Писатель-патриот - Людмила Сергеевна Шепелева

Весною же, со времени партийной конференции, пятилетка, которую красноармейцы принимали как несбыточную фантазию, вдруг стала реальна. Для каждого из них, в том числе для Баскакова, Миронова и даже Ковалева, стало ясно, что пятилетка — это факт, это сегодняшняя действительность».

Дыхание эпохи 30-х годов — вот что является главной чертой вдохновенной повести Ганибесова. Оно — в поэтическом отражении борьбы нашего народа в годы первых пятилеток за высокую производительность труда, за новые социалистические темпы, за создание первых колхозов в деревне; в раскрытии главного: роста социалистического сознания в каждом рядовом труженике, решении проблемы новой, коммунистической морали. И в этом плане повесть Ганибесова «Эскадрон коммунистов» не уступает таким популярным произведениям 30-х годов, как «Поэма о топоре» Н. Погодина, «Время, вперед» В. Катаева, «Гидроцентраль» М. Шагинян.

Повесть Ганибесова роднит с ними не только проблематика, но и принципы воплощения реальной действительности: показ созидательной силы партии и народа, разбуженного Великим Октябрем, стремление дать характеры в революционном развитии.

Само заглавие повести «Эскадрон комиссаров» знаменательно, оно раскрывает замысел писателя. Ганибесов стремился показать на примере жизни одного эскадрона борьбу за принципы коммунистической нравственности, за рождение нового, социалистического человека. Воодушевленные энтузиазмом всего советского народа, красноармейцы берут на себя социалистическое обязательство: каждому рядовому бойцу воспитать в себе качества комиссара, политического руководителя; поставить работу так, чтобы каждый отвечал за подготовку боевой готовности Красной Армии как комиссар эскадрона.

Этот процесс становления эскадрона и составляет сюжетную основу повести Ганибесова. Показывая формирование политического сознания красноармейцев, писатель расширяет повествование, органически вводит сюжетные линии, связанные с жизнью подшефного завода и деревни. Это дает возможность показать классовую борьбу в деревне и пробуждение социалистического сознания крестьян.

К 30-м годам советская литература, в основном, уже преодолела известные просчеты некоторых произведений 20-х годов, наиболее полно выразившиеся в повести А. Малышкина «Падение Даира». А. Малышкин, В. Вишневский (в пьесе «Первая конная») были убеждены, что надо показывать народную массу нерасчлененной. «Неважно, — говорил В. Вишневский, — место Петра, Ивана, Сидора… Важно дать массу». Поэтому в каждый новый эпизод пьесы «Первая конная» он и вводил новых действующих лиц, а образ центрального персонажа пьесы Ивана Сысоева был схематичным. В повести «Падение Даира» А. Малышкина, поэтически, вдохновенно раскрывшей энтузиазм народных масс, идущих покорять «грядущие века», масса была так же недифференцирована. Вместо живых людей, действовали «некто в галифе», командарм N, подчеркнуто не имевший имени. Такое изображение народной массы, конечно, во всей глубине не передавало исторические закономерности, свидетельствовало еще о первых шагах литературы социалистического реализма, о нерешенности отдельными писателями ряда эстетических проблем. Не с этими произведениями, а с «Железным потоком» А. Серафимовича, романом Д. Фурманова «Чапаев», с «Разгромом» А. Фадеева, развивавшими горьковскую тему становления нового, социалистического человека, связана генеральная линия развития советской литературы. У этих писателей и учился Ганибесов подходу к решению проблемы народа в литературе.

Массовые сцены в повести «Эскадрон комиссаров» занимают большое место. В них раскрываются трудные будни красноармейского быта: маневры, политические занятия, помощь крестьянам соседней деревни (организация в ней колхоза).

Но всю эту многоликую массу писатель как бы «расчленяет», выделяя целый ряд образов-персонажей, которым отводится большое место в тексте всего повествования. Наиболее удачно на наш взгляд даны характеры бойцов Люшкина, Литвинова, Ильи Ковалева. Автор повести не ставил задачи создать обобщенный образ бойца, судьба которого была бы типичной для всей рядовой массы, подобно Чапаеву из одноименного романа Д. Фурманова. Ганибесов шел путем Серафимовича в «Железном потоке». Целостно ни одна судьба не прослеживается в повести. Но в каждом выделенном образе-персонаже типизируются одна-две каких-либо черты. В целом же создается собирательный объемный портрет народа.

Вот, например, характер Люшкина. Вначале это несмелый, неудачливый красноармеец. Когда Люшкин вместе с другими новобранцами в первый раз выехал на рубку и взмахнул клинком, то вместо лозы отрубил лошади ухо, став посмешищем для бойцов эскадрона. Новобранец Люшкин, приехавший в эскадрон из далекой глухой деревни, имеет очень слабое представление о событиях, которыми живет страна. Мысли его тяжелые, путаные, не выходят из круга привычных житейских понятий.

Верный своей творческой манере, автор повести «Эскадрон комиссаров» не углубляется в анализ переживаний одного героя. Люшкин появляется на страницах повести всего 2—3 раза. В поступках, в действии раскрывает писатель изменение характера, процесс становления личности.

В упорном труде вместе со всем коллективом обретает Люшкин свое место в строю. И вот уже он, захваченный энтузиазмом социалистического соревнования, придумывает новый способ рубки лозы, показывает образец воинской подготовки. И третья сцена — Люшкин от имени своего взвода вызывает на соревнование соседний взвод. Взволнованный от нахлынувших на него чувств, еще не умеющий выразить их словами, Люшкин предстал перед товарищами в новом свете. Нет, он не жалкая личность, над которой можно безнаказанно надсмехаться. Он сам теперь строит жизнь, активно участвует в ее преобразовании И если постараться, то он может стать таким же комиссаром, как Смоляк или Ветров, так же, как они, он научится разбираться в политике.

Так сопоставление двух-трех коротких обыденных сцен позволяет Ганибесову показать пробуждение народа.

Рассказ о Люшкине больше не займет ни одной страницы повести, но характеристику этого бойца дополнят образы Граблина, Ковалева и других.

Граблин пришел в армию неграмотным батраком, а спустя несколько месяцев он пишет в деревню «агитирующее» за колхоз письмо: «Здравствуй, дядя Сидор Филипыч… Вот я в Красной Армии научился политзанятию. Была конференция партийная всего Союза ССР. Всем батракам и беднякам велено организовать колхоз, как против буржуев-кулаков. Организуют колхоз обязательно. А я из Красной Армии приду — тоже заступлю. Вы трактор покупайте, а я трактористом изучусь здесь». По-своему, но, главное, убежденно излагает Граблин в письме почерпнутые на политучебе исторические сведения: «Были в Англии крестьяне-мужики, а их всех съели овцы буржуйские, а на самом деле не овечки, а буржуи-кулаки сжили с местов, землю всю отобрали, а на той земле овечек стали пасти для шерсти…». И с видимым удовольствием ставится подпись под письмом: «Пётра Сергеич Граблин».

Целый ряд отрывков из писем, включенных в повесть, мастерски воспроизводит колорит эпохи и способствует индивидуализации персонажей.

История развития характера красноармейца Ковалева подчинена в повести раскрытию проблемы коллектива. Разухабистый и беспутный парень Илья Ковалев был всегда уверен, что товарищи завидуют его ловкости, удальству. Постоянные отлучки по ночам в деревню на гулянку он рассматривал как молодечество. А что до начальства, то его всегда обмануть можно, выкрутиться. Все разговоры о соревновании, о колхозах идут мимо Ковалева, так и не увидел он то новое, что объединяло бойцов взвода против него. В первый раз в жизни почувствовал Ковалев робость и неуверенность, видя