Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале - Алексей Ракитин

Участницы похода: Зина Колмогорова и Людмила Дубинина

6. Зинаида Алексеевна Колмогорова, 1937 г. р., студентка 4-го курса радиотехнического факультета УПИ, душа туристического клуба института. Как и остальные члены группы, Зина уже имела немалый опыт походов различной степени сложности по Уралу и Алтаю. Во время одного из походов девушка была укушена гадюкой, некоторое время находилась на грани жизни и смерти, с большим мужеством и достоинством перенесла выпавшие на ее долю страдания. Зина Колмогорова демонстрировала безусловные лидерские качества, умела сплачивать коллектив, была желанным гостем любой студенческой компании.

Участники похода: Зина Колмогорова и Юрий Дорошенко.

7. Георгий (Юрий) Алексеевич Кривонищенко, 1935 г. р., выпускник УПИ, в 1959 г. — инженер комбината № 817 (ныне известного как ПО «Маяк») г. Челябинск-40, режимного объекта в Челябинской области, где осуществлялась наработка оружейного плутония. 29 сентября 1957 г. там произошла одна из крупнейших в мире техногенных катастроф, получившая широкую известность лишь в постперестроечное время. Следствием этой катастрофы (часто называемой «Кыштымской аварией») явилось образование так называемого Восточно-Уральского радиоактивного следа протяженностью около 300 км. Георгий был свидетелем этой катастрофы и участником ее ликвидации. В контексте настоящего исследования данное обстоятельство следует принять во внимание. Кривонищенко был другом Дятлова, участвовал практически во всех походах, в которые ходил Игорь. Также Георгий был дружен с большинством остальных участников похода, которые нередко бывали в свердловской квартире его родителей.

Одна из многих походных фотографий, обнаруженных в фотоаппаратах туристов. Слева направо: Николай Тибо-Бриньоль, Людмила Дубинина, Семен Золотарев, Зинаида Колморова. Тибо отдал свою старую фетровую шлюпу Золотареву, а сам надел его берет. Туристы дурачатся и явно пребывают в прекрасном расположении духа. Все еще живы, бодры и здоровы.

Хотя в действительности Кривони-щенко носил имя Георгий, друзья обычно называли его Юрием (т. е. тут примерно такая же ситуация с заменой имени, что и в случае с Золотаревым).

8. Рустем Владимирович Слободин, 1936 г. р., выпускник УПИ, работал инженером закрытого отраслевого КБ (п/я 10). Существует представление, будто бы отец Рустема в 1959 г. был председателем профкома УПИ, но действительности оно не соответствует. Профком «Политеха» возглавлял однофамилец Рустема, а его отец был профессором другого свердловского вуза. Рустем Слободин на протяжении ряда лет ходил в туристические походы различной категории сложности и являлся, безусловно, опытным туристом. Он был очень спортивным молодым человеком, подвижным, выносливым, увлекался бегом на длинные дистанции, ходил в секцию бокса УПИ. Рустем отлично играл на мандолине, которую взял с собою и в этот поход. Кстати, его тюркское имя — не более чем дань интернациональной моде, родители Рустема Слободина были русскими.

9. Николай Владимирович Тибо-Бриньоль, 1934 г. р., прораб из Свердловска, выпускник строительного факультета УПИ 1958 г. Тибо происходил из рода известных французских горных инженеров, несколько поколений отработавших на Урале. Отец Николая в сталинские годы подвергся репрессиям, и мальчик родился в лагере, где содержалась его мать. В Свердловск Тибо-Бриньоль приехал из Кемерова, учился хорошо, институт закончил со средним баллом 4,15, причем успехи в учебе шли у него по нарастающей и успеваемость к концу обучения оказалась много лучше, чем на первых курсах. Николай имел опыт туристических походов различных категорий сложности, был хорошо знаком со студентами УПИ — членами туристического клуба института. Все знавшие Тибо отмечали его энергию, предприимчивость, дружелюбие и юмор.

Фотография, понятная без слов. Золотарев загибает пальцы, словно спрашивая Тибо: «Ты чуешь, третьего не хватает?» Молодые ребята шутят, и не выраженный словами подтекст не оставляет сомнения в прекрасном расположении духа фотографируемых.

10. Юрий Ефимович Юдин, 1937 г. р., студент 4-го курса инженерно-экономического факультета УПИ, в институте увлекся туризмом, совершил в общей сложности 6 длительных походов различных категорий сложности, в том числе и 3-й, наивысшей для того времени.

Основным мотивом организации похода был энтузиазм его участников. Никаких материальных выгод осуществление этого лыжного перехода принести не могло. Профком «Политеха» выдал студентам по 100 руб. материальной помощи, но поскольку это вспоможение носило чисто символический характер, все участники скинулись еще по 350 руб. на пополнение походной кассы. Часть экипировки была получена в институте, часть являлась собственностью членов группы. Все туристы были здоровы, поставленная задача вполне соответствовала уровню их подготовки и технического оснащения.

Нельзя не сказать несколько слов о командном духе этого небольшого коллектива. Все его члены имели высшее или неполное высшее образование, причем следует помнить, что в те времена статус такого образования был много выше нынешнего. Это были по-настоящему разносторонне одаренные и эрудированные люди, к тому же получившие определенный жизненный опыт, прошедшие своеобразную проверку «на прочность». Известно, что почти всем участникам перехода доводилось прежде сталкиваться в тайге с диким зверьем, а случаи с укусом змеей Зины Колмогоровой и ранением Люды Дубининой говорят сами за себя. Эти девушки были надежными, преданными и проверенными далеко не рядовыми испытаниями товарищами. Безусловно, члены группы обладали психологической устойчивостью к стрессовым нагрузкам, имели развитое чувство солидарной ответственности и взаимовыручки. Практически все они хорошо знали друг друга на протяжении нескольких лет, и это обстоятельство придавало им взаимную уверенность. Единственным малознакомым для всех человеком был Семен Золотарев.

Внутри группы существовала как минимум одна связь, основанная на особых межличностных симпатиях. Речь идет о паре «Игорь Дятлов — Зина Колмогорова». Не будет преувеличением сказать, что этих молодых людей объединяла платоническая привязанность. Конечно, в обычной обстановке это высокое и красивое чувство можно только приветствовать, однако в ситуации неординарной, стрессовой, связанной с риском для жизни, оно способно сыграть весьма опасную роль, послужить своеобразным детонатором разрушения единоначалия и подчиненности. В экстремальных обстоятельствах любовная привязанность может неожиданно и притом негативно повлиять на принятие важного решения, толкнуть человека на отказ от выполнения команды либо побудить к неоптимальным (с точки зрения большинства) действиям. Об этом надлежит помнить, тем более что в походе такие экстремальные ситуации, без сомнения, возникали…

Итак, 23 января 1959 г. группа выехала из Свердловска и в ночь с 24 на 25 января прибыла в поселок Ивдель (примерно в 340 км к северу от места отправления). В дороге имели место два заслуживающие упоминания инцидента с участием работников милиции. В одном случае туристов не пустили на ночевку в здание вокзала в г. Серове и Юрий Кривонищенко, издеваясь, принялся просить подле закрытых вокзальных дверей «милостыню на конфеты» (эта выходка закончилась для него прогулкой в вокзальное отделение милиции). Во втором случае к туристам в поезде Серов — Ивдель пристал какой-то алкаш, заявивший, что ребята украли у него бутылку водки, и потребовавший ее вернуть. С ним, разумеется, никто ругаться не стал, но это лишь распалило скандалиста. В итоге проводнику пришлось сдавать его милицейскому наряду на станции. Для членов группы оба инцидента негативных последствий не имели, поскольку командировочное предписание, уведомлявшее о том, что туристический поход приурочен к «красной дате» (то бишь открытию съезда КПСС), устраняло все препоны и лишние вопросы со стороны официальных лиц.

Во второй половине дня 26 января группа благополучно выехала на попутке из Ивделя в пос. 41-го квартала, где жили лесозаготовители. Фактически это был самый край населенного мира — далее начинались совершенно необжитые уральские леса, мрачные и неприветливые. Примерно в 19:00–20:00 группа без происшествий прибыла в поселок 41-го квартала, устроилась на ночевку в общежитии лесозаготовителей. Начальник 1-го лесоучастка по фамилии Ряжнев, местный царь и бог, великодушно выделил туристам подводу с лошадью и возницей, на которую утром 27 января они сложили рюкзаки и, став на лыжи, совершили следующий переход — в поселок Второго Северного рудника. Этот населенный пункт, некогда входивший в разветвленную систему ИвдельЛАГа, к 1959 г. был уже совсем заброшен. Там не осталось ни одного жителя, и из 24 домов лишь один имел надежную крышу и хоть как-то годился для постоя. В нем группа и заночевала. Отметим, что возницей, управлявшим лошадью, являлся некий Великявичус, литовец, осужденный в 1949 г. на 10 лет лагерей и вышедший на поселение в 1956 г. Сам по себе этот персонаж не играет в повествовании особой роли, но его присутствие весомо свидетельствует об одном весьма важном обстоятельстве: весь север Свердловской области и Коми АССР был в те годы напичкан учреждениями бывшего сталинского ГУЛАГа. Очень большой процент населения Урала был тогда так или иначе связан с некогда мощной репрессивной машиной — тут проживали и бывшие лагерные сидельцы, и расконвойные, и лагерная обслуга. К 1959 г. прежняя ГУЛАГовская система уже в значительной степени захирела и заметно сократилась, пугающая аббревиатура исчезла аж в 1956 г. (тогда вместо ГУЛАГа появилось непроизносимое ГУИТК — Главное управление исправительно-трудовых колоний), но люди-то… люди остались! В контексте происшедшего в дальнейшем об этом следует помнить…