Китайские мифы - Лю Тао Тао

Юй, покоритель вод и основатель Ся. Живописный свиток, эпоха Сун.

Музей императорского дворца, Тайвань

Великий Юй, основатель полулегендарного государства Ся (около 2070–1600 гг. до н. э.), был обожествлен за свои гидрографические достижения, которые спасли многие жизни и заложили основу орошаемого земледелия. Хотя ему поклоняются как божеству, у него, как у простого смертного, есть могила. Расположена она в Шаосине и знаменита тем, что в 210 году н. э. ее посетил первый император Цинь Ши-хуанди, и в память об этом событии там была возведена стела, теперь утраченная.

Бог-воин Гуань Юй, обожествленный герой романа «Троецарствие». Ксилография, XIII или XIV век.

Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

В Пекине самыми популярными божествами был бог-воин Гуань-ди и буддийская богиня Гуаньинь. Первый восходит к историческому персонажу Гуань Юю (162–220), который прославился верностью и военными подвигами в бурный период после упадка империи Хань. Его роль в этом политическом конфликте была превращена в легенду в романе «Троецарствие» — одном из трех великих классических романов, которые и сегодня пользуются в Китае огромным уважением. Гуань-ди столетиями слыл выдающимся военным деятелем и в эпоху Мин был провозглашен богом: его изображение с яростным красным лицом начали ставить в храмах и кумирнях для защиты от злых духов. Это пример китайского обычая обожествлять реальных людей и свидетельство исключительной важности истории в мифотворчестве раннеимперского периода.

Богиня милосердия Гуаньинь, пришедшая из индийского буддизма.

C. A. S. Williams, Outlines of Chinese Symbolism and Art Motives, 1919

Сострадающая Гуаньинь, полное имя которой означает «Внемлющая звукам мира», — божество, пришедшее из индийского буддизма. Изначально это был бодхисатва — мужчина: на обнаруженных в Дуньхуане изображениях времен империи Тан у него есть тонкие усики и бородка. В Китае, однако, постепенно изменились и его значение, и внешний вид: он приобрел женские черты и стал ассоциироваться со спасением и деторождением. На фарфоровых фигурках времен Мин у Гуаньинь уже нет усиков, а в руках она часто держит младенца. Впрочем, несмотря на женский облик, эту богиню никогда не изображают с маленькими стопами — последствием мучительной традиции бинтования, от которой с XII века страдали многие представительницы верхних и средних классов китайского общества. Изображение Гуаньинь повсеместно встречается в буддийских храмах. Особенно ей поклоняются те, кто желает завести детей.

В традиционном китайском лунно-солнечном календаре есть фиксированные даты, введенные императором У-ди империи Западная Хань (правил в 141–87 гг. до н. э.). К тому времени по всему Китаю уже сложились общие верования и ритуалы в честь определенных божеств. Изначально китайское общество было аграрным, и главные события приходились на зиму, когда крестьяне могли сделать передышку в работе, и ко времени Хань[3] рост достатка уже позволял сберечь избытки урожая для проведения общинных праздников. Фестивали давали людям редкую возможность собраться вместе и посмотреть на представления бродячих актеров и рассказчиков. Несомненно, так зародились многие дошедшие до нас предания.

Первого января 1912 года Китайская Республика перешла на принятый в европейских империях григорианский календарь, но традиционное празднование Нового года сохранилось. Его называют Праздником весны, так как раньше крестьяне начинали в это время пахать и сеять.

На третий день первого месяца в китайских домах и храмах поклоняются богу богатства Цайшэню. Говорят, он верхом на черном тигре помог государству Чжоу одолеть своих сюзеренов — Инь, и его принято изображать в окружении спутников. Вскоре после этого наступает Праздник фонарей Юаньсяо, и по темным улицам проходят красивые процессии с яркими разноцветными фонариками.

На самое начало третьего месяца приходится праздник Цинмин (дословно — «чистый и яркий») — единственный, не имеющий в лунном календаре определенной даты. В это время принято подметать, пропалывать и приводить в порядок захоронения. Чтобы умилостивить духов предков, могилы сбрызгивают вином и кладут перед ними пищу, а когда духи отведают приношения, к еде приступает вся семья — на кладбище устраивают пикник. Эта традиция зародилась во время империи Сун, когда стали уделять особое внимание конфуцианской сыновней почтительности.

На восьмой день четвертого месяца отмечают день рождения Будды, а за ним, на пятый день пятого месяца, — Праздник драконьих лодок Дуаньу. В сельскохозяйственном обществе очень важен дождь, поэтому китайцы устраивают гонки на лодках в надежде привлечь небесных драконов, которые отвечают за осадки. В пятом месяце года вспоминают демоноборца Чжункуя, который уничтожал стоножек, скорпионов, жаб, змей и ящериц. Его изображение принято приклеивать на двери. В седьмой день седьмого месяца отмечают Праздник Пастуха и Ткачихи. В это время Альтаир и Вега расположены ближе всего к Млечному пути[4], и двое звездных влюбленных получают возможность встретиться на мосту, образованном стаей сорок. Девушки опускают иглу на воду в чаше и по ее тени гадают, станут ли они искусными вышивальщицами — мастерицам проще найти супруга. Пятнадцатый день седьмого месяца — это Праздник голодных духов, когда умершим делают приношения и ради спасения их душ запускают по рекам и озерам бумажные лодочки с маленькими фонариками.

В полнолуние пятнадцатого дня восьмого месяца наступает Праздник середины осени — почти такой же популярный, как китайский Новый год. По этому случаю принято есть и дарить лунные пряники и улаживать долги, и в Китае это очень важный повод встретиться всей семьей.

Со времен империи Цин ежегодный цикл обогатился многими общественными праздниками. Обычно они приходятся на день, совпадающий с числом месяца в лунном календаре. Например, на девятый день девятого месяца, известный как «Двойная девятка», люди посещают могилы предков или взбираются на холмы для совместной трапезы с хризантемовым вином. В двенадцатом месяце начинается подготовка к китайскому Новому году, который продолжается в стране три дня. Надо прибраться дома, приклеить на входных дверях изображения для отпугивания демонов, приготовить особые блюда. Картинку бога домашнего очага на кухне мажут медом, чтобы во время ежегодного отчета на небесах он рассказал о семье что-нибудь сладостно-благоприятное, или заклеивают ему рот и язык, чтобы он не сказал ничего предосудительного. До сих пор соблюдают традицию шоусуй («стеречь [проходящий] год») — бодрствовать в новогоднюю ночь.

Почти все эти праздники очень разнятся в зависимости от места проведения и представляют собой смесь древних и последующих мифов, исторических и мифических персонажей (см. Приложение).

Современные ученые и их недавние предшественники, как в Китае, так и за его пределами, выполнили безупречную работу по созданию корпуса мифов классической эпохи и спасению их от забвения. Однако урожай древних преданий оказался невелик по сравнению с материалом имперской эпохи, и в своем большинстве они отрывочны или очень кратки. Многие источники затрагивают эти темы походя, при обсуждении других литературных и философских вопросов.

Ранние труды не дошли до нас потому, что со времен поздней Хань китайцы писали в основном на бумаге, а не на более прочных бамбуковых пластинках, как в предшествующую эпоху[5]. В большинстве своем самые древние сохранившиеся «книги» — тоже бумажные — относятся к эпохе Сун[6]. О содержании более ранних трудов часто известно лишь по упоминаниям в хрестоматиях лэйшу, собраниях цитат из различных текстов, часто расположенных по темам. Такие энциклопедии составляли примерно с 300 года н. э. до конца имперской эпохи, и в них есть поразительные сведения об утраченных трудах.