Служение - Инна Мальханова

На самом бережку какая-то старушка безуспешно разыскивала закопанную в песок бутылку пива, которая была совсем рядом. Старушка постепенно удалялась от неё в противоположную сторону. И Димка тоже ничего не мог поделать. Если бы он отнёс бутылку старушке, это бы тоже означало вмешательство потусторонних сил в земную жизнь и немедленную смерть.

Димке было грустно. Сколько добрых дел мог бы он сделать вместо того, чтобы вот так бесцельно и бесполезно для общества целыми днями веять ветерком по пляжу или висеть на ветке дерева. Например, стыдить пьяниц, предотвращать кражи, раскрывать глаза доверчивым девушкам. Мог бы присматривать за детьми, помогать старушкам, спасать утопающих. А после верочкиного отпуска - ну хотя бы поступить куда-нибудь работать. Ведь на земле столько дел! Но ничего не поделаешь: нельзя - так нельзя. Димка всегда отличался исключительной дисциплинированностью. Да и жизнь эта, в конце-концов, тоже довольно приятна. Даже и без общественно-полезного труда.

Верочка что-то запаздывала. То же самое нередко бывало и при жизни. Димке надоело раскачиваться на сосне и он слетел вниз. Старательно обходя людей он шёл по пляжу. За эту неделю он сильно загорел, хотя Верочка, приехавшая раньше, загорела сильнее. Жалко только, что она не сможет увидеть его загара. По пляжу катил мальчишка на велосипеде. Да, велосипед теперь тоже не для Димки! Дети ели мороженое. Мороженое тоже. Но всё это, конечно, чепуха, по сравнению с возможностью вечной жизни. Честно говоря, Димке ничего почти и не хотелось. Так, просто старые воспоминания, отблески прошлой жизни. Если вдуматься, то всё это ему теперь, действительно, ни к чему.

Загорелые парни, в одних только плавках, играли в волейбол. Димка остановился посмотреть. Игра ему не понравилась. Ребята играли плохо, особенно один - хилый, ещё совсем белый и в очках. Он всё время мазал, плохо подавал и боялся падать за мячом на песок. Наверное, берёг очки, потому что знал - нужные линзы невозможно достать нигде. Вдруг, после неудачной подачи, мяч полетел в сторону Димки. Он уже почти касался земли у его ног. И тогда Димка, в сотые доли секунды, присел и чисто автоматически, оттренированным движением послал мяч к очкарику. Никто из играющих такой мяч взять, конечно бы не смог.

Димка ещё не осознал того, что произошло. Но почувствовал, что испаряется. Безболезненно и даже приятно. Как же он мог забыть! Он вмешался в земные дела и нарушил закон сохранения Энергии.

Когда Вера пришла к сосне, димкиной души там уже не было. Её не было нигде. Больше она её не встречала никогда...

Глава 2.

Чёрное яйцо.

Дениз всегда мечтала увидеть свою родину. Хотя она родилась и выросла в Новой Зеландии, но её почему-то очень тянуло в Швейцарию, откуда были родом родители. И вот теперь Дениз наконец-то путешествовала по Швейцарии на автомобиле и всё здесь ей безумно нравилось.

Сегодня Дениз предстояло проехать от Альтдорфа до Беллинцоны, чтобы оттуда добраться до горного озера Лаго-Маджоре. Дорога поднималась всё выше и выше к Сен-Готардскому перевалу. Дениз ехала медленно, часто останавливалась и снимала панораму гор на цветную кинопленку, хотя и чувствовала, конечно, что потом эти кадры, без единого яркого пятна или движущейся человеческой фигуры, наверняка покажутся скучными и однообразными.

Сегодня с самого утра Дениз испытывала какое-то странное волнение, хотя всегда была очень уравновешенной, не поддающейся настроениям девушкой.

До Беллинцоны уже оставалось всего несколько километров, как вдруг Дениз увидела левый поворот, не обозначенный ни на одной туристической карте. Это удивило её - ведь она знала исключительную точность швейцарских карт. Эта дорога влево вела круто вверх в горы, она была асфальтирована и такой же ширины, как основная автострада. Но над ней почему-то висел знак "проезд запрещён". Это также казалось странным, хотя, конечно, где-то дальше и могли вестись ремонтные работы или же начиналась лавиноопасная зона. Но самое странное было всё же не это. Дело в том, что как только Дениз увидела эту дорогу, она поняла, что когда-то где-то уже видела её и что обязательно должна поехать по ней, что бы ни ждало её впереди.

Дениз, не обращая внимания на знак запрета, свернула влево, и повела машину дальше. Что-то настойчиво звало её вперед. Дорога постепенно сужалась, асфальт сменился щебёнкой и, наконец, через несколько километров, дорога вдруг упёрлась прямо в пропасть.

Этого Дениз ожидала меньше всего. Она вышла из машины и огляделась: перед собой она не увидела ни ремонтных работ, ни следа обвала, ни продолжения дороги где-нибудь впереди. Неужели её так тянуло сюда только для того, чтобы она смогла увидеть эту дорогу, ведущую в никуда? Справа круто громоздился горный склон, внизу слева находилась небольшая котловина, поросшая лесом. Хотя было ещё и не очень поздно, но уже начинало быстро темнеть, как это обычно бывает в горах. Нигде ни огонька, ни признака жилья. В долинах внизу начал подниматься белый туман. Видимо, оставалось лишь одно - осторожно развернуть машину и ехать обратно.

Дениз снова села за руль и вдруг обнаружила, что у неё кончился бензин. Это было очень странно, ведь бензобак не протекал, а заправлялась она только сегодня утром. Видимо, начинались чудеса, которые Дениз предчувствовала ещё с утра, но чудеса не из приятных.

Дениз задумалась. Ехать обратно - невозможно. Ночевать в горах - тоже. И холодно и страшно. Если же оставить машину и идти пешком назад, к основной дороге, чтобы взять у кого-нибудь немного бензина или попросить довезти до ближайшего ночлега, то пройдет часа полтора. Тогда будет совсем темно и вряд ли кто-нибудь ещё поедет через горы. Придется снова карабкаться наверх, чтобы вернуться к машине, а не ночевать прямо на дороге.

Стало почти совсем темно, а Дениз всё сидела в машине на краю пропасти и не могла придумать ничего. Она ругала себя за то, что поддалась какому-то наваждению, свернула на эту дурацкую дорогу, но это, конечно, нисколько не помогало ей. И вдруг, когда стало совсем холодно и страшно, она услышала ... колокольный звон. Он раздавался где-то совсем рядом, в котловине слева, которая густо поросла лесом и где, как ей показалось раньше, не было никакого жилья. Значит, там всё-таки есть какой-то городок или хотя бы деревушка, где можно найти и ночлег и немного бензина. Обрадованная Дениз выскочила из машины и пошла напрямик в лес, в темноту, на звук колокола...

Как ни странно, Дениз не сломала себе ноги, не заблудилась, а, действительно, через некоторое время, которое от страха показалось ей вечностью, добралась до какого-то крохотного городка. Как только Дениз вошла в городок, колокол сразу же замолк.

Городок производил странное впечатление. Во-первых, он освещался газовыми рожками, о которых Дениз только читала в книгах. А ведь все справочники утверждали, что Швейцария, вплоть до мельчайших деревушек, была электрифицирована и телефонизирована еще в начале двадцатого века! Видимо из-за этих тусклых газовых фонарей городок казался мрачным, запущенным и негостеприимным. Это впечатление усиливалось старинной архитектурой. На тех улочках, по которым шла Дениз, не было ни одного современного здания, ни одного автомобиля. В окнах не горело электричество, лишь кое-где мерцали свечи или керосиновые лампы. Редкие прохожие, одетые в старинные одежды, тоже производили странное впечатление. Возможно, жители городка отличались исключительной консервативностью и приверженностью к старине. А, может быть, Дениз попала в один из живых городов-музеев, созданных специально для туристов. Хотя она и не помнила, чтобы в справочниках говорилось о чём-либо подобном на дороге Альтдорф - Беллинцона.

Редкие прохожие казались Дениз неприветливыми, хмурыми и какими-то бледными, вялыми. Хотя, конечно, они могли выглядеть бледными из-за тусклого газового освещения. Из переулка вышла молодая женщина с младенцем на руках. Она равнодушно прошла мимо, но у Дениз вдруг заколотилось сердце: эту женщину она, несомненно, уже видела когда-то. И лицо и одежда женщины были странно знакомы. Женщина давно уже скрылась в конце улочки, а Дениз всё ещё мучительно вспоминала и никак не могла вспомнить - где и когда она могла её видеть.

Дениз вышла в центр города и оказалась у ратуши. Прохожих становилось всё меньше и меньше, но все они казались такими странными, погружёнными в свои мысли и неприветливыми, что у Дениз никак не хватало духу обратиться к кому-нибудь. Наконец она поняла, что нельзя оставаться на улице из-за какой-то глупой нерешительности и надо обратиться к первому же встречному. Потому что он просто может быть и последним.

Первым и, наверное, последним встречным, к счастью, оказался средних лет мужчина с приятным, умным лицом, который, как показалось Дениз, был непохож на всех остальных, встреченных ею до сих пор.