Город на янтарном берегу - Наталия Полянская

Шведский стол оказался выше всяких похвал. Со своими коллегами Катерина иногда посещала выездные мероприятия, когда выезжали на пару дней в Подмосковье или еще подальше, в Тверскую область, занимали половину какого-нибудь дома отдыха, и это называлось красивым иностранным словом тим-билдинг. По-русски – построение команды, вот как. Вернее, сплочение. Сплоченность достигалась после того, как все садились есть и запивать эту еду спиртными напитками, и после этого семинары можно было смело отменять, общество и так становилось душевнее некуда. Катерина не уставала поражаться, как те же самые люди, в Тверской области в обнимку певшие «Черный ворон, что ж ты вьешься», потом до слез лаялись в редакции. Впрочем, она с ними не пила и не пела – может, в этом все дело. Зато и не лаялась. Она вставала раньше всех, выходила к шведскому столу и выбирала себе вкусненькое, пока не налетела стая голодной саранчи, испытывающей жажду с похмелья и желание чем-то сразу закусить.

Здесь саранча тоже имелась, но какая-то интеллигентная, да и размеры шведского стола радовали неимоверно. Катерина положила себе омлет и салат, и хлеб взяла, и сыр с колбасой, а на десерт присмотрела розовощекое яблоко и персик. Оказалось, что свободных столиков довольно много, и удалось устроиться в уголке: спина прикрыта, весь зал как на ладони и никто незаметно не подойдет. Вряд ли тут кто-то станет подкрадываться и разыгрывать незнакомого человека, но многолетняя привычка давала о себе знать. Катерина ела омлет, рассматривала людей – немецких бизнесменов, маму с двумя детьми, сосредоточенного пожилого мужчину, читавшего газету, – и пыталась осознать, что она в Риге.

Она здесь и пробудет десять дней, вполне достаточно для того, чтобы осуществить задуманное. Если, конечно, пороху хватит. Сейчас Катя чувствовала себя гораздо менее уверенно, чем в Москве. Два года она уговаривала саму себя сделать это, два года решалась, решилась наконец и вот сидит в центре незнакомого города и собирается… нет, для начала она собирается прогуляться.

При мысли об этом стало весело и немножко стыдно – так всегда бывает, когда идешь на компромисс с совестью и откладываешь на потом дело, которое хорошо бы сделать немедленно. Вроде бы ничем эта проволочка не грозит, все зависит исключительно от Катерины, она может позабыть о своем решении и провести эти десять дней как обычная туристка. Никто не узнает, нашептывал внутренний голос. Никто не знает, что ты задумала. Ты можешь остановиться в любой момент, ты можешь вообще ничего не делать, это будет просто решение – и все.

Катерина глубоко вздохнула и запила сомнения апельсиновым соком. Глупо останавливаться, когда ты уже почти добралась до цели. Наверняка все планы посыплются, как карточный домик, стоит только сделать первый шаг. Ведь столько лет прошло… Катерине почти хотелось, чтобы так и вышло. Тогда совесть окажется спокойна, а ей самой будет не страшно. Она сможет сказать себе: вот, я пыталась, у меня не вышло, и я могу больше не пытаться, хватит одного раза.

Так оно и получится, так она и сделает, а сегодня у нее просто день знакомства с городом.

Она вышла на улицу – и оказалось, что там очень тепло, даже жарко, и по сравнению с ночью очень, очень людно.

Гостиница, в которой остановилась Катерина, занимала помещения средневекового постоялого двора, однако ее и все, что рядом с нею, можно будет осмотреть позже. Сменившая ночную дежурную женщина, разговаривавшая с ощутимым акцентом, дала Кате карту города и обозначила на ней расположение гостиницы. Если пойти направо, то придешь… куда-то к рынку, кажется. Если пойти налево, попадешь на площадь Ливов. Катерина выбрала площадь.

Она медленно пошла по улице, чувствуя под тонкими подошвами босоножек гладкую брусчатку. Камни лежали неровно, некоторые выбивались. Интересно, это настоящая историческая мостовая? Или ее перекладывают раз в десять лет? Может ли так быть, что по этим камням ходили рыцари и монахи, или это все аттракцион вроде Диснейленда?

Катерина смутно понимала, что следовало захватить с собою в поездку какую-нибудь подругу, да вот беда – у нее в последние несколько лет не было таких подруг, которых можно терпеть рядом с собою десять дней и надеяться, что ее вытерпят в ответ. Никого из редакции позвать нельзя, они там все шумные, яростные, как будто прямо завтра на баррикады – а ведь не желтая пресса и даже не политическая газета, обычный финансовый еженедельник со скучными цифрами и навевающими тоску графиками. Пришлось ехать одной, и теперь Катерина об этом пожалела, хотя и знала, что все равно не решилась бы никого впутать в свою авантюру.

Такие вещи нужно переживать одной.

По-другому она особо и не умела и окончательно разучилась два года назад.

Поймав себя на этой мысли, Катерина рассердилась. Да, она никогда не бывала за границей, и даже в Крым они с мамой не выезжали – летали отдыхать в Сочи. Да, она понятия не имеет об этих туристических правилах, хотя и прочитала гору информации в Интернете, такую здоровенную гору, что сейчас не могла ничего толком вспомнить. Да, она не храбрый покоритель вершин и не человек, который всегда и везде выживет, будь то реальные или городские джунгли. Но это не значит, что она не может наслаждаться тем, что видит. Какая разница, как она это делает. Она будет просто ходить и смотреть по сторонам, а иногда читать путеводитель, а еще иногда щелкать «мыльницей» – этого вполне хватит. Катерина надеялась, что город сам захватит ее и подарит какие-то впечатления. Все когда-то случается впервые.

Она вышла на оживленную площадь и остановилась, жмурясь от яркого солнца.

Площадь Ливов – небольшая площадь в Старой Риге, образовавшаяся после войны за счет снесенных зданий, разрушенных во время бомбардировок.

Здесь находится несколько достопримечательностей (здания гильдий, Кошкин дом).

Тут была жизнь. Множество летних кафе, уже открытых и наполовину заполнившихся, смешные плетеные тележки, с которых торговали сувенирами, стая ленивых голубей, спешащие люди, цветные брызги клумб… Июльская Рига вдруг оказалась разноцветной, теплой, немного суматошной, и Катерина слегка растерялась. В этот ритм нужно вписаться, но как? Она его еще даже не почувствовала.

Девушка забросила карту и путеводитель в сумку и решила идти просто так. Черт с ними, с достопримечательностями, если исторический центр невелик, они и так никуда не денутся. Надо понять, чем живет это место, чего оно хочет, как с ним обращаться. Места иногда казались Катерине гораздо живее людей.

Повесив матерчатую сумку на плечо, Катерина, не думая, пошла направо, туда, где вдалеке виднелся то ли памятник, то ли высокая стела. Было около десяти часов утра, рабочий день, понедельник, и Старый город заполонили в основном приезжие, туристы, и все двигались в том же направлении, что и Катерина.

Она вертела головой, пытаясь ухватить все сразу: фасады, цветочные палатки, вспышки ехидного солнца в стеклах, железные столики у летнего кафе, красиво оформленные витрины магазинов, теплые россыпи янтаря на лотках – и понимала, что, даже если ей не удастся задуманное, дел все равно хватит. Можно рассматривать это до конца жизни, а уж десять дней – это такая малость!

Никуда не торопясь и не строя планов, Катерина вышла к площади побольше, на которой, по всей видимости, древняя часть города заканчивалась и начиналась деловая. Тут был сквер, каменная штуковина посреди площади оказалась все-таки памятником, и стояли забавные желто-коричневые часы, на которых красовалась надпись «Laima». Под часами маялся один парень с букетом и два без букетов. Катерина улыбнулась: ну, все понятно, место встреч. Наверное, хорошо ждать кого-нибудь под этими часами, раскрашенными в теплые цвета, выглядывать «своего» человека в толпе, а выглядев, радостно ему махать. Ее-то, конечно, тут никто не ждет, но представить-то можно?

Она полюбовалась на часы и решила, что дальше отправится в сквер, где поблескивала вода – то ли канал, то ли озеро, – когда кто-то у нее за спиной удивленно спросил:

– Катя?!

2

«Где ты, братец, запропастился?

Уж не с Лачплесом ли повстречался?

Только быть не может этого!

Заблудился он во льдистом море

И оттуда не воротится…»

«Только не это, – подумала Катерина, похолодев. – Не может быть, чтобы мне так феерически, глупо, легендарно не повезло».

Не может быть, чтобы это был… он.

Бежать оказалось поздно, и Катерина медленно обернулась.

Судьба не сжалилась над нею – это действительно был он. Стоял в метре от Катерины, засунув руки в карманы, и смотрел на нее так, словно увидал перед собою привидение. Наверное, Катерина в какой-то мере и была для него привидением, и предпочла бы таковым оставаться до скончания времен.

Годы работы среди буйных финансистов научили Катерину держать лицо в любых обстоятельствах, а потому девушка надеялась, что улыбка у нее вышла сейчас достаточно непринужденной и в голосе прозвучало только вежливое удивление.