Михаил Михеев - крупным планом - Ю Мостков

2

Если быть скрупулезно точным, попытка обращения к прозе была предпринята М. Михеевым между двумя стихотворными книжками - в 1953 году появилась книга "Клуб ЮЭТ". Подзаголовок уточнял: "Повесть для ребят среднего и старшего возраста". Совсем непросто оценить эту повесть. Прежде всего потому, что о произведении, написанном более трех десятков лет назад, нужно судить с позиций сегодняшнего дня. Однако тому, кто самонадеянно накинет на себя судейскую тогу и займет место судьи, не след забывать, что очень легко оказаться в положении тяжеловеса, вышедшего на ринг против боксера в весе мухи: на большую высоту вознесло нас время, и наивно было бы торжествовать, указав на авторские просчеты, которые стали заметны лишь теперь, когда их высветил резкий луч перемен нашей общественной и литературной жизни. К чести М. Михеева, положительные оценки не вскружили ему голову - он сумел разобраться в повести основательнее иных рецензентов. Спустя несколько лет, в 1960-м году, эта повесть вышла отдельной книгой в Новосибирске под новым названием - "Президент пионерского клуба". Слаженней и стремительней стал сюжет, точнее психологический рисунок действующих лиц, мотивированнее цепь событий. Писатель, всегда тяготевший к простой и четкой фразе, отшлифовал язык повести, отказался от необязательных эпизодов, ввел новые - и произведение заметно выиграло по сравнению с первой редакцией. Говоря о двух редакциях "Клуба ЮЭТ", будем иметь в виду, что между "Клубом ЮЭТ" и "Президентом пионерского клуба" хронологически "уместились" еще две повести: "Вирус В-13" (1956 г.) и "Капитаны 8?" (1957 г.). Повесть "Капитаны 8?" во многом предопределила успех "Президента пионерского клуба": помог литературный опыт, которым обогатился писатель, работая над рукописью "Капитанов 8?".Как известно, в наше стремительное время быстро забываются, устаревают произведения, еще недавно привлекавшие внимание. Повесть "Капитаны 8?", уже отмерившая более трех десятков лет своего существования, и сегодня вызывает неподдельный интерес юных читателей. Совсем не сразу находишь объяснение этому. Ведь по содержанию материал, как говорится, не блещет новизной, а что касается его подачи, то она достаточно традиционна - это декларирует подзаголовок "Записки Сережи Суворова": о себе и школьных буднях рассказывает один из героев повести восьмиклассник Сережа Суворов. Чем же "берет" писатель? С первых же слов рассказчик - Сережа Суворов - погружает нас в дела класса, в переживания и заботы свои и своих товарищей. Наивным было бы для искушенного читателя (а есть ли сегодня неискушенный?) ждать необычайных приключений в школе имени Пушкина, здание которой возвышается среди одноэтажных деревянных домиков маленького сибирского городка. И в самом деле, описанные Сережей Суворовым события не поражают наше воображение. Но, обращаясь к общеизвестному и общедоступному материалу (кому сегодня не приходилось иметь дело со школой?), писатель нашел единственно верный путь к завоеванию читательского интереса: меня, читателя, "держит" достоверность повествования, глубокая искренность рассказчика, психологически точный рисунок характеров. Добавлю к этому: плюс та романтичность восприятия мира, которая свойственна ребенку, начинающему с юношеской пытливостью вглядываться в окружающую его действительность. Очень непросто сочетать эти качества - достоверность, психологизм и романтичность. Но М. Михееву это удалось. Сказалось на бесспорном успехе "Капитанов 8?" и то, что их написанию предшествовала работа над приключенческой повестью "Вирус В-13" (1956 г.). Эта работа потребовала от М. Михеева умения строить сюжет - действенный, стремительный, в своей основе логичный и в то же время порой удивляющий неожиданными поворотами; разветвленный сюжет предопределил появление множества действующих лиц; обилие персонажей поставило перед автором непростую задачу так обрисовать каждого из них, чтобы читатель мог их по крайней мере запомнить. Естественно, что обращение к новому для себя жанру и новому для себя материалу заставило писателя задуматься о языке, о его выразительных средствах. Примерно так можно обозначить направления, по которым развивалось писательское мастерство М. Михеева, с особой силой сказавшееся в "Капитанах 8?". Обращение к остросюжетному жанру у М. Михеева было не случайностью, а закономерностью, обусловленной и характером дарования, и склонностями, и биографией писателя. Вспомним уже приводившееся признание М. Михеева: еще ребенком он начал придумывать приключения сам. "По вечерам я собирал своих сверстников и часами рассказывал им фантастические истории - беспардонную компиляцию из прочитанных книг". Став взрослым, он, по его словам, "не забыл свои юношеские восторги от знакомства с приключенческими книгами, от знакомства с сильными и яркими людьми, которые мало чего боялись и которым многое удавалось..." Автор прямо указывает: "Воображение мое сразу заполнялось буйными героями и фантастическими сюжетами... после долгих трудов мне удалось кое-как распределить весь материал в нужной последовательности, и получился "Вирус В-13" ("Писатели о себе", Новосибирск, 1973.- С. 154-155). Что же касается темы повести, то ее подсказала обстановка тех лет. Газеты были полны сообщений о бесконечных заговорах, которыми апологеты загнивающего капитализма пытались отсрочить свою неминуемую гибель; одновременно велась кампания борьбы за мир, где напряжение борьбы находило свое выражение в схватке сил мира против сил войны. Сейчас легко задним числом провести водораздел между реальными обстоятельствами "холодной войны", шедшей к своему апогею, и нагнетанием обвинений, справедливых и несправедливых, которыми пестрили статьи в прессе тех лет. Неизмеримо труднее было разобраться в этом в начале 50-х годов, когда созрел замысел повести и шла работа над ней. Если быть точным, молодой автор не имел никаких других материалов, кроме тех, которые можно было черпать в любом печатном издании. Сегодня, перечитывая повесть, это видишь со всей очевидностью. Но автора подкупила возможность использовать остроконфликтный сюжет (вспомним, что к этому же времени относится один из всплесков "теории бесконфликтности", которую ныне сопровождают обязательным термином "пресловутая". Сторонники этой "теории" убеждали всех и вся, что в социалистическом обществе возможен только конфликт "хорошего с лучшим", ибо у нас невозможны антагонистические противоречия, характерные для капиталистической действительности) . Естественно, что писатель, у которого, что называется, "руки чешутся" взяться за детективный жанр, живущий теми проблемами, о которых неустанно повторяет пресса, искренне готовый прославлять героев борьбы за мир, развернувшейся на всех континентах планеты, остановился на одном из таких сюжетов. Движущая пружина действия - поединок, завязавшийся вокруг страшного вируса В-13. Этот вирус выведен профессором Морге. Давно, еще до второй мировой войны, фюрер привлек профессора к работе во имя будущей победы над врагом. Второй "полюс" действия, но с положительной отметкой, образуется вокруг изобретателя, советского ученого профессора Русакова - его комплексный препарат витаминов спасает людей от многих недугов. В том числе - от страшного "голубого безумия", вызываемого вирусом В-13. Остроту ситуации усиливает уверенность Морге в том, что выведенный им вирус всесилен, что против него нет противоядий. Но выясняется, что препарат профессора Русакова излечивает и от "голубого безумия". В острый детективный сюжет вкраплены эпизоды, всеми своими корнями прорастающие в жанр фантастики - таков и вирус В-13, и всесильный препарат профессора Русакова, и удивительная мастика артиста-трансформатора Роберто Бланка, позволяющая неузнаваемо "менять" лицо. Сплав детективного жанра с фантастикой - не открытие М. Михеева: это соединение достаточно широко известно и в наши дни получило наименование политического романа или политического детектива. Можно только удивляться тому, что автору с первой попытки удалось справиться с задачами, которые он поставил перед собой: стремительно развивается сложный разветвленный сюжет, втягивающий в действие все новые и новые персонажи, и почти каждый имеет свою "примету", свою отличительную черту, хотя не так-то просто найти запоминающиеся детали, когда речь идет о десятках действующих лиц. Среди них - советские журналисты, пограничники и ученые, зарубежные журналисты, рабочие, предприниматели, артисты, инженеры, служащие. Прав А. Никульников, в предисловии к сборнику М. Михеева отмечавший: "Книги Михаила Михеева очень ценны тем, что увлекают прежде всего молодежь разных возрастов, начиная от младших школьников. С уверенностью можно сказать, что не один начинающий читатель приобщился именно через его книги к литературе, к потребности в постоянном чтении, подготовился к тому, чтобы постепенно подойти к многомудрости классики" (Новосибирск, Новосибирское кн. изд-во, "Вирус В-13", 1986 г.). Не оспаривая этого справедливого вывода, необходимо все же ясно сказать, что в повести "Вирус В-13" все люди и все явления жестко и бескомпромиссно делятся на "своих" и "чужих", "Свои" - это советские люди, это зарубежные рабочие и прогрессивные врачи, журналисты, артисты. На другом полюсе - не только недобитые фашисты, но и все представители власти и состоятельные люди: их человеческие качества - производное от их общественного положения и социальных функций. Все мы - за редчайшими исключениями - в те годы привыкли видеть мир в черно-белых тонах - отсюда черно-белые контрастные изображения в "Вирусе В-13". Когда писалась повесть, от нового мышления, провозглашенного нашей страной, нас отделяло более трех десятилетий. Потому-то, отмечая те или иные недостатки повести, я далек от того, чтобы упрекать в них автора: виновником тут выступает не писатель, а время, деформировавшее наши представления об общечеловеческом и социальном: схематические категории "Краткого курса ВКП(б)" неизбежно толкали к умозрительным построениям. В литературе это болезненно отзывалось иллюстративностью и заданностью построений: нужно было, подогнать все к ответу, который был заранее известен. Долгие годы повесть "Вирус В-13" была на гребне читательского успеха, она часто переиздавалась, встречая неизменно теплый прием. У автора, надо думать, не было причин зачислять ее в разряд "нелюбимых детей". Однако нужно вспомнить очень красноречивое признание автора, относящееся к годам его детства и юности: " ...Как бы ни увлекателен и красочен был мир приключенческих книг - все же это был мир фантастики, а рядом шла настоящая жизнь, она была менее красочной, зато была предельно ощутимой..." ("Писатели о себе", с. 154). В "Вирусе В-13" писатель обратился к действительности, весьма от него далекой, известной ему по книгам: остальное он дорисовывал, опираясь на свое воображение. Видимо, должна была возникнуть у М. Михеева мысль о книге, в которой острота сюжета, необычайные приключения героев сочетались бы с действительностью, хорошо ему известной. Мысль эта возникла. В итоге появилась приключенческая повесть "Тайна белого пятна" (Новосибирск. Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1959). Перечитывая сейчас, сегодня давно написанное произведение, поневоле удивляешься многому. Прежде всего тому, как при всем многообразии тем, жанров, жизненного материала - автор остается верен чему-то главному в своих творческих принципах, в отстаивании дорогих ему убеждений. В "Тайне белого пятна" нетрудно увидеть мотивы и темы, которые появятся в более поздних книгах писателя, хотя, уверен, он и не задумывался об этих произведениях в годы, когда работал над повестью. И это обстоятельство лишний раз убеждает: существует в творчестве писателя внутренняя цельность, постоянство убеждений, верность нравственным критериям. Эти позиции автора ощущаются в самых разных произведениях М. Михеева. Но вернемся непосредственно к "Тайне..." Сюжет повести построен на редкость увлекательно. Пружина действия, как и в "Вирусе", связана с открытием нового источника энергии. Атомный век нуждается в уране, и поэтому разворачивается схватка за источники урана, за поиски залежей урановой руды. В этой схватке не на жизнь, а на смерть, причем в буквальном, а не в переносном смысле, все поставлено на карту. Жертвы есть и среди советских геологов, и среди тех, кто им противостоит. В "Тайне белого пятна" мотивировка событий логична и вызывает доверие читателей. Обстоятельность аргументации причин и следствий предопределяется выразительностью психологических характеристик. В "Тайне белого пятна" действующих лиц гораздо меньше, нежели в "Вирусе В-13", но они обрисованы многограннее и глубже, уверенной рукой. В "Вирусе" подчас персонажи отличались только характерными внешними приметами; в "Тайне..." есть характеры, объясняющие поведение, поступки героев. М. Михеев отказывается от однозначности характеров, отбрасывая принцип "бело-черного" изображения. Этот подход писателя проявляется буквально с первых же страниц повести. Отказ писателя от однолинейности изображения видим и в множестве других деталей. Автор не декларирует те или иные взгляды, не порицает или превозносит те или иные позиции своих героев - он изображает живых людей, с их желаниями и страстями, с их радостями и огорчениями, с их вкусами и наклонностями, предоставляя читателю возможность делать выводы самому. Надо ли доказывать, что это - наиболее плодотворный для художника путь. Обычно авторы детективных произведений главное внимание уделяют сюжету; ведь сюжет в таком жанре определяет очень многое, если не все. М. Михеев очень внимателен к сюжету - об этом уже шла речь. Но М. Михеев требователен и к рисунку характеров своих героев. В том-то и причина успеха М. Михеева - в психологическом обосновании поступков персонажей. Обратим внимание на еще одну грань повести: жанр детектива позволил автору пусть бегло, но затронуть темы, которые в годы работы над "Тайной" были, мягко говоря, весьма непопулярными. Некоторый иронический оттенок в описании размеренной и расписанной до минут жизни Виталия Вихорева, крупного работника министерства, его квартиры, уставленной безделушками,.- очевиден. Этот иронический оттенок усиливается портретом Вали, о котором Зина сообщает Дмитрию Вихореву: "- Он юрист. Институт закончил в прошлом году. Сейчас у дяди Вити в министерстве работает. - Вот как? - удивился дядя. - Уже в министерстве? - Да, консультантом. - И уже консультантом!.. Так, так. Верно, очень способный юноша? Его ирония наконец дошла до Зины. - Тебе как будто и это не нравится? - Ну, что ты - я думаю, у него чудесная работа. Спокойная - неврастении не наживешь... Оклад, наверное, приличный..." Эту иронию Дмитрия Вихорева разделяет, безусловно, и автор. Ведь, в самом деле, "способный" юноша: не успел закончить институт, следовательно, не имеет никакого производственного опыта, мало-мальской практики, но это не мешает ему не только стать сотрудником министерства, но и занять должность консультанта, т. е. человека, дающего советы по своей специальности. Фейерверк остросюжетных эпизодов, следующих один за другим, нигде не становится самоцелью: М. Михеев неизменно следует своему принципу сочетать цепь интригующих приключений с психологическим обоснованием каждого шага своих героев. В итоге писатель выстраивает шкалу дорогих ему моральных ценностей. Но, отмечая порой печать прошедших лет на том или ином авторском решении, будем объективны: в гораздо большей степени писатель отошел от общепринятых схем, смело искал новые пути и во многом предвосхитил будущее, которое утверждается сегодня. И все же, при всей причудливости, с какой переплелись в повести старое и новое, нужно сказать: М. Михеев прямо и честно выдвигает свои оценки, подчас весьма далекие от' официальных. Те, кто помнит сравнительно недавние годы, признает, что даже сдержанное упоминание о двух правдах (скажем, правды жизни и правды искусства или правды истории и субъективной правды литературного героя) требовало мужества: если не общепризнанным, то общеупотребительным стало положение о единой унифицированной правде, а что сверх того - то от лукавого. Если искать сегодняшние термины для обозначения позиции М. Михеева в давно написанной повести, я бы предложил формулу: приоритет общечеловеческого над социальным, нравственных критериев - над черно-белой тенденциозностью. Завершая разговор о "Тайне белого пятна" и признавая повесть значительной вехой в творчестве М. Михеева, обратим внимание на его возросшее языковое мастерство. В "Вирусе В-13" не было - да и не могло быть - живых красок в языке персонажей: ведь действие в основном развертывалось в иноязычной языковой стихии. В большей или меньшей мере, но читатель как бы получал "перевод с иностранного" - поскольку речь героев автор "перелагал" на русский язык. В "Тайне белого пятна" обращение к героям, живущим в России, позволило писателю использовать различные пласты живого русского языка, и читатель с благодарностью отметит это. Может быть, именно сейчас будет уместно назвать имя давно ушедшего Евгения Филипповича Иванова, старого новосибирского писателя и журналиста, на своем долгом веку доброжелательно помогавшего многим и многим молодым авторам. Он, тонко чувствовавший язык, человек чудесной доброты и отзывчивости, которого почти все знали как Филиппыча - этим именем он подписывал не только свои газетные и журнальные публикации, но и немногочисленные книги,- был первым рецензентом и рукописи М. Михеева "Вирус В-13". Когда повесть готовилась к публикации в молодежной газете "Большевистская смена", Е. Ф. Иванов выступил в роли первого редактора и со свойственным ему бескорыстием делился с молодым автором "секретами" языкового мастерства. М. Михеев и сегодня с благодарностью вспоминает уроки одного из своих первых литературных учителей: "благодаря Евгению Филипповичу,- говорит он,- я понял, какой силой может обладать точно найденное слово". Не напрасными оказались уроки Е. Ф. Иванова - повестью "Тайна белого пятна" автор убедительно доказал это.