Подающая надежды (СИ) - Кира Фомина

как она сначала схватилась за сердце, встревожевшись, что, спутав в темноте с простолюдинами, накричала на всю семью великого императора, а дальше от вида его дочери: красные, точно налитые кровью глаза, широко разинутый рот с острыми клыками, бледная кожа, льющиеся по щекам слёзы, но при этом страшный взгляд, мечущийся с женщины на изрезанную козочку и обратно. От увиденной картины кухарка завопила, застыла в ступоре, а когда смогла вновь совладать с собой, побежала по всему Эдо, — старое название Токио, — стуча во все дома и крича вовсеуслышанье о замеченном в императорском доме ужасе.

Многие жители Японии тогда, узнав, что дочь великого Тэнно с большой для их умов вероятность была одной из тех злостных убийц, что безжалостно расправлялись с простыми беззащитными жителями, жизни людям портили и во снах к ним являлись, заставляя просыпаться в поту и выпрыгивающим наружу сердцем, были готовы устроить девушке прилюдную казнь. Но Иошико, запертая в своей комнате по воле отца, что в то время самостоятельно пытался успокоить взбунтовавшийся народ, сама не ведая каким удивительным магическим образом, — ведь, казалось бы, просто погладила своё докё, бронзовое зеркало, привезённое отцом из Китая — смогла связаться с другим Первым магом.

Вместе с ним: видным титулованным в раннем возрасте молодым существом родом из Пекина, в дальнейшем прозванным Ваном Повелителем Растений Цзиньсонгом, продемонстрировав своему народу собственную безвредность, девушка отстояла право всех "наделённых" на жизнь, а Цзиньсонг с тех пор стал ей верным другом на все века. После подвига названной вампирессы и прозванного в народе ботаника люди узнали об остальных магах, что, как и те двое, никогда ни на чью жизнь не покушались и зажили с защитниками своими в мире, да согласии.

Но нелюди эти, именованные будущими поколениями «существами», — ибо людьми за счёт нечеловеческих умений никак являться не могли, — только прожив ровно сто пятьседят лет, попадали замертво, очнувшись уже на Небесах, где впервые увиделись все вместе вживую, не через разнообразные «экраны». Заново друг с другом познакомившись, Первые, преодолевая непонимание с помощью чего, где и как они оказались и что им там делать, начали слаженную работу по исследованию неизвестных доселе мест. Когда Боги высчитали по шагам примерные масштабы открывшейся им пустой местности и дружно решили, что оказались именно на Небесах, прибегнув к серьёзной долговременной экспертизе, маги также установили, что уровень облакообразного Неба, на котором они оказались, не был единственным и выше, с самого появления Земли было образовано ещё четыре, которые уже были населены умершими душами. Попривыкнув к новым владениям, Первые постепенно обустроили все пять Небес, даровав каждому своё предназначение.

Первое Небо они отдали разного ранга земным Вознесённым демонам и падшим ангелам, что поступали на службу второму или четвёртому Небу как место проживания. Второе испокон веков использовалось как Небо для греховных людей. Это был своеобразный Ад на облаках, но все попавшие туда раньше были отданы сами себе и время очищения от грехов проходило смешанно, сумбурно. Первые же улучшили его, добавили лагеря для состава надзирателей, который выберут сами и обновили все круги и комнаты с наказаниями. Третье Небо с начала существования было местом, где дожидались своего перерождения погибшие совестливые, благодетельные, спасающие жизни или нечестно убитые кем-то люди и умершие, не получив бессмертие после прошедших лет жизни или погибшие в бою маги.

Следом шло Небо для Высших ангелов и светляков — магов Света, — что смогли из простых учеников земных школ и как следствие работников по своей магической «профессии» дойти до Вознесения. На этом Небе Вознесённые занимались большей частью Небесной рутины, такой как набор в школы учителей и директоров или ведение различных учётов. Пятое же Небо было отдано самим Богам с их ближайшими «секретарями» и «правыми руками», главными помощниками, которых те создавали собственными могуществами. Бывшими людьми или их детьми они не являлись и, по сути, даже не были никогда живы и не умирали.

На Земле же, после Вознесения Первых, их потомки, как и сами Боги со временем стали лишь мифическими легендами, выдумками не самых умных живших в древности народов. От этого несчастья всем будущим поколениям магических существ пришлось начать скрываться, продолжая тренировать могущества в школах, что были подстроены по всем условным — и, позднее, бумажным — соглашениям как самые обычные, ничем особенным от других не отличающихся.

Откуда же произошли потомки Богов, раз каждый Певрый маг был единственным в своём роде?

Дело в том, что, развивая свои магические способности уже в мирной жизни со смертными, наречённые Боги находили себе по три "наложницы" или "наложника", постепенно увеличивая число существ, родившихся с необычными способностями, а после остановились на одной спутнице или одном спутнике жизни, с которым разделили быт, которым отдали сердца. Путём слаженной работы всех Первых, что общались тогда через домашние большие или карманные круглые зеркала, а магов из стран, в которых их тогда не завозили, с помощью известных всем блюдцев, водицы озёрной и других отражающих предметов выяснили, что дети, появившиеся от них — Богов, — априори не могли быть грязными, со смешанной кровью. Как и внуки с правнуками, даже если их возлюбленные Магией не обладали — силы в Первых магах были слишком велики, чтобы обычная людская природа могла состязаться с ней в утробе матери.

Такой и была история появления всех тех магов, кто по своей сути с рождения были обязаны помогать людям в настоящем за то, что те оставили их в живых в прошлом, хотя имели право от волнения за собственные жизни убить всех «непохожих», отдавшись на произвол судьбы и растерзание нечистью.

Глава 1

На горизонте тёмно-голубого рассветного неба сквозь утренний туман проглядывалось неброское красно-коричневое кирпичное здание, что казалось неким изгоем на фоне окружающих его архитектурных строений в центре столь известного города России — Санкт-Петербурга. Девушка с насыщенными фиолетовыми волосами по локти, что легко вздымались на слабом осеннем ветру, с задумчивостью, читающейся во всём лице, застыла перед пешеходным переходом, тускло-серыми глазами тоскливо вглядываясь в по-своему одинокое сооружение, что, думалось, ещё с пяти часов утра было забито трудолюбивыми учениками, пришедшими забыться в очередном учебном дне, тогда как она явится туда в последний раз.

«Сегодня закончится та долгая и до боли в сердце любимая одиннадцатилетняя история, что собрала в себе не один десяток забавных, грустных, счастливых и местами тяжёлых моментов, которые навсегда останутся в моей памяти, навсегда запомнятся в моём сознании…» — Горестно подумала про себя Доминика Галицкая и, в раздумьях