться, а процесс зарастания меня омертвевшими клетками никак не связан с этим приглашением. И следующим вечером, сняв мундир, уже лежала на столе в ее небольшом претенциозном кабинетике. Был полумрак, под потолком тихо играла расслабляющая восточная музыка, но меня не обманешь: сейчас Регина намажет мне на физиономию супер-крем и начнет жаловаться на жизнь, полностью заглушая этот однообразный усыпляющий перезвон нежных колокольчиков. Один раз она так распалилась, живописуя приключения своею неверного плейбоя, что чуть не уронила меня с косметического постамента. Я-то, беспомощная, с ватными дисками на глазах, пропитанными омолаживающим эликсиром, не уловила опасности и только в последний момент чудом уцепилась за Регину.
— Представляешь, — задумчиво начала она, массируя мне лицо, — здесь так дорого, что нормальных клиенток нет, только эти, с пришитыми ушами ходят…
Я мычанием выразила недоумение.
Регина пояснила:
— Они же все ушитые-перешитые. Круговая подтяжка. За ушами — швы, на висках — швы…
Пальцы Регины покинули область моего подбородка и запорхали по лбу и бровям. Понятно, это сигнал высказываться. Я робко приоткрыла рот:
— Прямо швы?
— Вот такие! — Регина пальцами показала размер стежков.
— Какой кошмар! И как им не страшно под нож ложиться?
— А! Чего только ни сделаешь, чтобы мужику нравиться… — Вспомнив про мужика, Регина пригорюнилась.
— Ни фига себе «нравиться»! Если ты заметила, то ведь и мужчине заметно?
— А как же! Конечно, заметно! А когда она лежит, особенно видно, волосы-то это все уже не прикрывают! Ой, у нее не только швы по всей черепушке, у нее рот набок лезет, и глаза как у китайца, и вообще вся пересушенная, прямо страничка из гербария, зато — дово-ольна! Я, говорит, так выгляжу, так выгляжу!
Я содрогнулась.
— Похоже, натуральных женщин вообще уже на белом свете не осталось, — разошлась Регина. — Ко мне парень один ходит — ну, массажик там, мезотерапия, — так он мне тут рассказывает, что девушке своей руку в волосы запустил, а там…
— Господи, и что там? Вши? Гниды? — испугалась я.
— Волосы нарощенные. Пряди крепятся восковыми капсулами, так не видно, а на ощупь чувствуется. Представляешь? Грудь накачанная, губы надутые, уши пришитые, волосы приделанные, ресницы клеем присобаченные… Вот удовольствие с такой куклой спать, а?
Я горячо согласилась. Скосив глаза, я заметила на стене новый диплом, свидетельствующий, что мой персональный косметолог теперь наделен правом наращивания ресниц.
— Кстати, подружка, приклей-ка мне ресницы, — мне показалось, что это действительно кстати. Регина в ответ бесцеремонно плюхнула мне на лицо какую-то мерзкую жижу, воняющую тухлой рыбой. Я только и успела промычать: «За что?»
— Балда, это супер-маска из морских водорослей. Бешеных денег стоит.
— Зачем? Мне и так хорошо, я что, русалка, что ли? — тут рот пришлось закрыть, чтобы невзначай не наглотаться драгоценных морских какашек.
— Лежи спокойно! — Для верности Регина слегка пришлепнула меня по щекам. — Не надо тебе никаких ресниц клеить.
— Ум-м-м! — запротестовала я.
— Нечего, я сказала! Зачем тебе? Представляешь, сидишь ты, ешь салат, а в него ресницы опадают. Как осенние листья.
Она наклонилась надо мной, всматриваясь, равномерно ли размазала по лицу тухлятину, и милостиво отерла мои губы салфеткой.
— Но ты-то еще натуральная? — я глотнула воздуху и сразу польстила подруге. Она помрачнела.
— Я-то еще ого-го! Вопрос, кому это надо?
— То есть? У тебя же был этот… как его?
— Вот именно! Этот — как его! Очередная ошибка. Трагическая ошибка. Уже не знаю, как от него отделаться.
— Да ладно. Мне он показался симпатичным. — Я не стала уточнять, что видела его только один раз, на моем дне рождения, где у меня голова кругом шла от желания уделить внимание всем гостям сразу, поэтому Регининого спутника я помню довольно смутно.
— Да-а, казаться он умеет, — саркастически протянула она.
— А что не так?
— Что? Да все! Опять сидит на моей шее, сам практически не зарабатывает, а меня все пригибает, что много денег трачу. Говорит, его бывшая сама себе кофточки вязала. И белье сама стирала, в прачечную не сдавала. Нет, ты представляешь! Я что, буду простыни с наволочками стирать и гладить сама? Вот этими ручками?
Она потрясла у меня перед носом нежными ручками с идеальным маникюром. Остатки вонючей жижи, размазанной по моим щекам, она уже стерла с ладоней влажными салфетками. От нее исходили такие мощные флюиды возмущения и агрессии, что у меня заболела голова. Я решила срочно отвлечь ее от грустных мыслей.
— Ой, а что за лак у тебя на ногтях? Такой красивый! Как этот цвет называется?
Она глянула на свои руки и нехорошо оживилась.
— Лак? Вот-вот! Я же в салоне работаю, что я, дома на кухне буду ногти красить? Эго мне девчонки наши сделали дизайн, а он говорит: что это у
