Осенние клещИ - Геннадий Карпов

Умерла бабушка, надо сказать, очень вовремя: я был уже взрослым, сам мог варить себе пельмени и жарить омлет, а своя квартира для молодого парня – это целая вселенная. А я, вместо того чтобы таскать в хату девок, раз в три дня бегал в аптеку и стабильно раз месяц в последний год её жизни вызывал скорую помощь. Тётя Шура, бабушкина подруга, что помогала растить оболтуса, перекрестила меня в последний раз на её похоронах и исчезла навсегда. Теперь эту хату я сдал тем ребятам, которые торгуют шаурмой и пивом напротив моих окон через дорогу. Эти деньги здорово меня выручали и выручают: отец бабло перегонял нерегулярно, у него были какие-то свои проблемы со второй женой, с детьми от второй жены, со здоровьем этих детей, росших в Норильске при свете фонарей восемь месяцев в году при минус сорока градусах. Честно говоря, меня эти чужие проблемы всегда волновали мало. Я хорошо закончил школу, поступил в ближайший к дому институт, потом год курил траву в железнодорожный войсках, потом всё-таки закончил институт и стал менеджером и экономистом. То есть я стал нафиг не нужен никому, как и все окружающие оказались пофиг мне. Пять лет я мыкался с одной работы на другую, из одного гипермаркета в другой универсам, пока через одного знакомого не устроился в этот автосалон. Через месяц случилось чудо: приехал отец и купил мне эту хату. Началась светлая полоса. Бабкину хату я сдал, новую переделал в студию в почти пятьдесят квадратов, заказал подвесной потолок со звёздами и луной, повесил телевизор на полстены, поставил койку пошире в стиле барокко, а в ванную – джакузи, которую бедные таджики еле туда закорячили. И столько сразу появилось новых знакомых, друзей и подруг, что телефон верещал не переставая, а у моего барокко через год треснула спинка! Сейчас моей целью жизни был новый унитаз с электронным управлением, но все деньги, что получалось не потратить на весёлую жизнь холостого мужчины, я откладывал на покупку своего авто. До этого у меня побывало четыре праворукие японки, но в этом сезоне я всё продал, стойко обходился казённым «Патриотом» и копил деньги на хорошую машину. Что попало брать больше не хотелось. Хороший автомобиль, желательно спортивное купе из салона, мне необходим к образу. А унитаз… пусть он пока так и остаётся мечтой.

– Оргия – это когда я буду тереть твою подругу, а Вован с Олегом будут тереть тебя? Вован, кстати, на Катиной свадьбе в твою сторону изрядно вибрировал.

– А мне что с того? Серж, как же ты груб! Фу! – Она прикрыла грудь синим покрывалом, как бы давая понять – насколько глубока степень и глубина её обиды.

Как будто я не знал, что поговорка: «А тому ли я давала?» для неё потеряла актуальность ещё в школе.

– Почему меня обязательно кто-то там будет тереть? Мы там просто повеселимся! Там есть караоке, светомузыка. Можно поиграть в бильярд. Он, оказывается, такой широченный! – Она мечтательно задумалась на секунду и тут же переключилась на другую тему: – А рядом лес! Мы можем сходить туда…

– Потереться! – опередил я её.

– Серж! Я в конце концов обижусь! За грибами! Представь – как это романтично: есть жареные на шампуре грибы и пить хорошее вино! Ну, Серж! Ну, оргия – это просто я так выразилась! От слова «Орать». Поорём там от души! Скоро зима, а мы с тобой так ни разу и не съездили за город!

– Коттедж так коттедж. Но если Вован тебя там склеит – я склею всех твоих подружек прямо на бильярде! Сколько там за сутки берут?

– Серж! Склеишь там меня только ты! А твоему Вовану я привезу дурочку из библиотеки!

Расценки на коттеджи я примерно знал, зарплату недавно получил, так что можно было пустить пыль в глаза ещё паре таких же Насть и неплохо отдохнуть на природе. Что ещё делать неженатому мужику в тридцать три года, когда деньги есть и здоровья – хоть отбавляй? А перед новым годом надо будет снова записаться в спортзал, согнать лишнее, подсушиться, сделать несколько сеансов массажа и хорошую причёску. Кроме того, что я по жизни – мачо, я ещё и негласный секс-символ фирмы, где работаю. И, думаю, к концу года меня ждёт неплохой бонус от шефа за отличную работу и примерное поведение.

– Есть за десять, но там ваще отстой! А рядом есть за пятнадцать. Он побольше, там сад с деревьями и мангалом. Рядом горка есть с полянкой. Серж, давай тот что за пятнадцать! Ну пожа-алуйста!

Синее покрывало вновь съехало до уровня её пупка.

– Ладно, давай за пятнадцать! – Я скинул покрывало на пол, включил телевизор и почти силой положил её левым ухом себе на пуп. – Давай за пятнадцать! Давай, детка, давай! Сейчас всё зависит от тебя! Давай!

Двадцать девятого августа, в понедельник, я переговорил с Вованом, Олегом и ещё парой сослуживцев на тему – где встретить осень. Разногласий не оказалось: наш народ всегда был скор на подъём, относительно молод, охоч, не лишён своеобразного юмора закоренелого торгаша и фантазии молодого человека, посиживающего за рулём пусть казённого, пусть стоящего в салоне, но «Ягуара». Честно говоря, я не был в большом восторге от этой идеи про оргию, но Настя вчера сделала всё от неё зависящее, да и корпоративы в нашей фирме приветствовались: считалось, что так люди ближе узнают друг друга и потом лучше работают в команде.

Через час после планёрки я робко постучал в кабинет шефа. Секретарша сказала, что тот сейчас один и мне можно по крайней мере постучать в дверь.

– Да! – Раздалось из-за двери, и я нажал на ручку.

– Иван Николаевич, разрешите отвлечь на одну минуту? – На три тона выше обычного пропел я, став на пять сантиметров ниже.

Шеф был тот ещё пахан годков около шестидесяти, вроде бы майор каких-то войск, выживший в девяностых благодаря связям и везению, заработавший свой первый миллион на палёной водке и юмора не понимавший. Я не знаю – разбирался ли он в тех машинах, которые продавал его автосалон, была ли у него жена и о чём он думал, когда его заместитель Вован вёл планёрку, а сам он сидел в кресле за огромным столом, сложив руки на немаленьком животе и расстреливал нас своими глазами. Дружбы и даже какого-то подобия человеческих отношений с ним не завёл никто. Шефу это было не надо. А если одному человеку, да ещё начальнику, не хочется дружить с другим подчинённым ему недочеловеком – второй может хоть причёску сменить, хоть пол – это не поможет. Шеф приезжал в офис к девяти утра на своём праворуком «Крузаке», за который перекупы на Гайдашовке не дали бы и четырёх соток, парковал на своём подписанном месте около офиса, сразу проходил в мойку и проверял рабочих на запах алкоголя. При малейшем подозрении следовало увольнение без каких-либо объяснений: рабочие были для него солдатами, которых расходовать – сам бог велел, а шеф не просто не пил – он ненавидел алкоголь во всех его проявлениях включая запах. Потом он двумя словами перекидывался со снабженцем и замом и проводил планёрку. Иногда на планёрке присутствовали корреспонденты, рекламщики, люди из банков, отвечающие за кредиты для наших клиентов, иногда – представители центрального дилерского центра и филиалов и даже изредка – спецы из фирм-производителей: англичане, турки и немцы. Шефу все эти люди были одинаково похер. Реальные дела с такой шушерой вели его заместитель Вован, бухгалтер Михаил, снабженец Иван и два старших менеджера: Олег и Сергей, то есть я. Остальные, – разные кассиры, продавцы и прочая мелюзга, – появлялись и исчезали в нашем офисе так быстро, что мы их не успевали ни потереть толком, ни даже имён запомнить. У шефа в обязанностях оставалась только печать предприятия с правом подписи и связи в городской администрации, в Новосибирске и на таможне, без которых, как мы догадывались, наше благополучие быстренько бы сошло на нет. Шефа мы не понимали, не постигали его желаний, не могли проникнуть в его внутренний мир, а потому старались меньше с ним общаться и не попадаться ему на глаза, как холопы – злому помещику. Иногда к нему в гости наезжали такие же хмурые как он сам дядьки. Кто – с охраной и на «Брабусе», кто – в старом свитере и джинсах, но с такой цепью на шее и такой гайкой на пальце, которые можно было смело менять на подержанный «Дифендер». Однажды к нему в кабинет попытался прорваться бомжеватого вида пенсионер в наколках. Татьяна Даниловна преградила ему дорогу и призвала на помощь меня и Мишу: штатного охранника у нас не было. Шеф, услыхав возню в предбаннике его кабинета, вышел, глянул на бомжа, на секунду застыл, потом молча провёл гостя в свой кабинет, где они просидели часа три. Секретарша два раза приносила бомжу по рюмке «Курвуазье» с лимоном, а шефу – чай. На несколько звонков она заученно ответила одно и то же: его нет, перезвоните позже! Через неделю бомж приехал к шефу в гости на новой «Королле», в костюме-тройке и с причёской «а-ля Джордж Клуни». Короче, шеф для меня – загадка века похлеще египетских пирамид.