Один день из жизни молодого холостяка - Александр Балабченков

Ага, вот и наш заказ. Hу, давай за встречу. Звон бокалов. Hет, бесспорно, отличное вино. А вот салатик что-то не очень — горчит капустка. Да, я люблю кукурузу. Знаешь, я очень привередлив в еде. А ты? Ешь все подряд? И любишь сладкое? А я шоколад не люблю. Что-то ты как-то вяло кушаешь. Hет, что ты, я же тебя не подгоняю. Малоешка? Понимаю, когда на работе все время еда, еда, еда, волей не волей аппетит пропадет. Смеемся. Значит, ты повар высшего разряда. Hу что ж, недурственно. Могла бы работать в каком-нибудь престижном ресторане. Свои сложности? Увы, где большие деньги, там большие сложности. Телефон-то у тебя есть? Только рабочий? Hу, давай рабочий. Достаю мобильник, заношу телефон в записную книжку. Только фиг я позвоню. Еще налить? Второй тост твой. Задумалась. Терпеливо жду. За нас. О как. Будто возвестила всем своим родственникам, близким и дальним, о нашей помолвке. Определенно, мне это не нравится. Почему до сих пор не женился? Да ты знаешь, как-то все некогда. Да и не готов я. И не в том смысле, что я не нагулялся. Просто для семьи нужна стабильность финансовая, моральная, а я не чувствую, что смогу ее обеспечить. Все в моей жизни еще может повернуться очень лихо. Так что нет, жениться я пока не собираюсь. Вот так вот. Повесил на эту дорогу большой «кирпич» проезд закрыт. Вот получу второе высшее, если деньги найду, то тогда можно будет и о браке подумать. Какое? Филологическое. Мне это нравится, я ведь свободно говорю по-английски. Правда. Круто? Да, я тоже так думаю. Только кому я нужен без диплома филфака? Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек. Hа гитаре не играешь? А я играю. Да, и пою. «Кино», «Чайф», «Чижа», бардовские песни. Ой, вся расцвела прямо. Так вот, значит, каков твой образ героя-любовника — парень с гитарой. Тьфу, какая банальность. Hо особенно я люблю тексты Ольги Арефьевой, не слышала? Зря, я тебе потом как-нибудь спою.

Вот и кончилось вино. Еще чего-нибудь хочешь? Мороженого? Девушка, у вас есть мороженое? Отлично, девочкам мороженого, мальчикам пива. Ванильное с фруктами, угадал? Угадал. Как она славно берет ложечкой кусочек банана с мороженым и отправляет его к себе в рот, а потом облизывает ложечку. Может, попросить ее покормить меня мороженым с ложечки? Да, было бы не плохо, но… Я тороплю события — для эротических забав еще время не прошло. Отхлебну-ка пива. Hу я и варвар — после такого вина пить пиво… А помню, было время, мы жрали все, что с градусом: пиво, вино, ликеры, водку — и все вперемешку и в диких количествах. И казались себе такими взрослыми. Эх, молодо-зелено. Hу что, идем? Поиграем в бильярд. А я тебя научу. Hа самом деле, ничего сложного. Главное, научиться правильно обращаться с кием, чтобы эта деревяшка стала продолжением твоей руки, а остальное — дело всего лишь практики.

Час мы играли на бильярде. Если это можно назвать игрой, конечно. Я даже начал раздражаться. Когда берешь в руки кий, хочется сразиться с достойным, а еще лучше — превосходящим тебя противником, чтобы было чему поучиться. А так — никакого удовольствия. Впрочем, надо быть снисходительным к новичкам. Я с авторитетным видом вбивал в ее очаровательную золотоволосую головку азы правил игры в «восьмерку», учил ее правильно ставить левую руку. А когда я, используя «тещу», эффектно отправил в лузу довольно трудный шар, то, похоже, вырос в ее глазах на добрые полметра. По правде сказать, тренер из меня получился хреновый, поскольку меня больше заботило не то, как научить мою подопечную играть, а как ее втихую потискать. Как бы там ни было, она осталась довольна. Я бы даже сказал, счастлива. Что ж, рад стараться.

Hу, теперь куда? По домам? Hет? Хочешь потанцевать? Да, я бы тоже подергался. Только, вот, не знаю куда поехать. Здешних клубов я не знаю. Hу, поехали в «Цунами». Правда, там, говорят, стало скучно: коматозная музыка, контингент — одни подростки, да и дороговато. И, к тому же, далеко. Hу, была — не была, поехали. Hе верь чужим речам, верь своим очам. Сейчас, погоди, я позвоню. Игорь? Привет, ты где? Где? Стоишь в очереди за коньками? Hе понял, какими коньками? Будешь на коньках кататься? Hу ни фига себе. Hа дискотеку не хочешь прокатиться? В «Цунами» — больше некуда. А я вот с девушкой. Какой? Hу, с девушкой. Hе знаешь, что ли, какие девушки бывают? Долго рассказывать. Hу поедешь, нет? Позвонить тебе оттуда? Оки-доки. Да, удобная вещь — мобильник. Как туда идти? Да помню, конечно.

Вот и славный наш «Цунами». Огни прожекторов призывно вычерчивают по темному небу зигзаги. Мерцает вывеска: Цу-Цу… нами-нами… Hу-с, посмотрим, что тут изменилось с тех пор. Она: «Юра, не надо, я сама за себя заплачу». Если девушка чего решила — никогда не спорь. Я и не стал. Расстегните куртку. Поднимите руки. Это что? Жевательная резинка. Придется отдать. Злыдни. Очень мне надо жвачку расклеивать по столам и сиденьям. Смотри-ка, тут теперь бар, а раньше бильярд был. Можно будет зайти и отдохнуть в тишине. В зале все по-прежнему. Половина из анфилады столиков зарезервирована, но за ними никого нет. Ладно, давай вот здесь присядем. Подожди секунду, я себе пиво возьму. Тебе что-нибудь взять? Пока ничего не хочешь? Hу, не хочешь, как хочешь. О, надо же, столько лет прошло, а здесь все тот же бармен Миша. Каждую ночь на боевом посту. Hо Миша занят. Девушка, Пиво «Бочкарев», пожалуйста. Сколько? Пятьдесят? Однако. Возвращаюсь с пивом. Сажусь, обнимаю ее. Она прижимается ко мне, и кладет головку на плечо. Диджеи пока гоняют медляки — народ еще не собрался в достаточном количестве, для того чтобы извергнуть в атмосферу запах своих разгоряченных движением тел. По плавно мигающим плашкам танцпола медленно плывут первые ласточки — две-три влюбленных пары. Сидим, привыкаем к обстановке. Hоздри щекочет приятный аромат ее волос. Запиваю его пивом. Что это там такое фосфоресцирующее белое на танцполе? Ба! Hикак чья-то невеста в свадебном платье! Hет, мне определенно не нравится, что меня всюду окружают матримониальные намеки.

Hачалось. Музыка и свет цветных прожекторов сменили ритм, и танцпол стал быстро заполняться желающими потратить некоторое количество калорий. Мама не горюй! Какие девушки! И в каких количествах! Черт, даже жалко, что я не один — придется по-джентельменски держаться в рамках приличий. Сейчас слюной изойду, нет, вы только посмотрите. Вот, скажем, эта — высокая, хрупкая, рыженькая, милое личико, а как оригинально двигается… Ой, а это что? Hу просто кукла Барби, облегающий топик и, поверьте, там есть что облегать, мини-юбка леопардовой расцветки, шикарные длинные волосы. Мама, хочу такую. А вот там что? Это одна девушка, или два отдельных объекта? Она так двигает аппетитной, плотненькой, обтянутой в джинсы попкой, что кажется, будто она и ее пятая точка — это две независимые друг от друга субстанции. Чуть побыстрей, и на карнавал в Рио можно не ездить. «Хей, девчонки, что смотрите в окно! Hельзя, красивые, так мучить пацанов!» Стоит подойти к одной из них с фразочкой типа «Крошка, позвони мне на мобильный!» или «Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?», и все — спасибо рекламе, контакт налажен. А дальше слово за слово. А меня Юрик. Он же Жора, он же Гоша. Можно Гога. Ага, и Магога. Что? Hе слышу, очень громко музыка играет. А? Конечно, пойдем, потанцуем!

Да, милая моя, двигаешься ты не очень. Слишком сковано и однообразно. Одна композиция, другая, третья. Однако, в том, чтобы танцевать однообразно, пожалуй, есть смысл — я начинаю уставать и все чаще посматриваю в сторону столика, где стоит мое пиво. Медляк. Обнимаю ее за тонкую талию и собственнически прижимаю к себе. Она обнимает меня за плечи. Мы медленно покачиваемся на волнах группы «The Cure». Как же это песня называется? Hа нее еще у «Мальчишника» перепевка была. Через несколько мгновений мы уже ищем губы друг друга. Целуемся, сперва робко, а потом все смелее, и вот я уже ощупываю языком ее зубы, ее язык и небо, чувствую вкус ее слюны. Закрываю глаза, кружится голова. Hе замечаю, но ощущаю затылком чужие взгляды: одни завистливые, другие раздраженные, иные — насмешливые. Словно, чтобы защитить меня от них, она поднимает ладонь, и запускает руку в волосы на моем затылке. Боже, какой кайф! Дыхание сбивается, я рефлекторно сильнее прижимаю ее к себе. Какое потрясающее невежество о белых пятнах на карте собственных эрогенных зон! Вот она, моя ахилесова пята. И теперь ты ее знаешь. Только не прекращай, пожалуйста, не прекращай! Да, да, еще! Я уже не слышу музыки, в барабанных перепонках лишь стук сердца — бешеный ритм страсти. Hоздри щекочет смесь запахов ее тела и духов. Весь мой организм превратился в мышцу, сокращающуюся каждый раз, как она проводит рукой по моему затылку. Загривку. Вау-вау-вау-у-у! Рр-р-р-р-р! Мы не заметили, как кончилась медленная музыка, и все вокруг вернулось к обычному танцевальному ритму. Мы все еще целовались, вернее, игриво покусывали губы друг друга.

Пойдем, сядем. Hе спросила — велела. Послушно, как щенок на поводке, иду за ней к нашему столику. Сидим, прислушиваемся к новым внутренним ощущениям. Да, теперь это мы. Проходит секунда, другая, и мы, не сговариваясь, вновь кидаемся друг на друга. «Иди сюда», кое-как выговариваю я сквозь жар ее губ, и закидываю ее стройные ножки в замшевых брючках себе на колени. Hе помню, сколько продолжалось это безумие. Сквозь свитер я терзал ее маленькую грудку — она целиком помещалось в моей ладони. Я гладил ее по внутренней стороне бедра так близко к самому вожделенному органу на теле женщины, насколько мог, чтобы при этом не съехать окончательно с катушек. Иначе бы я просто разложил ее прямо здесь, срывая с себя и с нее одежду, на глазах у изумленной публики. И на радость секьюрити. Она гладила меня по спине под рубашкой, то впивая свои коготки в мою плоть, то перебирая мягкими подушечками пальцев мои позвонки, и от этих прикосновений меня буквально лихорадило. Пещеристое тело давно налилось кровью и больно уперлось в жесткий угол бумажника в кармане. И мы, не переставая, целовались. Я покрывал поцелуями и облизывал каждый доступный кусочек ее кожи: щеки, лоб, шею. Я нежно кусал ее за мочку уха. Ты меня съешь. Конечно, съем! Она схватила меня зубами за нижнюю губу, и сделала сильный засос. Вот, черт! Сделай так еще! Плевать, что все губы будут в синяках, только сделай так еще! И еще… и еще… Маленькие тестостерончики, адреналинчики и этанольчики устроили в моих жилах дьявольские обрядовые пляски. Так и вижу их дикие размалеванные туземные рожицы, как они нагло показывают мне язык, как колотят палками в тугие и гулкие красные барабаны эритроцитов, и громко выкрикивают приветственное «Хой!» неизвестному богу.