Вся правда о последнем капустнике - Геннадий Прашкевич

Так решил, что военные моряки упустили торпеду.

В проливе Диана между островами Кетой и Симушир торпедные катера часто отрабатывают атаку. Вот Серп и решил: несется к скале упущенная моряками торпеда – чуть протопленная, с бурунчиком. Сейчас трахнет, и всем привет! Пропадет Серп Иваныч в массиве гуано, пока через много сотен лет, а то и тысячелетий, умные потомки Маришки и Ксюши не отыщут в земных слоях его тяжелый кривой скелет. Он, может, и закричал бы, да забыл, что надо кричать, когда утром на тебя несется в упор торпеда. А потом все-таки дошло до него: торпеда ныряла бы под накатывающуюся волну, а эта не ныряла, раскачивалась на пологой волне, а потом вообще остановилась и подняла голову.

И так несколько раз: поднимет голову, потом потупит.

– Ты разглядел голову?

– Ага, – переводил Палый.

– И какая голова? Как у человека?

– Ага, – Палый, оказывается, отлично понимал бывшего боцмана.

– А еще что ты видел?

– Ну, это.

– Что это? Плечи круглые, нежные? – Палый в душе был романтик.

– Ага.

– То есть, русалку видел?

– Ага.

– Порочная была? Вихлялась? Заманывала?

– Ага.

В общем, ничего нового.

В жизни Серпа Иваныча русалки случались.

Еще в детстве видел таких в селе Бубенчиково. Туда цирк в село приезжал и одна русалка по пьяни чуть не утонула в ящике с водой. А сейчас в Бубенчиково живет у Серпа жена. Правда, с местным милиционером. Вспомнив про жену, Серп якобы страшно закричал со скалы на русалку: «Ага!» А она отставила толстую губу и заржала, как лошадь. Все испортила, сука. Бок крутой, как у Маришки. И немного погодя еще помет вынесло на галечный берег. Тоже как лошадиный, да, Маришка?

Тьфу на Сказкина с его рассказами!

3

Пик Прево…

Хребет Олений…

Кальдера Заварицкого…

Руины Иканмикота… Уратман…

Кстати, с горы Уратман мы сами видели в океане боевые корабли. Даже слышали залп главного калибра. Не зря над нейтральными водами всю неделю пилил любопытствующий американский разведчик. Маришка в такт пыхтела на осыпях, зато Ксюша по-прежнему отсиживалась на берегу, роясь в ворохах морской капусты. Песчаные блохи дымились над ней облаком. Серп спускался на берег, показывал Ксюше презервативы. Ксюша отдувала нежную губу, зачем, дескать, такое маленьким неопрятным животным? Ну и так далее. Только вечером страсти смирялись, беседы на островах способствуют становлению характера. Разница в возрасте между Серпом и Палым с одной стороны, и между практикантками с другой была откровенно геологическая, но вечерним беседам это не мешало. Маришка так действовала на Сказкина, что увиденной под птичьим базаром русалке он сразу придал ее черты. Пытаясь сравнить, пил. Не успеет Паша заново обучить его хотя бы некоторым словам, как он снова скособочится и лезет на скалу. И стакан держит неправильно.

– Ты это зря, Серп, это у тебя воображение, – по-товарищески предупреждал Палый, работая с шипящей, стреляющей паром посудой. – Какая у нас русалка? В бухте-то? Холодно. Зачем бабе жопу мочить?

– Так на ней жир рыбий!

Маришка плакала, но Палый кивал: «Ну, если так…»

И ставил на стол чашку с чудесным топленым жиром, вовсе не рыбьим, заправленным мятым чесноком. Так у него было принято. Жир сразу и не поймешь какой, но вкусно, вкусно. Загадочно ухмылялся, глаза голубые. Вот не макароны с тушенкой едите, а жир с чесноком и куски нежного обжаренного мяса!

А еще маленькие колбаски.

Маришка от них балдела.

4

Так и шло.

Ксюша ловила чилимов, рылась на отливе, изучала береговые отвалы, копалась во всякой дряни, вела дневник. Маришка тоже вела полевой дневник, но почему-то прятала. Вечером, делая очередную запись, поджимала миленькие губки. Серп Иваныч тут же начинал коситься:

– Вот, скажем, подсушенные на малом огне кузнечики. Ты не пробовала, да?…

– …дура, – подсказывала Ксюша.

– Ну вот, а я пробовал, – распускал небогатый хвост Сказкин. – Или, скажем, белые бабочки в сметане…

– Капустницы? – догадывалась Маришка, но Ксюша жестко подсказывала:

– …ночные.

Маришка закашливалась.

– А вот если вообще про будущее говорить…

Серп Иваныч похотливо облизывался. На Ксюшу он не смотрел. Знал, что Ксюша из богатой интеллигентной семьи. Там ему не обломится, разве что по зубам. Знал, что отец Ксюши крупный биолог, плавал вдоль всех Курильских островов, отлавливал морских млекопитающих. Написал толстую книгу «Моря Северного Ледовитого океана». Поэтому смотрел в основном на Маришку. Это я уже про Серпа. Знал, что отец у Маришки простой учитель истории, а мать – русского языка и литературы. Поэтому с ней и разговаривать легко, как со своей. И все время доставал Маришку сном про женскую тюрьму, в которой ему будто бы определили три года.

Серп много чудесных снов видел.

5

– А вот если вообще говорить про будущее, – туманно намекал Серп и даже лоб морщил для приличия. – Мы там в будущем всех коров съедим, никакие кролики не угонятся кормить нас. Никакой свинины или телятины. Всех рыб заодно. И птиц. Скалы опустеют.

Морщил лоб:

– Что останется?

– …насекомые, – подсказывала умная Ксюша.

– А сколько нынче насекомых, если считать на всей Земле?

– …процентов восемьдесят от всего живого.

– Ну вот, я и говорю. Не умрем с голода.

– Как это? – пугалась Маришка.

– Насекомые, они, конечно, невелики, наверное, замечали? – радовался Серп тому, что разговаривает с людьми равного интеллекта. – Но насекомых много. В отличие от волков, значит. Или слонов, да? – Серп с наслаждением обнюхивал крупные куски хорошо прожаренного мяса, грудой выложенного Палым в большую эмалированную чашку. – И размножаются быстрее…

– …чем индусы, – подсказывала умная Ксюша.

– А если взять самую обыкновенную муху, то она за год…

– …может покрыть всю поверхность земного шара.

– А если их промышленно выращивать…

– …тогда всем на земле хватит протеина.

– А точно хватит? – вдруг обеспокоивался Серп.

Чувствовалось, что не хочет обмануться в ожиданиях.

– …а вы сами считайте, – прикидывала умная Ксюша, производя в полевом дневнике какие-то нехитрые выкладки. – В курятине протеина двадцать три процента, в рыбе и в свинине еще меньше. Кажется, что-то около семнадцати. Всего-то. А вот в личинках домашних мух – целых шестьдесят три!

– Ну, Ксюша! – зеленела Маришка.

– А чего ты хочешь? Это все так. Природа! – умно вступал в беседу Палый.

Он прекрасно понимал, о каком будущем мечтает Маришка и со страстью подкладывал в ее чашку нежные, шипящие на сковороде колбаски.

– …а в пауках, например.