День, когда мы встретились - Барбара Бреттон

— Откуда вы узнали о Чарлзе? — снова спросила она.

— Николь рассказала мне по телефону, — произнесла Клер. Она была немного смущена, но заметить это могла только Мэгги, знавшая сестру как свои пять пальцев, — та отлично умела скрывать свои чувства.

Мэгги почувствовала, как у нее комок подступает к горлу.

— Когда она тебе звонила? — поинтересовалась она.

— Сразу же после того, как узнала это от отца.

— Господи! — вырвалось у Мэгги.

Мэгги знала, что Николь более близка с тетей Клер, чем с собственной матерью, однако до сих пор, казалось, не ревновала. Но теперь ей вдруг захотелось вернуться в те дни, когда ее дочь была розовощеким младенцем.

— Не то чтобы она хотела скрыть это от тебя, — поспешила заверить ее Клер. — Просто ты была на занятиях, Николь была расстроена, ей хотелось поделиться…

— Понимаю, — перебила ее Мэгги. — Все в порядке. Вы с Николь — большие подруги. Это замечательно! Может быть, кофейку? — произнесла она, желая переменить тему.

— Боюсь, у нас нет времени. — Клер посмотрела на часы. — На сколько он нам назначил? — спросила она у Элли.

— На полдевятого. Так что, Мэгги, поторопись переодеться. Уж туда-то ты никак не можешь пойти в пижаме.

— Ничего не понимаю! — пробормотала Мэгги. — Куда вы собрались?

— Не нужна мне никакая стрижка, — пыталась протестовать Мэгги, когда сестры почти насильно усадили ее в кресло в парикмахерской. — Все, что мне нужно, — это хорошенько выспаться.

Парикмахер, высокий черноволосый мужчина по имени Андре, дотронулся до ее «хвоста»:

— Так и будем до седых волос строить из себя школьницу?

— У меня нет седых волос! Я еще не в том возрасте.

— Милочка, у них, — Андре показал расческой в направлении ее сестер, — уже могут быть седые волосы, что уж говорить о вас! Так что будем делать?

— Красьте как хотите, но не отрезайте ни дюйма! — Андре вопросительно посмотрел на Клер и Элли, вальяжно расположившихся в креслах:

— А вы говорили, ее можно стричь.

— Конечно, можно! — вскочила Клер. Ее длинные ноги казались еще длиннее от умопомрачительно высоких каблуков. Мэгги на таких не смогла бы, пожалуй, пройти и шагу. — Должна же ты, Мэгги, хоть иногда менять имидж!

— Это мой имидж! — Мэгги почувствовала, что начинает выходить из себя. — Имею я право голоса?

— Нет! — в унисон произнесли все трое.

— Сейчас не восьмидесятые годы, и тебе не восемнадцать, — вставила Элли.

— Спасибо за напоминание! — огрызнулась Мэгги. Андре распустил ее «хвост» и расчесал волосы. Они привычно легли по плечам.

Чарлз любил ее волосы. Он любил расчесывать их, гладить, целовать, говорить, как он ее любит, и ей тогда казалось, что они всегда будут вместе…

— Стригите! — вдруг сказала она так резко, что Андре даже отпрянул. — Стригите, и покороче!

Андре пощелкал серебряными ножницами.

— Милочка, я ведь отрежу — потом не вернешь.

— Отлично! — произнесла Мэгги. — Стригите! — Раз решившись, она не могла пойти на попятную.

Когда они вышли из парикмахерской, на обочине уже ждал лимузин.

— В самом деле? — прошептала ошеломленная Мэгги. — Не верю!

— А ты что думала? — похлопала ее по плечу Клер. — Что отделаешься одной стрижкой?

— Я ничего не думала, — пробормотала Мэгги, ероша непривычный ей ежик. В голове действительно не осталось ни одной мысли, словно Андре вместе с волосами состриг ей и мозги.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы новый имидж ей так уж не нравился… Она ощущала себя какой-то легкой, воздушной, словно вместе с «хвостом» сбросила лет десять — пятнадцать. Неужели простая стрижка и впрямь способна дать возможность почувствовать себя другим человеком?

— Кстати, — произнесла Элли, — тебе и не нужно ничего думать. Мы все продумали за тебя. Вещи твои уже упакованы — полный набор новых шмоток на все случаи жизни. Николь останется с Клер, а семейство Джордано любезно согласилось забрать Чарли к себе на выходные. Так что, как видишь, все заботы мы взяли на себя, тебе остается лишь наслаждаться.

Сестры организовали ей уик-энд в Атлантик-Сити! Ее унесет к морю роскошный лимузин, ее ждет шикарный гостиничный номер, где не нужно будет заботиться об обеде и ужине… Одним словом, райская жизнь!

— Мы понимаем, Мэгги, что этого мало, уж прости… — На глаза Клер, что было совершенно нетипично для нее, навернулись слезы. — После того, что ты сделала для мамы в прошлом году… Если бы не ты, ее, может быть, уже не было бы с нами!

— Мы знаем, Мэгги, что на тебя всегда можно положиться, — вставила Элли. — Давно уже нам пора хоть как-то отблагодарить тебя.

Мэгги постаралась поблагодарить их как можно сердечнее, повосхищалась лимузином, симпатичным водителем, баром, наполненным всеми видами спиртного, встроенным телевизором. Хотя если честно, лучше бы она провела эти выходные дома, в пижаме, в любимом кресле перед телевизором, с пакетиком поп-корна.

Водитель подробнейше объяснил ей, как включать телевизор, радио, кондиционер, подсветку для чтения. Он показал ей, как открывается бар, где находятся стаканы — симпатичные маленькие стеклянные стаканчики на деревянной подставке, — где взять лед. На стаканах была эмблема гостиницы. На белых подушках сидений — тоже.

— Если вам понадобится еще что-нибудь, — произнес он с улыбкой, — нажмите вот эту кнопку слева, и я к вашим услугам.

Водитель сам нажал на какую-то кнопку, между ними возникло непрозрачное стекло, и лимузин тронулся с места. Впереди Мэгги ждали манящие огни Атлантик-Сити.

Город, который она ненавидела больше всех городов на свете! Уж кто-кто, а родные сестры могли бы об этом знать! Знать, как не любит она яркие огни, как неуютно чувствует себя в роскошных номерах… Не любит азартных игр — жизнь сама по себе азартная игра, зачем рисковать еще больше? Разве она хоть немного похожа на завсегдатаев казино — женщин с умопомрачительными фигурами, затянутыми в не менее умопомрачительные платья, увешанных бриллиантами и курящих длинные сигары? Стоит только взглянуть на нее, чтобы понять, что она гораздо уютнее чувствует себя дома, чем в роскошном лимузине.

Мэгги посмотрела на себя в зеркало. Что осталось от прежней Мэгги, так это глаза. Все остальное было сострижено, закрашено, затушевано. Так сногсшибательно она не выглядела, пожалуй, с самого дня свадьбы.

Впрочем, было бы, пожалуй, неплохо покрасоваться в таком виде перед подругами. Подкатить эдак на лимузине: «Эй, Мэри! Ты что, зазналась — старых подруг не узнаешь?» Мэри не сразу и поймет, кто говорит с ней, а когда поймет, у нее отвиснет челюсть. Что толку в смене имиджа, если нельзя похвастаться перед подругами?