Их любимая игрушка (СИ) - Хрустальная Анна

Не знаю, почему, но верить в то, что они Иные мне почему-то не хотелось. Хотя все факты указывали на это, с какой стороны не глянь.

— Ну, здравствуй, Алана. — негромко проговорил синеглазый Дэй, скользя по мне изучающим взглядом, как минимум, плотоядного хищника. И, похоже, его звучный баритон завибрировал не сколько в окружающем нас акустическом пространстве, а прямо во мне — в моей голове и натянутых нервах.

— К-кто вы?.. Что вам… от меня надо? — я всё-таки не удержалась и сделала несколько шагов назад, совсем скоро уткнувшись спиной в ближайший ко мне угол.

Вот и всё. Отступать уже некуда. И куда-то бежать-прятаться — тем более!

— Можешь считать нас кредиторами своего отца. Которым он очень много чего задолжал.

— Вы же… вы же не люди! О каких кредитах вы вообще говорите?

— Какое милое создание, ты не находишь? — Дэй ещё шире улыбнулся, явно восхищаясь моей реакцией на его слова, и обернулся к своему пока ещё молчаливому, но не менее «любопытному» напарнику. — Так забавно за ними наблюдать, когда не применяешь к ним ментального внушения. Животные инстинкты превыше всего. Затмевают любой, даже самый циничный здравый разум.

— Зато их эмпатия поражает, не говоря уже про прочую обострённую чувствительность.

Я впервые услышала более сиплый и низкий голос Найта, и от его не менее вибрирующего звучания мне тоже невольно захотелось поджать пальцы на ногах и ещё сильнее вжаться в равнодушную к моей неминуемой участи стенку.

— Ты ведь хорошая девочка, Алана, не так ли? Прилежная ученица, любящая дочь и законопослушная единица вашего среднего привилегированного класса. Ты же должна помнить первые статьи из Мирового Кодекса по гражданским правам всего человеческого населения, как должна себя вести с такими, как мы?

Кажется, ещё немного, и я точно хлопнусь в обморок. Хоть они ещё и не приближались ко мне в самый притык (пока!), остановившись где-то по центру камеры рядом с креслом, легче мне от этого нисколько не становилось.

— П-почему я? Зачем я вам?.. Я же… я же всего лишь человек. Никто! Особенно для вас!

Мягкая улыбка так и не сошла с тонких губ Дэя, разве что стала чуть менее выразительной.

— Тем ты нам и интересна, Алана. — он сделал ко мне ещё пару небольших почти крадущихся шагов, но всё же остановился на относительно безопасном расстоянии. — Тем, что ты не такая, как мы. А ещё тем, что ты, вроде как, считаешься по вашим человеческим понятиям девственницей. Хотя, проживание в женском интернате мало что гарантирует в этом плане.

— Ч-что вы… собираетесь со мной делать? — зачем я задала именно этот вопрос, так и не пойму. Лучше бы сразу попросила отключить мне человеческие эмоции со способностью думать о чём-либо вообще.

— Ничего такого, что тебе может не понравиться. И, да… Ты бы не могла раздеться? Нам хочется посмотреть на тебя всю, без этих страшных тряпок.

— ЧТО?!

— Ты не ослышалась. Раздевайся. Полностью. Догола…

— В-вы… вы это серьёзно? Или вправду думаете, что это так просто сделать?.. Я вас не знаю!

— Кричать об этом не обязательно, Алана. И ничего такого предосудительного мы пока тебе не предлагаем. Хотя спокойно могли сделать это и сами. Как видишь… — синеглазый Дэй вдруг подхватил всего одной рукой массивное кресло и крутанул на вид не такой уж и лёгкий предмет мебели вокруг оси на сто восемьдесят градусов перед тем как усесться на мягкое сиденье в позе созерцателя-эстета. — Мы сохраняем безопасную дистанцию. Можно сказать, уважаем твоё личное пространство.

Уважают моё личное пространство? Да они банально надо мной издеваются. Как будто пришли на заказанное ими заранее приватное шоу. Причём один, как тот Фон-барон расселся в «зрительном» кресле, а второй, скрестив на груди руки, пристроился рядом в не менее расслабленной позе.

Настоящие психопаты!

— Ну же, Алана. Тебе же приходилось в том же интернате в смотровом кабинете вашего штатного доктора раздеваться и возможно даже в присутствии других девочек. Считай, это почти то же самое.

— П-пожалуйста… Отпустите меня! Я же… я совершенно ничего не умею!

— В этом и есть твоя ценность, Алана. Хотя, на деле, она состоит немного в другом. Но не суть… Пожалуйста. Просто разденься и никто ничего плохого тебе при этом не сделает. Обещаем. Мы только посмотрим. Со стороны.

— Вы… ненормальные?

В этот раз они осклабились оба, и меня едва не передёрнуло от их безупречных голливудских улыбок истинных хищников. Мне даже страшно представить сколько им вообще было лет, не говоря про огромный пугающий жизненный опыт за пределами нашей планеты.

Об Иных ничего конкретного или научно обоснованного никогда не распространялось, кроме распускаемых самими людьми слухов. Они и без того казались нам какими-то недостижимыми во всех смыслах богами или полубогами, так ещё и говорили, будто они то ли бессмертные, то ли способны жить тысячелетиями. К тому же, они лишены большей части человеческих чувств и эмоций, пусть и утверждали, что являются нашими создателями. Хотя никогда и не объясняли, зачем они вообще нас создавали и почему вдруг решили объявить свои на нас права.

— А ты бы хотела, чтобы тебя раздел насильно кто-то из нас или… чтобы мы это сделали вдвоём? — на этот раз заговорил Найт. Вернее, сипло «промурлыкал» с подбешивающей ухмылкой на пухлых губах и без капли сочувствия будто в полупьяных глазах.

Даже не знаю, кто из них был для меня сейчас противнее всего. Кажется, что оба, поскольку оба разыгрывали из себя наглых плохих полицейских. Хоть и не показательно грубых.

— Алана, чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее всё это для тебя закончится. — наверное, Дэй тоже не знал, что такое хороший полицейский, продолжая гнуть всё ту же линию по моему «добровольному» подчинению.

— А что… потом? Что вы будете делать со мной потом?

— Потом будет потом. Сделай хотя бы то, о чём мы тебя просим. После чего, клятвенно обещаем, мы от тебя отстанем. На какое-то время. И, более того, даже разрешим позвонить твоему отцу. Ты же хочешь узнать, почему ты здесь, и почему он тебя нам отдал?

Это какой-то бред. Настоящий кошмарный бред, из которого я никак не могла вырваться, как бы не старалась.

Я же не вещь, которую можно кому-то просто так взять и отдать. Отец бы никогда на такое не пошёл, если бы… его как-то к этому не принудили. И то… я даже в подобный расклад не могла до конца поверить.

Я хоть и прожила почти всю свою сознательную жизнь за стенами девичьего интерната, но даже туда доходило предостаточно слухов из внешнего мира, включая распространяемые страшилки об Иных. Например о том, что они любили отбирать для себя красивых девушек и парней среди смертных людей. Для чего конкретно? — можно было только догадываться, поскольку… ещё никто, кто попадал в неприступные владения Иных, больше никогда оттуда не возвращался. Все эти «счастливчики» попросту исчезали. Будто их никогда и не существовало…

Может быть мои скудные познания о жизни и пристрастиях Чужаков наконец-то заставили меня сделать хоть что-то, а может… Кто-то из этой парочки нажал через ментальный контакт на нужную в моём подсознании «кнопку», после чего я начала с горем пополам стягивать с себя трясущимися руками совершенно не слушающуюся одежду. Вначале прямую «школьную» юбку-карандаш из клетчатого твида, доходившую до середины икр; потом и чёрный кардиган с длинным подолом, прикрывавший до этого полностью всю мою попу. После того, как я избавилась от кофты, бросив её по предложению Дэя прямо на пол вслед за юбкой, я уже начала чувствовать себя почти уже голой и ничем не защищённой. Особенно от взглядов разглядывающих меня мужчин.

Я, конечно, старалась не смотреть на них всё это время, но мне это совершенно ничем не помогало. Даже если бы я раздевалась, полностью закрыв глаза, я всё равно бы продолжала чувствовать их грёбанное присутствие и пробирающие до костного мозга нечеловеческие взоры голодных хищников. Кажется, я и ждала в любую из ближайших секунд, как кто-то из них резко сорвётся с места, налетит на меня и… что-то сделает со мной… очень и очень жуткое. Причём так быстро, что я даже вскрикнуть не успею.