Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова

Барсуков вновь взглянул на часы. До перерыва оставалось минут сорок, плюс еще пять минут, которые уйдут на стаскивание с трибуны очередного увлекшегося выступающего. Выходит, без малого час ему придется терпеть похмельные запахи справа и созерцать сытую физиономию визави – Игоря Ярославовича Надымова, бывшего председателя рай потребсоюза, а ныне удачливого предпринимателя, успевшего вовремя прибрать к рукам все торговые точки района. Надымов изредка ласково поглядывал на подполковника, а во время короткого перерыва вышел вслед за ним на крыльцо – подышать свежим воздухом и выкурить длинную заморскую сигаретку. Очень ему хотелось затеять легкий разговор, вроде ни к чему не обязывающий, но способствующий сближению. Совсем легкий разговор, ни о чем. На затравку – невинная охотничья байка. Следом – безобидный анекдот. Потом – вздох по поводу скверной погоды и не менее скверных дорог. Мечтательное: "В баньку бы сейчас! А потом бы водочки холодненькой, да под пельмени!! – и взгляд в сторону неулыбчивого начальника РОВД. Как реагирует? Понимает ли намек на возможность грядущих удовольствий в компании милого и приветливого Игоря Ярославовича?

Но подполковник на крыльце не задержался, а прямо направился к желто-голубым «Жигулям», переговорил по рации с дежурным: все спокойно, начальство пока не тревожит, криминальная обстановка на десять утра существенных изменений не претерпела, раскрыта по горячим следам утренняя кража козы Риголетты с подворья пенсионерки Симбирцевой.

Перерыв закончился, и Игорь Ярославович, взгрустнув, вернулся на прежнее, хорошо насиженное место. Следом появился подполковник с капельками воды от растаявшего снега на погонах, не слишком дружелюбно оглядел собравшихся и устроился рядом с еще более поскучневшим и осунувшимся от неумеренного употребления «дирола»

Федюниным.

За окном продолжали тихо кружиться крупные, похожие на гусиный пух снежинки. Они ложились на окружавшие село рыжие сопки, на серый, в цвет низкого неба асфальт, на плечи и головы редких прохожих, на крыши разноцветных торговых киосков и автомобилей, скопившихся на стоянке перед зданием районной администрации, именуемым в народе «Кактус». Стены его покрывала ярко-зеленая краска. Призванное олицетворять свежие, как молодая листва, идеи и помыслы новой метлы района, это халтурное исчадие забугорной промышленности в первый же месяц после ремонта пошло пузырями, потрескалось, а в некоторых местах откровенно облезло, породив частушку, которую не преминула обнародовать на Празднике урожая зловредная директриса районного очага культуры Антонина Веденеева:

Как в родном моем селе

Кактус вырос по весне.

Цветом он зелененький,

Словно доллар новенький.

Но осенний ветер дунул,

Кактус тут же захирел,

Весь морщинами покрылся,

Как коленка облысел…

Денис вздохнул. Завтра на восемнадцать ноль-ноль у него назначена встреча с этой самой Веденеевой, которая командует единственной в республике народной дружиной и, как ни странно, весьма успешно со своим делом справляется. Правда, за месяц пребывания в должности начальника РОВД ему пришлось столкнуться с такой коллекцией нелепостей и несуразиц, что он почти не удивился, узнав, что во главе добровольных радетелей за мир и спокойствие в селе стоит молодая дама. И, как отозвался о ней начальник милиции общественной безопасности Коля Кондратьев, особа довольно привлекательная, но настырная, способная своими выходками довести до точки плавления даже бюст Петра Великого, установленный в скверике на месте памятника вождю мирового пролетариата.

Жара и духота в кабинете становились прямо-таки нестерпимыми. Денис протянул руку и осторожно коснулся радиатора отопления. Ладонь не терпит! Он посмотрел на тщедушного начальника коммунального хозяйства, который все совещание сидел, уткнувшись носом в ворот толстого, домашней вязки свитера, а во время своего двадцатиминутного отчета о готовности коммунальщиков к зиме больше сморкался и откашливался в носовой платок, и понял, что батареи будут так жарить, похоже, еще с недельку, до полной ликвидации простуды и связанного с ней озноба у хлипкого коммунального начальства.

До обеденного перерыва оставалось уже совсем ничего, а подполковник так и не придумал убедительного предлога, чтобы исчезнуть с совещания. Он взглянул на Надымова, тот немедленно мило ему улыбнулся, а Федюнин закряхтел, завозился на своем стуле, привстал и во весь голос заявил: «Господи! Духота какая! Неужто нельзя форточку открыть?»

Никто из присутствующих не успел отреагировать на реплику редактора должным образом. Из-за дверей кабинета донесся непонятный гвалт, затем более определяемый грохот: кажется, кто-то отбросил в сторону стул. Раздавшийся вслед за этим визгливый вскрик и плаксивый речитатив любимой секретарши Кубышкина Верунчика подтвердил, что вместе со стулом в сторону отлетела и сама Верунчик. В довершение под дверями главы администрации послышался совсем уж непотребный шум и шипение, словно стая диких кошек выясняла отношения, В следующее мгновение двери распахнулись и на пороге появилась неизвестная Барсукову девица с короткой, почти как у самого подполковника милиции, стрижкой, раскрасневшимися щеками, яростно блестевшими глазами, одетая в распахнутый на груди бушлат военного образца с полуоторванным цигейковым воротником. В одной руке она держала песцовую ушанку, во второй – ножку от пострадавшего в схватке стула, а локтем пыталась отпихнуть секретаршу, уцепившуюся за нее мертвой хваткой бультерьера.

Верунчик силилась обойти девицу и перехватить инициативу, но та весьма успешно прижала ее бедром в камуфляжных брюках к косяку и сердито приказала: «Верка, отвяжись!»

– Людмила! – ахнули одновременно директор заповедника Кочерян и глава администрации. Директор вскочил со своего стула и еще более растерянно добавил:

– Сейчас же покинь кабинет!

– Еще чего! – Девица резким движением сбросила с плеч бушлат, не глядя отправила за спину ушанку, далее последовала ножка стула. Верунчик едва успела уклониться от летящих в ее сторону предметов одежды и остатков мебели. Неожиданная посетительница переступила порог, решительно сдула нависшую на глаза прядку волос, в два шага преодолела расстояние до Надымова и остановилась за его спиной.

Денис с удивлением отметил внезапную бледность, проступившую на пухлых щечках Игоря Ярославовича, и явный испуг в его глазах. Но не успел подполковник должным образом оценить это аномальное явление на самоуверенной физиономии местного Рокфеллера, как девица ловко ухватила того левой рукой за галстук, а правой отвесила весьма звонкую и, несомненно, крепкую пощечину.