Раскаленная душа - Элизабер Хардвик

Их песня…

3

— Ты была великолепна, Линда, просто восхитительна! — восторгался Дориан. Его глаза сияли. — Я…

— Кевин здесь, — перебила девушка, пресекая его радостные излияния. Она машинально протянула Дориану гитару, чтобы тот убрал инструмент в футляр.

Он застыл на месте и, нахмурившись, переспросил, словно не веря своим ушам:

— Кевин?

Линда нетерпеливо отбросила с лица непослушную прядь белокурых волос и взволнованно предложила:

— Может, нам просто удрать отсюда?

— Но…

— Ну же, Дориан, давай удерем! — настойчиво повторила девушка, захлопывая футляр гитары и собираясь покинуть комнату, в которую поспешно ретировалась со сцены несколько минут назад.

Но молодой человек не двинулся с места. Хорошо понимая, в каком Линда напряжении, он сочувственно улыбнулся ей.

— Я знаю, как ты взволнована, — Дориан сжал ее руку. — Но Кевин никак не может быть в зале.

— Господи, говорю же, он здесь! — прошипела девушка, стиснув зубы. Ее голубые глаза опасно блеснули, выдавая, насколько она близка к тому, чтобы взорваться. Линда готова была завизжать, если в самое ближайшее время не покинет этот клуб. Кевин где–то поблизости — она это чувствовала, даже знала, — а он последний человек, которого она бы хотела встретить, да еще именно в этот вечер. — Я понимаю, насколько это маловероятно, но, тем не менее, абсолютно уверена: он здесь!

Ей и самой с трудом в это верилось. Там, на сцене, Линда подумала, что это всего лишь игра воображения — ведь раньше Кевин всегда присутствовал на ее концертах. Более того, сегодня, в самом начале концерта, ей даже казалось странным, что она собирается выступать, а его нет рядом. Но с каждой минутой в ее душе все больше и больше крепла уверенность, что Кевин действительно в зале. Линде стоило невероятных усилий не поддаться приступу паники и не убежать со сцены, и вот теперь она отчаянно рвалась подальше от этого места. Ей не хотелось попасть в ситуацию, когда встреча с ним окажется неизбежной. Хватит того, что она знает о его присутствии!

Дориан снова нахмурился:

— Линда, ты только послушай, как они беснуются! — Из зала все еще слышались аплодисменты и крики. — Они хотят, чтобы ты снова вышла на сцену.

Публика — та милая доброжелательная публика, какой она казалась в начале концерта, — пришла в неистовство, выкрикивая ее имя и требуя продолжения. Но Линда не могла петь — теперь, когда была уверена, что в зале находится Кевин.

Девушка молча покачала головой. Ее красивое лицо осунулось и стало алебастрово–бледным.

— Может быть, завтра, — прошептала она. — А на сегодня достаточно.

Линде было нелегко вновь появиться перед зрителями после большого перерыва, именно поэтому для первого выступления она выбрала не большой концертный зал, а скромный клуб. По той же причине она приехала в этот маленький городок на севере Англии, надеясь затеряться среди других артистов, выступавших в шоу–программе. Несколько концертов одновременно шло на разных площадках: в клубах, подобных этому, пабах, небольших залах.

Это было именно то, что требовалось Линде для первого появления на публике. Вернее, было бы, — если бы не уверенность, что ее слушает Кевин. Кого она меньше всего хотела видеть после трехлетнего перерыва, так это его!

Дориан внимательно посмотрел на девушку и, видя на ее лице явные признаки внутреннего напряжения, согласно кивнул.

— Ты прекрасно справилась. — Он ободряюще улыбнулся. — Но завтра ты выступишь еще лучше, потому что утром уже все будут знать, что Линда Баффин стала петь еще прекраснее, чем прежде! — уверенно закончил он.

Однако сама певица не испытывала такой уверенности, хотя не могла не признать, что публика приняла ее очень хорошо. Выходя на сцену, она очень волновалась, но сразу почувствовала благосклонный настрой зала. А когда девушка убедилась, что каждая ее песня вызывает у слушателей аплодисменты и приветственные крики, ее нервозность почти полностью прошла.

Вот только если бы не это неприятное ощущение, подсказывающее, что Кевин где–то рядом…

На обратном пути в отель Линда молчала, но Дориан, к счастью, говорил за двоих. Он был явно доволен тем, как прошел вечер, и имел на это все основания: без его помощи и постоянной эмоциональной поддержки этот концерт, вероятно, никогда бы не состоялся. В последние годы Дориан был для Линды опорой. Если она впадала в уныние, он всегда оказывался рядом и умел поднять ей настроение. Хотя бы ради него Линде хотелось, чтобы ее первое после трехлетнего перерыва выступление прошло успешно.

Они остановились в небольшой безликой гостинице на окраине города, предпочтя ее более шумным отелям в центре, где поклонники наверняка узнавали бы Линду, несмотря на ее долгое отсутствие. Необходимость прятаться от любопытной толпы только прибавила бы волнений, которых и без того хватало.

— Желаете ключ от номера, мисс Баффин? — Прежде чем повернуться к ячейкам, портье приветствовал ее радостной улыбкой. — Ах да, вам кое–что прислали, но, к сожалению, вы тогда уже уехали.

И он протянул ей длинную белую коробку, обернутую в целлофан и перевязанную красной лентой. Линда побледнела: она не сомневалась, что внутри — красная роза.

— Спасибо. — Дориан почти вырвал коробку из рук портье, взял свою спутницу за локоть и повел к лифту. В его взгляде читалась озабоченность.

Встревоженные голубые глаза Линды на бледном лице казались еще больше и синее. В эту минуту она почти ничего не чувствовала, — у нее просто не осталось на это сил. Незримое присутствие Кевина вовсе не было игрой ее воображения! Он был в зале, и коробка, врученная портье, это доказывала.

В прошлом он всегда заботился о том, чтобы вечером перед концертом в ее гримерную доставляли красную розу. И вот теперь цветок доставили в отель…

Он знает, где она остановилась! Линда была близка к панике.

— Дориан…

— Все в порядке, Линда. — Дориан распахнул перед ней дверь в номер. — Это всего лишь роза. Видишь, проблема решается очень легко, — удовлетворенно закончил он, бросая коробку в мусорное ведро.

Спору нет, от цветка действительно нетрудно избавиться, — но не от мужчины, который его прислал. Или, по крайней мере, от памяти о нем. Последние три года она пыталась похоронить в душе малейшие воспоминания о Кевине, но одной красной розы оказалось достаточно, чтобы они ожили вновь, а вместе с ними вернулась боль.

Дориан смотрел, как она медленно опускается в кресло. Высокий, темноволосый, он был двумя годами старше двадцатишестилетней Линды.

— Дорогая, не позволяй ему испортить наш праздник! — Дориан опустился на корточки рядом с креслом и взял ее руку в свои. Изящная кисть почти утонула в его крупных ладонях. Несмотря на теплый осенний вечер, пальцы девушки были холодными, как ледышки. — Видит Бог, этот человек уже достаточно у тебя отнял! — с мрачной яростью закончил он.