Звездные войны товарища Сталина. Орбита «сталинских соколов» - Владимир Перемолотов

Президент кивнул.

– Логично, что самое лучшее место для такой системы – самая высокая гора. Гора Джомолунгма! Поэтому я и разрушил гору, невзирая на политические последствия.

Услышав знакомое слово, президент сразу почувствовал себя в своей стихии. Гипноз научных фраз развеялся, улетучился.

– Не думаю, что в этом была необходимость. Британия, разумеется, ни за что не пошла бы на то, чтоб предоставить большевикам возможность что-то делать на своей территории.

Миллионер хотел было возразить, что большевики в своей политике не очень-то оглядываются на окружающих, и что вся их политика сама по себе ведет к конфликтам и революциям, но сдержался. Пока они с президентом понимали друг друга, и портить это понимание не стоило.

– Возможно… Но я предпочел решить вопрос радикально. В конце концов, что может помешать большевикам поднять восстание в Индии уже через неделю? Ничего! Англичане так обходятся с туземцами, что впору удивляться, что земля еще не горит под их ногами. А теперь это просто незачем делать…

– Стало быть, вы британцам еще и услугу оказали?

Миллионер не принял шутливого тона, вздохнул и продолжил уже тише.

– Как бы то ни было, я ошибся в расчетах… Разрушение Джомолунгмы не остановило большевиков. Они переориентировались на Турецкий Большой Арарат.

– А что остановило вас? – чуть насмешливо поинтересовался Гувер. Он все еще не верил в то, что только что услышал. – Что помешало вам обойтись с Араратом так же, как и с Джомолунгмой?

– Только одно, – совершенно серьезно ответил борец с мировым коммунизмом. – Аппарат, которым удалось разрушить Джомолунгму, сейчас не работоспособен. Новый аппарат будет готов не раньше чем через полгода… А сколько времени нужно большевикам, чтоб достигнуть своих целей, я не знаю… Во всяком случае, сейчас они совершенно спокойно могут действовать в Турции…

– На территории другого государства? Войти туда без объявления войны? – уточнил Гувер и с сомнением покачал головой. Политический деятель оставался политическим деятелем.

– Им незачем объявлять Турции войну. С Турцией у них есть договоры и секретные протоколы к ним. Там они могут действовать совершенно легитимно. И они действуют! Если они доведут свое дело до конца, то через два-три месяца миру, нашему с вами миру, господин президент, придет конец…

Президент сызнова пересмотрел фотографии, подержал в руке большевистский сюрприз, дотронулся до водопроводного железа. Что творилось в президентской голове, мистер Вандербильт не знал. Гувер смотрел на него, но у миллионера не было ощущения, что его видят. В президентской голове сталкивались мнения, возникали альянсы и соглашения, там делалась политика…

– Что вы предлагаете? – наконец спросил он. – На основании вашего рассказа объявить войну Советской России? Это смешно… Мы не станем сейчас воевать с Россией. Она нужна нам как рынок сбыта…

В его голосе гость ощутил твердость. Ту твердость, которая диктуется уверенностью в том, что все верно понято и правильно взвешено, но миллионер не мог остановиться на половине пути. Еще была надежда поколебать мнение президента, не противореча ей, а просто чуть-чуть изменив направление президентских мыслей.

– Это экономика, а не политика.

– А наша политика и есть экономика, – усмехнулся хозяин Белого Дома. – По-вашему, большевики могут быть опасны…

– Они уже опасны. Их доктрина Мировой революции не пустые слова. Это предупреждение…

Челюсть президента поехала вперед, и Вандербильт опомнился.

– Тем более я не хочу никакой войны. Я хочу устранения угрозы для Америки и только…

Президент вопросительно посмотрел на него.

– Зачем воевать с Россией? – продолжил миллионер. – В этом нет никакой необходимости. Нужно только провести небольшую полицейскую операцию в Турции. Всего-навсего.

Гувер молчал, ожидая продолжения.

– Кому сейчас есть дело до Турции, – продолжил Вандербильт. Он остро ощущал, что именно в этот момент решается судьба его идеи. – Если и раньше она была краем света, местом табака, ковров и красных фесок, то теперь, когда все читают только экономические новости… Кому какое дело до того, что там произойдет?

Он словно случайно задел за обрезки трубы, и они звякнули перед носом задумавшегося президента.

– Цивилизованный мир может вообще никогда не узнать о том, что там случится…

Нерв разговора натягивался, натягивался, и вот-вот должно было произойти одно из двух. Он либо порвется, убив взаимопонимание, либо сдвинет их точки зрения, притянет друг к другу.

– А сделать это все можно руками британцев, – неожиданно подал голос Стимонс. И президент и миллионер повернулись к нему.

– Пусть все, что нужно, сделают британцы, – повторил госсекретарь. – У нас нет военного присутствия в Турции – у них есть. Кроме того, они находятся гораздо ближе, а счет времени идет на дни и недели, а не на месяцы…

Вандербильт ухватился за его слова, как за последний аргумент.

– К тому же им должно быть страшнее, чем нам. Это у них большевики под боком, а не у нас…

– А мы станем с ними торговать, – добавил президент.

Миллионер покидал Белый Дом с улыбкой триумфатора. У него даже возникло неодолимое желание сбежать по ступеням лестницы вниз, но он сдержался. Если уж быть героем и спасителем мира, то до самого конца. Он смог! После стольких безуспешных попыток ему все же удалось поставить на службу Западной Цивилизации силу САСШ! За одно это его должно ждать персональное место в раю!

Теперь дело пойдет! Рядом с ним на перевале встанут президент и вся мощь военной машины САСШ.

Он не сдержался и убыстрил шаги.

Хотя…

Он задумался и чуть помрачнел.

Британия, конечно, сильна, но мало ли что может произойти? Нужно как-то подстраховаться…

Жизнь давно приучила мистера Вандербильта не складывать все яйца в одну корзину.

Задумчиво глядя на дверь, за которой скрылся мистер Вандербильт, Гувер спросил:

– Вы верите в это, Генри?

– Что значит «верю – не верю»? Это не вопрос веры…

Госсекретарь подошел поближе и уселся рядом с президентом.

– Интерес большевиков к наивысшим вершинам мира объективен. У меня есть донесения наших разведчиков. То, что оружие существует, так и это факт. Я связывался с теславскими лабораториями. Там подтвердили все то, что рассказал мистер Вандербильт…

– И Джомолунгму?

– И Джомолунгму… Единственное слабое место тут – это мифический немецкий ученый… Пока мне ничего не удалось узнать про него.

– Не расстраивайтесь. Я кое-что знаю про этого немца.

– Вы? Откуда?

– Британский премьер писал о нем моему предшественнику. Правда без подробностей. Тем не менее все, что он говорит, выглядит правдоподобно… – заметил президент. Он смотрел на госсекретаря с усмешкой. Тот покачал головой.

– Вы так и не поверили ему…

– Отвечу вам так же, как и вы только что ответили мне. «Это не вопрос веры». Хороший политик для достижения своих целей должен уметь пользоваться любой информацией. Правда это или нет – не важно… Правда – это то, что нам помогает… Если нам удастся убедить англичан вмешаться в это дело, то Советы рано или поздно разберутся, кто им помешал, и их главным противником станет Великобритания, а не мы… Пусть воюют они, а мы станем торговать!

Он энергично поднялся, приняв решения и наметив цель.

– Хорошо, Генри… Распорядитесь, чтоб меня связали по телефону с Лондоном. С резиденцией премьер-министра.

СССР. Свердловск

Март 1929 года

…Они не пошли в ресторан, как хотели, потому что у профессора не случилось интереса к этому, а вдвоем отправились в пивную. Слушая, как шипит пиво, перетекая из бочки в кружки, как перестукиваются бильярдные шары, они пили ячменный напиток из высоких кружек и с удовольствием поглядывали по сторонам. После торжественной черноты космоса, в которой горели чужие звезды, приятно было видеть что-то простое и понятное, вроде этого бильярда, графинчиков с «беленькой» да тарелками с закуской. Ощущение было такое, словно в музей зашли, а не в трактир.

Все, что тут было, было прошлым и настоящим. Неплохим прошлым и настоящим.

А они были будущим. Великолепным будущим Человечества!

С хрустом разгрызая соленую сушку, Деготь сказал:

– Прав профессор. Теперь и помирать можно. Мы и так – часть Истории! Сталинские соколы!

– Мы её секретная часть, – с сожалением сказал Федосей. – О сегодняшнем, в лучшем случае, два десятка человек в стране узнает… Да за такое дело нам всем по ордену полагается и портреты в газетах, а ты – «помирать»! Надо сперва всего этого вот дождаться…

Федосей сдул белопенную шапку с кружки, добираясь до поверхности цвета темного янтаря.