День, когда мы встретились - Барбара Бреттон

— Простите мою назойливость, — сказала Лайза, когда они вышли на танцплощадку. — Просто я не видела другого способа остаться с вами наедине.

Наедине? Конору казалось, что взгляды всего зала устремлены на него. Ему хотелось бросить все к черту, наплевать на все приличия и ринуться к выходу.

— Лайза, — поспешил он сказать прямо, — я не знаю, почему Мэтт так стремится свести меня с вами, но…

— Я люблю его, — вдруг заявила девушка. От неожиданности Конор сбился с ритма.

— Я не наступил вам на ногу? — проговорил он. Она помотала головой:

— Нет, все в порядке. — Ее взгляд встретился с его взглядом. — Я люблю его, и он, кажется, тоже, но стыдится в этом признаться.

— Стыдится? Вы хотите сказать — стесняется?

— Нет, именно стыдится. Он считает, что если он будет встречаться с официанткой, это может повредить его карьере.

— Повредить карьере? Каким же образом? — Она поколебалась.

— Не знаю. Если он действительно любит меня, его ничто не должно бы останавливать. Кроме того, я зарабатываю достаточно и к тому же учусь на юридическом. Но похоже, для него этого недостаточно. Может быть, вы знаете, в чем дело? Он вам ничего не говорил?

Что, черт возьми, он должен был ответить на это? То, что Лайза нравилась Мэтту, было очевидно, но карьера для него всегда была важнее всего. Эта девушка стояла у него на пути — вот почему он так настойчиво пытался сбагрить ее брату.

— Не знаю, — пробормотал Конор.

— Извините, — заговорила она через минуту. — Мне не следовало начинать этот разговор. Это наши с Мэттом проблемы, нам их и решать. У вас хорошая улыбка. — Она чмокнула его в щеку. — Улыбайтесь почаще!

Любой мужчина на его месте растаял бы от этого поцелуя, но для Конора в этот момент длинноногая блондинка рядом с ним словно и не существовала. Во всем мире была лишь невысокая брюнетка с короткой стрижкой. Ему вдруг представился тот же зал, тот же танец — но во всем зале были только он, брюнетка, музыка, свечи и долгая ночь впереди…

Нет ничего трогательнее, чем мужчина средних лет, пытающийся вернуть молодость, заводя роман со вчерашней школьницей. Мэгги пыталась не смотреть на эту пару, танцующую рядом с ее столиком. Но похоже, он танцевал с ней так, словно исполнял какую-то обязанность. Если ему так неуютно с ней на публике, стоит ли ему оставаться с ней наедине?

Танец кончился, и блондинка поцеловала мужчину в щеку, но взгляд того был устремлен на Мэгги. Мэгги заметила смущение в его взгляде.

Весь вечер она пыталась понять, каковы же отношения внутри этой троицы, и казалось, наконец ей это удалось. Молодой человек и девушка, судя по всему, были без ума друг от друга, в то время как старший брат весь вечер держался несколько отстраненно, глядя в пространство и рассеянно попивая бренди. Раз или два его взгляд встречался со взглядом Мэгги, и она отводила глаза, словно поймав себя на чем-то недозволенном.

Но когда старший брат пригласил блондинку на танец, Мэгги перестала что-либо понимать. Если молоденькие длинноногие блондинки в кожаных мини-юбках в его вкусе, какого черта он все время пялится на нее, Мэгги? Она не блондинка, не длиннонога, не бог весть как хороша и к тому же не первой молодости… Для него она должна быть пустым местом.

Чарлз по крайней мере женится не на вчерашней школьнице. Салли, его новая избранница, была художником-дизайнером лет под сорок. В ней было, пожалуй, что-то от хиппи, она одевалась, может быть, немного кричаще для своего возраста, но в ней не было ничего от школьницы. Салли вообще не похожа на тех женщин, на которых обычно женятся разведенные мужчины. Если мужчина женится вторично, он, как правило, ищет кого помоложе.

Но Чарлз любил ее. Это было самой большой загадкой для Мэгги. Он ловил каждое ее слово, каждое движение. Если Мэгги, глядя на Салли, видела в ней всего лишь привлекательную женщину средних лет, то Чарлз видел в ней богиню. Он женится на ней, потому что любит ее и хочет прожить с ней всю жизнь. Мэгги вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь относился к ней так же.

Что это официант так долго не несет счет? Что-то случилось? Мэгги машинально оглянулась вокруг и похолодела. Два официанта, бармен и метрдотель столпились в дверях кухни, о чем-то живо переговариваясь и все время кидая взгляды в ее сторону. Сейчас еще, пожалуй, предъявят счет, по сравнению с которым месячный счет за телефон пока-29 жегся копеечным. Мэгги инстинктивно сжалась, ожидая самого худшего. Она нервно барабанила пальцами по столу, снимала с рукавов воображаемые нитки, ерошила волосы, пока не стала похожа на шотландского пони. Она пожалела, что бросила курить. Сигарета, пожалуй, немного ее успокоила бы.

«Ну скорее же! Неси этот чертов счет, чтобы я наконец расплатилась — и бегом из этого проклятого ресторана!»

Мэгги уже готова была остановить проходившего мимо официанта, хотя это был не тот, кто ее обслуживал, когда двери кухни распахнулись и к ней направилась целая делегация.

— С днем рождения! С днем рождения! — хором пропели они.

Торт был похож на огромный букет олимпийских факелов. Неужели они и впрямь зажгли тридцать пять свечей? Она никогда не комплексовала по поводу своего возраста, но зачем кричать о нем на весь мир?

Официанты окружили ее столик плотным кольцом. Метрдотель торжественно вручил ей торт.

— Это вам, миссис О'Брайен, — произнес он. — А теперь задуйте свечи.

«Да чтобы их задуть, эти свечи, не хватит никаких легких! Тут нужен как минимум пожарный насос…»

Она мысленно помолилась и набрала в легкие воздуха.

Брюнетка задула все свечи, кроме трех, с первого раза. Зал, с интересом наблюдавший за этой сценой, разразился одобрительными криками и аплодисментами. Дунув еще раз, она погасила оставшиеся. Затем приветливо улыбнулась официантам, удалившимся в кухню, но взгляд у нее был такой, словно ей самой хотелось куда-нибудь удалиться.

Этот взгляд больше всего удивлял Конора. Она не была похожа на тех, кто добивается своего тем, что бьет на жалость, но кому, как не Конору, знать, что внешность порой обманчива. Особенно это касается женщин. Как часто женщины, поначалу казавшиеся ему вполне неглупыми, на поверку оказывались полнейшими дурами! Впрочем, бывало и наоборот.

Может быть, эта брюнетка действительно была из тех женщин, что ездят только в самых роскошных лимузинах, останавливаются только в самых дорогих гостиницах и ужинают только в самых дорогих ресторанах. А может быть, ей просто захотелось поиграть в красивую жизнь.

Впрочем, и впрямь, что он сидит и гадает? Мог бы подойти и заговорить. Тем более что он здесь один, и она одна. Лайза с Мэттом снова заняты болтовней, им, казалось, нет до него никакого дела. Что его останавливает? Он уже не мальчик, в конце концов! Он не развалится, если встанет и подойдет к ее столику, но если он этого не сделает, как бы не пожалеть потом. А если она его «пошлет», то он, в конце концов, переживет. От этого еще никто не умирал, а он уже не в том возрасте, чтобы сильно мучиться из-за женского отказа.