Гедонисты и сердечная - Ольга Новикова

Пока открывался электронный почтовый ящик – время, время… – Федор крутанулся в кресле, откинулся на ласковую лайку спинки и уставился в потолок, вспоминая… Настраиваясь…

– Почему вы тогда вернули деньги, почему просто не поторопились? – В первый же их длинный разговор Марфа вперилась в него своими цветаевскими желто-зелеными виноградинами.

И, ни секунды не помедлив – он только успел сообразить, что речь о той давней неустойке, – сама и ответила. Отрывисто, с неожиданным скачком в сторону:

– А, понятно… Достоевский жалел, что пришлось всю жизнь пороть горячку. Работал «с колес», как бы по-сегодняшнему сказали. Не успевал отделывать текст – деньги зарабатывал…

Федору и кульбит Марфин понравился, и сравнение с Достоевским… Он моментально включился, сообразил, о чем речь, и отмежевался от классика:

– Тезка слукавил… Ему именно такой темп подходил… Может быть, чувствовал, сколько проживет. Успеть надо было, и он успел…

А сейчас? Вовремя включишься в гонку – поток сам тебя подхватит и принесет к цели. Например, с этим проектом не стоит мешкать. Свобода мысли обеспечена, пока мало кто знает, чем он сейчас занимается. Не сегодня завтра разведают и начнут дергать. Придется отвлекаться – лавировать, наживать новых врагов… Ненужная морока.

Так-так… Пробежал глазами колонку отправителей – письма все несрочные, вернемся на домашнюю страницу… Без суеты…

Небо притянуло Федора. Небо, свободное от облаков.

Целую неделю стояла сухая погода, и окно, которое он сам вымыл в прошлый понедельник, казалось прозрачным, незастекленным проемом. Нет преграды между домом и волей. Задрал голову, и в поле зрения уже не попадает ни крыша соседской дачи, ни верхушка мачтовой великовозрастной сосны – перед глазами будто загрунтованный холст, на котором приживется любая мысль, хоть на обыденный взгляд и сумасшедшая.

Прикинул, какую часть миллиардных активов разумно разместить внутри страны, какую за рубежом. Классические две корзины.

Пальцы сами открыли нужный файл. Пробежался по списку, отмечая самые прибыльные компании. Сбросил рискованные. Невзирая на лица. Ему это нетрудно: научился не связывать себя не то что дружбой, а даже и приятельскими отношениями в своем профессиональном сегменте.

Марфа – спонтанное исключение. Вне тактики и стратегии. И этим тоже интересна…

Глава 3

Дачу в Рузе предложили Мурату год назад. Только хлопот добавили. Отказался бы, да жена уговорила. Надеялась растить там внуков.

Надежды наши…

Зятю-компьютерщику подвернулся выгодный контракт в соблазнительнице-Америке, и за месяц до рождения внучки они улетели. Бабушка вслед, помогать.

И вот вчера, первого июня, Мурат впервые один, без сопровождения приехал в загородную халупу. Захватил с собой упаковку снотворного – многолетняя бессонница, привычная, как вывих… И все же попробовал уснуть без таблеток. Получилось.

Соловьи разбудили да яркий свет. Не разжмуривая глаз, встал – задернуть шторы, чтобы потом еще поваляться. Но из открытого окна игриво шлепнула прямо по душе полузабытая свежесть и звонкость:

– Фьюить-фьюить, чирк-чирк, тиу-тиу…

Брачные птичьи фиоритуры, как неожиданная джазовая импровизация, избирательной волной задели те самые рецепторы…

Потянуло на волю.

Размяться.

Сила в жилах…

Глоток воды из-под крана, шорты с майкой, оседлал велосипед…

На развилке, не раздумывая, свернул на прямую тропу – кратчайшая дорога от здешнего пансионата к автобусной остановке.

Воздух, крепко настоянный на сосновой хвое и прелых прошлогодних травах, через которые уже пробились зеленые стрелки новой поросли…

Быстрая езда, почти лихачество…

В голове – горячечный вихрь. Он, наверное, и подхватил Марфу.

Заметил ее издалека. Шла медленно, глядя под ноги и чуть скривясь под тяжестью дразняще-красной дорожной сумки.

Хорошо, что не надел обтягивающие шорты…

Разглядывая женское тело, Мурат крутил педали, только чтобы удержать равновесие… Приближался.

Прямая юбка до щиколоток, длинная блуза такого же полотняно-серого цвета, косынка обнимает голову, налезая на лоб… Аллах! Все закрыто, и все манит…

Схватить бы ее за талию, перекинуть через круп велосипеда, и – к себе… Молча, ни слова не говоря.

Но с ними, с современными бабами, так не получается…

Унимая нетерпение, Мурат остановился, спрыгнул на землю еще до того, как Марфа подняла голову и узнала его.

– Ой! Ты откуда? – вскрикнула она и тут же застыдилась своего испуга.

Отлично! Виноватящуюся женщину подчинить легче. О себе забывает и станет самоотверженно думать, как загладить свою неловкость. Не раз этим пользовался. В служебных целях.

– На электричку идешь… – Не ответив на Марфин вопрос, Мурат спокойно забрал ее сумку и деловито приторочил к велосипедному багажнику. – Зайдем ко мне, выпьем чаю. Потом я тебя до станции подброшу.

Он не спрашивал – приказывал. Старался говорить как можно мягче, но так, чтобы не оставить щелочки для отказа.

Заполучить ее в собственность! – билось у него внутри… Знал, что должен как-то реализовать свое право на Марфу… Именно сейчас.

Эх, подросток прошел. Свидетель. А, ерунда! Что они помнят!

– Заодно обсудим дубининские предложения, – добавил Мурат для верности, цементируя невозможность отступления. Ее и свою.

Как коня под уздцы, вел он за руль двухколесную машину.

А бабенка клюнула! Пусть на имя Дубинина. Даже лучше – сама виновата, если что…

Легкая поступь-полет полноватой женщины волновала, и Мурат сдерживался, чтобы не приобнять свободной рукой покатые плечи своей пленницы. С удовольствием себя обуздывал – приятно то, что отдаляет цель.

Предвкушение…

– Про виллу мою разве не знала? – Поднимаясь на крыльцо, он внимательно осмотрелся – вокруг ни души. Никто не видит, как птичка залетает в клетку.

– Не-ет, – прошептала Марфа. Растерянно.

Хм, усмехнулся про себя Мурат. И не могла знать.

Специально же засекретил. Чтобы не пробуждать лишней зависти. Лишней? Да она всегда лишняя. Как портили ему настроение разные околокремлевские болтуны, когда даже без дела, по дороге куда-нибудь, заходили в их контору – удобно, в самом центре, – и начинали хвастаться поездками, заработками… Несть числа благ, которых не было у Мурата…

– У меня тут мелкое хозяйственное дельце, а ты пока посмотри проект одного депутата. Он раньше Дубинина подсуетился, но лучше ли…

Усадив сотрудницу (его власть!) за свой компьютер, Мурат плотно прикрыл дверь комнаты, назначенной кабинетом, и – в коридор. Ощупать кожаную дамскую сумку, которую предусмотрительно снял с Марфиного плеча, как только она вошла в дом. Якобы ухаживая за дамой. Если у нее есть телефон – то только тут: костюм без карманов, на шее, кроме крупных янтарных бус, ничего.

Гладкая, мягкая лайка, как покорная женщина, сжималась под пальцами Мурата, успокаивая его. Твердая дощечка мобильника выдала себя сразу. Он расстегнул «молнию» на внешнем кармане и только взял аппаратик в руку, как он ожил, завибрировал. Телефончик подпрыгнул и полетел было на пол, но Мурат успел подхватить его и закрыть своим телом, как амбразуру. Из перестраховки: мелодия «Желтой подводной лодки» лилась негромко – Марфе точно не слышно.

На экранчике была только буква «Ф». Неужели Дубинин? Надо выяснять.

Наслаждаясь полной властью над сотовым субститутом Марфы, Мурат не спеша понажимал кнопки, чтобы открыть адресную книгу. Дубинин был там зашифрован инициалами ФМД. Прямо Достоевский какой-то… Значит, высветился не этот «Ф». Просто жене звонил муж. Ну, этот-то обожатель не опасен.

И уже с хладнокровным сладострастием Мурат вынул батарейку из аппарата, всунул в его нутро клочок бумаги и снова собрал, как было. Пресек связь…

Марфа уснула прямо за столом, на кухне. Допила чай с фенозепамом и упала головой на клеенку, не успев сообразить, что происходит. Последние свои силенки потратила, чтобы держать открытыми слипавшиеся глаза. Мурат нарочно принялся пространно анализировать действительно сложную ситуацию на фьючерсном рынке…

Она еще и стыдится, что засыпает.

Безвольное тело, не откликающееся ни на какие прикосновения, было неподъемным. На руках перенести его в спальню у Мурата не получилось – пришлось тащить на закорках. Когда он переваливал отключившуюся Марфу на кровать, ее тяжесть перевесила, и он свалился прямо на нее. Голова угодила в ложбинку между ее большими мягкими грудями, а его спина так раздвинула ее длинные ноги, что неширокая льняная юбка затрещала. Вот-вот порвется.

Оставлять следы негоже…

Мурат мигом сгруппировался и сполз на пол, но нервы хребта зафиксировали твердый холмик с обрывом в бездну. Которая притягивала.

Он склонился над Марфой… Аккуратно скатал ее юбку от подола до талии. Белизна трусов ударила по глазам. Сдернул их, зажмурился и ухватился губами за голые, теплые розовые края. Чтобы не сорваться в никуда.