Мальчик, идущий за дикой уткой - Ираклий Квирикадзе

Фотография 1. 1943 год

Нам по четыре года. Зоя приехала в Тбилиси перед самой войной. Она рассказывала о голоде в Поволжье, о расстрелах за сорванный на поле колосок пшеницы. Зоя поселилась в семье Антона, убирала у них в доме и гуляла с моим другом. Иногда и я присоединялся к веселой компании: Антон, Зоя и ее подруга Люся. Помню смех подружек, купание в Черепашьем озере – девушки плескались в воде, мы сидели на песчаном пляже, – помню голубые атласные лифчики девушек. Люся работала вагоновожатой в трамвайном депо. Нас с Антоном часто катали на Люсином трамвае. Разрешали дергать рычаг, от которого звенел трамвай. Это был апофеоз детского счастья. Трамвай едет по улице Дзнеладзе и звенит, автор этого звона и грохота – ты!!!

Однажды ночью пришли люди в форме, арестовали Зою. В ту же ночь арестовали и Люсю. Девушки оказались людоедками. По субботним дням, когда у Зои был выходной, они катались на Люсином трамвае одни, без нас. Девушки знакомились с молодыми людьми – обычно это были солдаты. После танцев, после скромных застолий девушки убивали своих возлюбленных и…

Я часто разглядывал эту фотографию. Как могли Зоя и Люся с застенчивыми улыбками, с комсомольскими значками на кофтах пропускать через мясорубку своих любовников?

В городе много говорили о девушках-людоедках. Моя мама рассказывала, что на суде девушки сознались во всем, винили голод в Поволжье, из-за которого они пристрастились к каннибализму…

На фотографии Зоя обнимает нас с Антоном и как-то особенно ласково смотрит на меня. Друзья смеялись: “Зоя откармливала тебя, Ираклий, для скромного ужина с подругой Люсей”.

Чанчур, ты родился 1 января 2013 года в городе Лондоне. Лет через двадцать, в 2033 году, взрослому тебе вряд ли будет интересно знать о каком-то голоде в Поволжье.

Вот я и думаю: может, не для Чанчура пишу я эту книгу, а пишу для себя? Может, мне надо погрузить в проявитель несуществующую пленку, потом опустить ее в закрепитель (кто помнит красный свет в ванной, где проходили фотопроцессы), чтобы то, что было изображено на фотографиях, не исчезло навсегда. Чтобы кто-то знал, что мальчики, сидящие на коленях няни, могли быть съедены в один прекрасный вечер 1943 года. Это не хоррор, не фильм ужасов, а малоприметная, забытая страничка из жизни Ираклия Квирикадзе и Антона Гогелии.

Чанчур, ты здесь ни при чем. В 2033 году не об этом ты должен читать, не это разглядывать.

Может, даже хорошо, что эта фотография исчезла?

Фотография 2. 1952 год

На наших шеях (у всех они тощие) красные пионерские галстуки. В руках бутылки вина. На фотографии видны наклейки: “Кахетинское вино № 8”. В то жаркое лето 1952-го родители сослали нас в анарский пионерский лагерь. Мы два месяца жили и развлекались в свое удовольствие. Пили вино “Кахетинское № 8”, состязались в метании гранат – от случая к случаю забрасывали их в окна пионервожатых, директора лагеря Магреса Федоровича Индиго. Одна из гранат непонятно каким образом взорвалась, разнеся в клочья патефон Индиго. Мы курили сигареты “Ворошиловские”, а в лагерном туалете (Чанчур, не читай эти строчки, закрой глаза или положи ладонь на страницу) состязались, кто пустит струю и выше других зальет отштукатуренную туалетную стену. Непревзойденным чемпионом в этом виде многоборья был Леван Канкия, он же будущий Кафка, самый низкорослый из всех нас. Сознаюсь, что я, не самый низкорослый пионер анарского пионерлагеря, был постоянным аутсайдером игры “чья струя выше?!”. Но не подумай, Чанчур, что я такой уж слабак. Были другие состязания, не менее экзотичные, в которых я побеждал.

На постаменте чугунного памятника высечены буквы: “Владимир Николаевич Ленин”. Когда мы увидели эту надпись, мы опешили: “Владимир Николаевич Ленин?” Спроси в Гренландии любого гренландца имя и отчество Ленина, он ответит: “Владимир Ильич Ленин”. А в Анаре скульптор высек на граните: “Николаевич”.

На фотографии мы стоим растерянные. У Дэвида Иванова-Чиковани топорщатся волосы, как под электрическим током. Леван Канкия щупает гранитные буквы, не веря ни глазам, ни пальцам. Он смотрит на меня и молча спрашивает: “Как такое может быть, Ираклий? Это же абсурд, визуальный бред, кошмар!”

У памятника Владимиру Николаевичу Ленину нас сфотографировал пионер Роберт Стуруа, наш друг, оставшийся за кадром. Жаль, что его не видно, сегодня он один из выдающихся театральных режиссеров мира.

Фотография 3. 1949 год

После награждения почетными грамотами мы играем в футбол на стадионе пионерлагеря. Наша с Кафкой команда проиграла. Уйдя с футбольного поля, мы забрели в заросли колючего кустарника, где что-то строилось. Мы с Кафкой увидели свежевырытый лаз. Куда он ведет? Мы влезли в него. Ползем. Метра три было темно, потом лаз расширился, мы увидели большую светлую яму, спрыгнули в нее. Свежая глина. Еловые шишки валяются. Пахнет хорошо… Посмотрели наверх. Над нашими головами – деревянный настил с широкими круглыми дырами. Поняли: мы на дне новопостроенного пионерлагерного туалета. Только сообразили, куда попали, как раздались шаги по деревянным доскам, и… о ужас! Мы увидели большой женский зад. Через соседнюю дыру было видно лицо той, кому этот зад принадлежал. Пионервожатая нашей группы Маквала Михайловна Топурия! Присев, она, видимо, почувствовала чье-то присутствие, посмотрела вниз через соседнюю дыру.

– Канкия, Квирикадзе, что вы там делаете?! – истошным голосом завопила она.

Два пионера в коротких штанах, белых рубашках, красных галстуках синхронно подняли руки в пионерском приветствии – ладонь ко лбу.

– Маквала Михайловна, мы сюда упали!

Я прервал свое письмо и вновь задумался, о чем я рассказываю мальчику, которому еще только три года, которого мы дома (он уехал в Лондон) зовем Чанчур, а в паспорте его написано, что он грузин, и звать его Ираклий, и фамилия его Квирикадзе. Чанчур – это прозвище. В Грузии чанчурами зовут мальчиков, которых мамы чистыми пускают гулять, а приходят они грязные, с синяком под глазом, в одном ботинке, зато с чьей-то собакой, которая, по их словам, будет жить с ними и спать в их постели… кепка на голове не своя, алюминиевая сабля у кого-то украдена или выменяна на жестяной грузовик… И так каждый день.

Во дворе Чанчура бегают дикие английские кролики. Чанчур дружит с ними. А я знаю много смешных историй о грузинских диких кроликах, знаю даже о диких гигантских кроликах с Дарданельских островов.

Чанчуру это должно быть интересно, но я пишу сейчас не о том… Не о кроликах.