Сила любви - Мари Кордоньер

Это очень грустное событие не было, однако, неожиданным для взрослых членов семьи, поскольку с тех пор, как несколько лет назад умер ее супруг, Изабель де Параду, носившая по второму мужу фамилию Торнабуони, стала совсем другим человеком. Она не перенесла разлуку со спутником жизни и теперь вновь соединилась с ним в другом, лучшем мире.

Но маленькая девочка была в отчаянии от смерти бабушки. Это событие стало концом ее беззаботного детства.

Глава 1

23 сентября 1548 года

— Поверьте, мадемуазель Флёр, если вы не станете, наконец, вести себя спокойно, то обязательно пропустите время выезда: вы ведь все еще бродите в нижнем белье, а герольды уже собираются трубить в фанфары!

Та особа, к которой были обращены эти упреки, покорно постаралась встать так, чтобы служанка могла наконец зашнуровать изготовленный по последнему крику моды упругий корсет, пронизанный стержнями из рыбьих костей, до предписанных узких размеров. Он придавал грациозной фигуре его хозяйки клиновидную форму, которая сокращала объем и без того осиной талии до такого состояния, что перехватывало дыхание.

Флёр де Параду до этого еще никогда не носила подобной удавки. Протестующим движением плеч она проверила плотность этой отвратительной затяжки, устроенной из тончайших шпилек и тугих опор и прижимавшей грудь вплотную к ребрам. Ощущение было такое, будто это сооружение выжимает весь воздух из легких.

— Ты уверена, что корсет должен сидеть так туго? — спросила она чуть сердито. — Как же мне дышать-то в этой штуке?

— Совершенно уверена! — Жанна, проделавшая путь от кормилицы Флёр и ее няньки до горничной, знала подход к молодой хозяйке. — Вы же слышали рассказ портнихи. Все придворные дамы предпочитают ныне строгую испанскую моду, а вы ведь тоже собираетесь войти в их число… Не так ли? Или, может, я не права?

Ответа не требовалось. Конечно, собирается. Флёр послушно позволила натянуть на себя жесткие нижние юбки, уплотненные конским волосом, конусообразные и спускающиеся до самого пола. После этого Жаниа, наконец, накинула на плечи Флёр новенькую, с иголочки мантию из шуршащего темно-фиолетового атласа и застегнула расположенные впереди по всей длине петли миниатюрными золотыми пуговицами.

За этим последовали отделенные от основной одежды узкие рукава. Чтобы на них не было складок, они прикреплялись лентами и булавками к нижней стороне надплечников. Горничная заботливо поправила этот истинный шедевр неизвестной кружевницы, белой пеной разлившийся вокруг рук девушки, и проверила, как сидит состоящее из четырех частей жабо из того же материала, украшавшее закрытое до самого верха платье под самым подбородком. Голова Флёр с высоко взбитыми волосами покоилась на жабо, словно на роскошной подушке, а когда девушка замирала в неподвижности, как в данный момент, она напоминала статуэтку, что и было плодом заслуживающих самой высокой похвалы усилий ее портнихи и горничной.

— Очень хорошо! — оценила эту работу довольная мадам Параду, войдя в низкий покой, чтобы взглянуть на дочь. — Поздравляю, Жанна! Выглядит весьма элегантно, хотя я все никак не привыкну к тому, что и незамужние женщины должны выбирать для облачения темные тона.

Под критическим взглядом мадам Эме де Параду, которая и сама блистала роскошным платьем из итальянской парчи, Флёр повернулась к матери сначала спиной, а затем снова лицом, едва не споткнувшись при этом из-за непривычно тесного корсета. От ее слишком стремительного движения из волос выскочила одна из заколок, от чего высвободился и упал на плечо девушки тяжелый серебристый локон, нарушив искусно выстроенную прическу.

— Ох, ну что за волосы, — вздохнула одновременно с гордостью и отчаянием Жанна, пытаясь восстановить прическу. — Да с таким же успехом можно черпать воду решетом.

— Без решета никак нельзя обойтись, Жанна, — упрекнула ее мадам де Параду и, повернувшись к дочери, строго добавила: — Избегай резких движений, детка!

Это наставление сопровождало Флёр на протяжении всех восемнадцати лет ее жизни. Она уже давно не обращала на него внимания. Как можно избежать резких движений именно сегодня, в этот особенный, полный волнений день, которого она лихорадочно ожидала уже не одну неделю.

— Как жаль, что в этом доме нет даже нормального зеркала! — посетовала она, извиваясь всем телом, чтобы рассмотреть в маленьком ручном зеркальце, которое она держала перед собой, все великолепие необыкновенного нового облачения.

— Будь довольна, что в Лионе у нас есть хоть какая-то крыша над головой, душенька, — сухо заметила ей мать. — Или ты не понимаешь, что осенняя ярмарка в сочетании с королевским приемом привлекла сюда больше народу, чем когда-либо. Спасибо многолетней дружбе твоего отца с местным высокопоставленным распорядителем Телье, что нам не пришлось делить с незнакомыми людьми какой-нибудь сеновал в трактире.

В глазах Флёр блеснула озорная улыбка. В ней было столько же удовольствия, сколько и иронии. Она имела все основания сомневаться в том, что ее мать когда-либо хоть краешком глаза заглядывала в какую-нибудь тривиальную таверну. Она не знала никого, кто бы обращал такое большое внимание на этикет и приличия, как Эме де Параду. Эта дама никогда не опускалась до общения с простым народом.

Выйдя из среды низшего дворянства, она нашла себе для брака блестящую партию, выйдя замуж за наследника владельцев торгового дома Торнабуони, и уже в то время стала появляться при королевском дворе. Горьким разочарованием оказалось для нее то обстоятельство, что муж решительно отказывался от образа жизни придворного и ведения интриг, связанных с борьбой за почет и славу. Руководствуясь в торговых делах наставлениями своего отчима, он принял от него руководство фирмой и отказался от всяких привилегий, полагающихся придворным лицам.

И вот теперь торжества в Лионе дали его жене тот повод, за которым она тщетно гонялась не один год. Уклониться от участия во встрече короля, совершавшего путешествие из Савойи домой, в Париж, сеньор Параду не мог, потому что, как обычно в это время, находился в Лионе в связи с осенней ярмаркой. Теперь разве что сам дьявол помешал бы Эме де Параду найти путь в высший свет хотя бы для дочери. Предстоят приемы, балы, беседы, а значит, и будет достаточно возможностей представить двору хорошенькую девушку в самом лучшем свете.

Флёр знала, какие планы тайно вынашивает ее мать, и в данный момент не имела ничего против того, чтобы оказаться в центре внимания. Ее вдохновляло, уже то обилие новых вечерних нарядов, туфель, накидок, чулок и нижних юбок, которыми наполнялись и без того не пустые сундуки.