...из пены морской. Инверсионная тeория антропогенеза - Виктор Тен

Спускаясь сверху вниз, мы натыкаемся на нос. Этот наш придаток разительно отличается от обезьяньего, превосходя по длине, а также тем, что ноздри направлены вниз, а не вперед и вверх. Если исходить из того, что человек эволюционировал в лесу или саванне, то подобный орган обоняния представляет собой, несомненно, порок развития. Наши предки были животными, которым нос был необходим, чтобы нюхать воздух, ловя ароматы возможной добычи и запахи хищников. Все обезьяны непрерывно делают это, просто поворачивая головы. Обезьяна, которой понадобилось бы для этого задирать голову, теряя обзор и подставляя для нападения беззащитную шею, никогда б не выжила в дикой природе.

Недостаток - это когда чего-то не хватает. В данном случае речь идет об анатомических пороках. Разве длинные волосы не являются таким же пороком? Долговолосая обезьяна погибла бы, запутавшись в сучьях.

Физиологический порок: наш способ издавать звуки. В целях маскировки (потому что во рту гниют остатки пищи) все без исключения наземные животные используют вдыхаемую струю. Один только Homo sapiens (о безумец!) издает звуки на выдохе и, если даже у современных людей, пользующихся средствами гигиены, дыхание зачастую нечисто, то что можно сказать о диких наших предках? Волк и леопард могли почуять эти «ароматы» издалека, даже не слыша звуков.

Губы - эти круто вывернутые наружу внутренние ткани - какова их роль в эволюции? Это еще один наш эксклюзив, о котором никто из знатоков теории антропогенеза ничего не может сказать. Уязвимость губ определяется тем, что это внутренняя ткань, слизистая, которая непонятно зачем выперлась наружу. Это, если хотите, геморрой переднего прохода. Зачем человеку этот геморрой? Цивилизация приспособила губы для поцелуев и губной помады, но дикари поцелуя не знают. Большая часть человечества не знала поцелуя до 18 в. Жвачные животные тоже имеют губы, но это совсем другое: трудовые мозоли, более плотные по структуре, чем даже кожа. Один только человек имеет мягкие губы, цитологически определяемые, как внутренняя ткань. Потрогайте языком: между слизистой рта и губами нет никакой границы.

Далее нас начинает мучить щитовидная железа. Среди людей, живущих на континенте, эндемический зоб — чрезвычайно распространенная вещь. Полтора миллиарда имеют пред зобное состояние, 200 миллионов страдают этим заболеванием, которое часто переходит в рак. Нам всем не хватает йода. На Земле 5 млн. идиотов, рожденных таковыми вследствие йододефицита. Йодное голодание — еще один наш физиологический эксклюзив, ни одно животное не знает такой проблемы. Кто кормил йодом наших предков, чтобы они смогли породить разум?

Впрочем, все это мелочи. Забудьте, хотя каждой из них в отдельности было бы достаточно для запуска эволюцией программы выбраковки. При этом далеко не все «мелкие» причины для такой команды могут быть перечислены в краткой форме предисловия.

Далеко не мелочью является наша уникальная среди животных потливость. Мы привыкли считать себя самыми чистыми существами на Земле, а это не так. Абсолютно все животные, включая фольклорную свинью, гораздо чище нас. На планете нет другого существа, к которому столь охотно липла бы грязь и болезнетворные микроорганизмы. Даже в состоянии полного температурного комфорта нормальный человек выделяет 0,7 литра пота в сутки; в тропиках, где, как считается, появился Homo sapiens, количество потовой жидкости доходит до десяти литров в день. Большое ведро! Наделив наших предков такой системой терморегуляции, природа как бы выкрасила их светящейся краской и выставила среди диких зверей, не дав для обороны ни клыков, ни когтей. Свою собаку, боксера, я не мою месяцами — и она ничем не воняет. Позволить себе не мыться хотя бы неделю я не могу. Свинья валяется в грязи, сохнет, потом подходит к забору - и спустя несколько минут стоит чистая, белая и сухая. Человек не может обойтись забором, ему необходима горячая вода. Липкий пот буквально приклеивает к нашему телу молекулы грязи и источает резкий запах.

Было бы терпимо, если б мы платили такой монетой за благо пользоваться надежной и удобной системой терморегуляции. Отнюдь! О качестве такой системы терморегуляции, как потоотделение, говорят следующие факты. От холода она нас не защищает вообще. Когда нам жарко, уже через полчаса нас начинает изводить не столько жара, сколько наш собственный пот. Покрытый шерстью верблюд выдерживает диапазон температур в 100 градусов, — от минус 50 до плюс 50. Диапазон обнаженного человека примерно в 20 раз уже: от плюс 18 до плюс 23. Спрашивается: зачем эволюция «слизала» с обезьян шерсть, делая человека, если даже в тропиках холодно по ночам? Ни один антрополог не может дать вразумительный ответ на данный вопрос. Возникает вопрос: а имели ли предки человека когда-либо шерсть? Если не имели, то это были не обезьяны, потому что голых обезьян в природе нет.

Однако и такой порок, как безудержная потливость — ничто в сравнении с недостаточностью нашей костной основы, той подвески, к которой крепятся внутренние органы. Подсчитано, что дефицит ее прочности в условиях земной тяжести составляет примерно 40%. Большинство не специфических заболеваний, начиная со среднего возраста, провоцируются хондрозами, включая сердечные. Достаточно сравнить скелет человека и скелет любого наземного животного, имеющего примерно такую же массу (большой волк, небольшой медведь, горилла, крупный козел, орангутан и др.), чтобы убедиться в том, что мы устроены гораздо субтильней. Особенно это касается устройства позвонков, которые очень хрупки из-за невероятно большого (для земных животных) калибра внутреннего отверстия. Этот 40%-й дефицит прочности является едва ли не основным аргументом сторонников гипотезы о внеземной природе человека. Думаю, что прежде чем вперять свои взоры в сторону Сириуса или Туманности Андромеды, следует поискать на собственной планете среду, в которой могло появиться существо с неземным костяком. Например, воду.

Симиалисты парируют доводы «пришельцев», говоря, что в целом костяк достаточен, а дефицит прочности определяется прямохождением. Мол, предок передвигался на четвереньках и не имел проблем. Это не ответ. Во-первых, позвоночник человека, даже если поставить его в позу козла, все равно проигрывает в прочности равновеликим животным. Во-вторых, переход к прямохождению сам по себе столь проблематичен, что симиалистам лучше оставить данный аргумент в покое.

Переход предполагаемых обезьяньих предков к двуногой локомоции был невозможен по анатомо-физиологическим показаниям. Дело в том, что все обезьяны, включая ископаемых, плоскостопы. Человеческая ступня представляет собой сложный рессорный механизм. Свод стопы - это пружинная рессора, которая сделала возможным прямохождение. Сводчатая стопа может перейти в плоскую, а вот обратный процесс невозможен. Хождением плоскостопие не ликвидируется, а усугубляется. Злоупотребление плоскостопых людей хождением без специальной обуви приводит к развитию костной патологии. В первобытном лесу ортопедов не было. Вопрос: каким образом плоскостопые обезьяны, перейдя к хождению по земле на двух ногах, приобрели не артроз, а пружинный свод стопы, если это в принципе невозможно? Скорее всего, данный анатомический эксклюзив человека сформировался в другой среде, менее жесткой, и благодаря другим причинам.

Еще вопрос: зачем приматы покинули сравнительно безопасный ярус тропического леса ради хождения по земле на своих коротких, кривых, плоскостопых ножках? Это вопрос, который стоит в самом начале симиализма, как научной концепции. По идее, ни один симиалист не имеет права двигаться в своих рассуждениях дальше, не ответив на данный вопрос. Между тем, ответа нет. Симиалисты начинают свои рассуждения с «пиратской» по сути дела фразы: «Некогда какие-то человекообразные обезьяны, которые были, скорее всего, шимпанзе подобны, спустились с деревьев на землю и перешли к прямохождению». Фраза является пиратской, потому что не называются побудительные мотивы такого перехода. До тех пор, пока они не названы, обезьяны должны сидеть на дереве, а все диссертации, защищенные благодаря им, должны быть дезавуированы.

Среди называемых причин перехода обезьян к прямохождению наиболее солидно выглядит так называемая, пресловутая, ставшая притчей во языцех и роялем в кустах, — аридизация. Палеоклиматические реконструкции, которыми занимаются симиалисты, не могут вызвать ничего, кроме смеха. Как правило, их задача заключается в том, чтобы найти очередную «аридизацию», приуроченную к очередной находке древних гоминид. Полвека назад считалось, что человек появился в Азии 700 тыс. лет назад, потом - будто в Африке 1,5 млн. лет назад, еще позже появилась дата 3 млн. лет. Находки рубежа тысячелетий дали основания предполагать, что человек появился не в голоцене, а раньше и древность нашего рода насчитывает 6 млн. лет. Соответственно симиалисты перемещают и свой рояль в кустах, - аридизацию.