Темный Властелин желает веселиться. Том 1 - Dominik Wismurt

ней со всей душой: по заднице — шлеп, а она мне по роже — шмяк. Надо знать кто есть «ху» и вести себя соответственно.

Высосал весь слепок, жаль, что не саму душу, было бы больше пользы, но и так сойдет.

— Ничего себе, а я оказывается княжич, пусть и один из младших в роду, — расплылся в довольной улыбке, — Не-е, есть еще более мелкие, так что…

Все лучше, чем начинать из низов, к тому же — наш род довольно влиятельный, в почете у императора. Это хорошо, очень хорошо…

Жаль только, что бывший владелец этого тела полный неудачник с бесполезным даром и «мальчик для битья» для остальных членов семьи, с которым вообще не считаются.

Вот они удивятся, когда я в ответ на их издевку — отвечу своей.

— Что-то подсказывает — рады не будут.

Странно, зачем пытаться убить слабосилка, который не то, что в наследники не метил, но даже собирался выйти из рода и свалить от проклятущей семейки в далекие ебеня, а если быть точным — то в далекую Сибирскую губернию, в имение, доставшееся ему от деда по материнской линии.

Попытался покопаться в памяти и понять причину нападения или хотя бы найти зацепки, но… Пусто, как в брюхе, после опорожнения кишечника.

Нифига не понятно, ясно только одно — придется искать убийцу и выводить на чистую воду.

Хотя, зачем?

Проще удавить по-тихому, а вину скинуть на кого-нибудь другого. Например, на того же братца, который постоянно задирал мальчишку, причем не просто словами, а бил магией и бил прицельно, стараясь сделать как можно больнее. Садист долбаный, Годзилла недоразвитая — одни мускулы, а мозгов ноль.

И кстати, как я успел выяснить, завтра мне исполняется восемнадцать — полное совершеннолетие.

Именно в этот день «отец» парня должен был принять решение о его дальнейшей судьбе.

Интересно, что старый хрен надумал?

Главное, чтобы не выпнул из дома, пока я не отомстил убийце и не расшевелил это осиное гнездо до основания.

Иначе, где веселье?

— Хе-х, скоро начнется.

Кстати, зовут меня теперь — Власий, попросту Влас, звучит почти как ВЛАСТЬ, не говоря уже про фамилию — Потемкин.

— Круто!

Пока предавался воспоминаниям бывшего владельца тела, чуть не пропустил, как скрипнула дверь и в комнату вальяжной походкой зашел Годзилла.

Вообще-то, его Петром звать, но как-то пофиг. Урод, он и в Африке — урод.

— Ой, смотрите-ка, очнулся болезный? — картинно округлил глаза братец, — Какая жалость, теперь опять придется видеть твою вечно недовольную рожу. А давай мы ее подправим? Нарисуем улыбку, будешь писаный красавец. Когда отец выкинет тебя на улицу как безродного щенка, будет куда податься — клоуном в цирк. Как тебе такая перспектива?

Ублюдок вытащил из-за пояса кинжал, и наклонившись, покрутил им около моего лица.

— А-ха-ха-ха, — заржал я, сотрясаясь всем телом, вводя в ступор Годзиллу.

Нет, серьезно?

Идиот решил напугать меня этой зуботычкой? Ничего глупее не мог придумать?

Я сейчас хоть не в той кондиции, что был в прошлой жизни, до нее мне как пешком до Китая — пилить и пилить, но с этим напыщенным балбесом справлюсь однозначно.

К тому же, несмотря на слабые магические способности, Влас не был лентяем и не чурался тренировок. Тело у парня оказалось подтянутое, спортивное, мышцы и связки разработаны прекрасно… Еще бы… Как-то ведь надо было противостоять ублюдкам-родственникам, которые делали жизнь Власа почти невыносимой.

Вскинул руку, перехватывая запястье брата, и резко вывернул.

— Аа-а-а, — завопил тот, как потерпевший.

Клинок вылетел из рук и упал на одеяло. Я сразу же его подхватил, и резко поднявшись, дернул братца на себя, приставляя нож к горлу.

— Вот теперь поговорим, отрыжка скунса. Что, не нравиться? — ухмыльнулся во все лицо.

— Пусти, а то пожалеешь, — прохрипел Годзилла, но я еще сильнее прижал клинок к горлу, немного надавливая и выпуская тонкую струйку крови.

Петр вскинул покалеченную руку и попытался создать заклинание, только хрен там…

— Обло-о-м, однако, — довольно протянул я, — Не рыпайся, придурок, а то и правду ненароком прирежу. А теперь запоминай, дрогой братец, еще раз попытаешься меня задеть, будешь с горящим задом бегать по особняку или кидаться на каждую встречную женщину с желанием оттрахать. Ты же у нас любишь девочек портить? Любишь. Всех служанок в имении поимел. Представь, что случится, когда ты не сможешь устоять и вместо прислуги накинешься на княжну Заречную или графиню Аранову. Поверь, я смогу это устроить.

Глаза парня с каждым моим словом расширялись все больше и больше. Сначала он не воспринимал их всерьез, но глядя на мое уверенное лицо с пугающе-насмешливым взглядом, предвещающим все муки ада, потихоньку начал сдавать.

— Ты не посмеешь.

— Что, я? Еще как посмею, кусок ты дерьма. Думаешь, как папенька отреагирует на подобную проделку? Погладит по голове? Не-а… Сошлет в ссылку и лишит обеспечения.

— Скотина, — прогундосил Годзилла, трясясь от злости, но в его глазах я отчетливо заметил страх, — Тебе это с рук не сойдет.

— Сам такой, засранец.

О-о, точно, почему бы и нет? Банально, по-детски, может немного глупо: но кто я сейчас есть?

Правильно, всего лишь восемнадцатилетний пацан… А то, что внутри этого тела поселилась древняя сущность, так это делу не мешает. Я и раньше любил победокурить — такое вытворял, что страшно вспомнить.

Потянул немного маны, сформировал маленькую черную жемчужину и вложил в нее посыл:

— «РАСЩЕПЛЕНИЕ».

А затем, направил прямо в тело братца, в аккурат в район прямой кишки.

Годзилла дернулся, чем еще сильнее распорол кожу на горле. Пришлось немного отодвинуть лезвие, а то ведь реально «секир-башка» идиоту сделаю, а это пока не входит в мои планы: как-то слишком быстро. Врагов надо гнобить долго и со вкусом, а то, что Петр мой враг — я знал точно.

— Бр-р-р, буль-буль, — раздалось рядом.

Я наклонил голову, с ехидством уставившись на живот брата.

— Это что? — Годзилла съёжился, в ужасе обхватывая себя руками, — Ууу-у, сука! Больно! Что ты сделал, урод?

— Я? — состроил невинные глазки, — С чего ты взял? Как я могу что-то сделать, я же бездарность. Магичить практически не умею…

— Но практикую, — хотелось добавить.

Еле себя сдержал.

— Пр-р-р, фью-ю-ть, — теперь уже послышалось снизу.

— Ты чего делаешь? — насупил я брови, — Зачем воздух портишь?

— Аа-а-а, пусти!

— Да