Литературная Газета 6400 ( № 2 2013) - Литературка Литературная Газета

Вячеслав Быстров. Между утопией и трагедией: Идея Преображения мира у русских символистов. - М.: Прогресс-Плеяда, 2012. - 384 с. - 500 экз.

Автор книги - литературовед, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, член редколлегии и один из составителей Полного академического собрания сочинений и писем А.А. Блока. В исследовании рассматриваются религиозно-философские искания трёх самых значительных представителей русского символизма: "старшего" символиста Дмитрия Мережковского и "младосимволистов" Александра Блока и Андрея Белого. В приложении "Избранные стихи русских символистов" приведены некоторые стихотворения героев книги, а также Владимира Соловьёва, Иннокентия Анненского, Зинаиды Гиппиус, Константина Бальмонта, Валерия Брюсова и др.

Второе рождение «Блокадной книги»

Второе рождение «Блокадной книги»

СОБЫТИЕ

В Музее истории Санкт-Петербурга состоялась презентация нового издания легендарной "Блокадной книги" Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Авторы собирали материалы для книги ещё в 70-е годы прошлого века, однако выпустить её удалось только в 1981 году. Нынешнее издание приурочено к 70-летию прорыва блокады Ленинграда. В настоящей версии книга вышла без купюр, а также приросла новой главой "Ленинградское дело". Даниил Гранин отметил, что для него переиздание данной книги является не только большой радостью, но и памятью о соавторе Алесе Адамовиче, ушедшем из жизни в 1994 году.

ФОТОГЛАС

ФОТОГЛАС

В Москве прошла церемония вручения Международной премии Станиславского за 2012 год накануне юбилея великого режиссёра. Эта премия была учреждена в 1994 году фондом Станиславского и вручается ежегодно за достижения в области театрального искусства.

В списке лауреатов в номинации "Событие сезона" - директор Музея имени А.А. Бахрушина Дмитрий Родионов. На снимке он вместе с режиссёром Сергеем Женовачом.

В воскресенье в Новопушкинском сквере состоялся митинг "Против политики Департамента культуры столицы в области репертуарных театров и других учреждений культуры". В "собрании" участвовало около ста человек и представители СМИ. Несогласные стояли с плакатами: "Булгаков, Гоголь, Маяковский, кто следующий?", "Верните зрителю Театр Гоголя! Долой захватчиков!". Выступавшие призывали власти к открытому диалогу с работниками культуры.

В Московском Доме фотографии представлена ретроспективная выставка одного из известных спортивных фотографов советской эпохи Льва Бородулина. Родился он

в Москве в 1923 году. В 1940-м поступил на художественное отделение Московского полиграфического института.

В 1941 году ушёл на фронт.

После войны, окончив полиграфический институт, увлёкся фотографией, стал

профессиональным спортивным фотокорреспондентом журнала "Огонёк".

За 15 лет работы в редакции Бородулин объехал почти весь мир, снимая Олимпийские игры и чемпионаты мира. Многие его работы вошли в золотой фонд отечественной фотографии. В 1972-м за достижения в области спортивной фотографии он был награждён золотой олимпийской медалью в Мюнхене.

Писать или пасти

Писать или пасти

ОЧЕВИДЕЦ

Когда-то много лет назад мне в руки попала не совсем обычная книга Михаила Зощенко. Изданная в конце 30-х годов, она свидетельствовала о том, что писатель понемногу отходит от своей легендарной манеры, потихоньку нащупывает новые пути.

Например, в документальной повести о революционных событиях 1917 года даёт оценку личности Александра Керенского. Совсем краткую. Керенский, полагает Зощенко (цитирую не дословно, но за смысл ручаюсь), воспринимал свой чисто артистический успех у публики как триумф политика и государственного мужа.

В последнее время это вроде бы частное замечание меланхоличного Зощенко часто приходит на ум. По поводу вполне конкретному. Кое-кто из собратьев писателей, добившись успеха у публики, начинает трактовать это своё счастливое достижение весьма расширительно. Принимается, от чего предостерегал коллег Николай Гумилёв, "пасти народы". И даже государства.

Честно говоря, грех это известный и, при определённом складе характера, вполне простительный. Человек, взявший в руки перо (читай, севший за компьютер), имеет право судить обо всём. Критиковать, опровергать, оспаривать любое постановление, любому мнению противоречить, каждому решению оппонировать. О чём угодно предупреждать и что угодно пророчить. Но как раз это неотчуждаемое право на свободу слова и мнений должно удерживать его от вмешательства в сферы, где он некомпетентен по определению, по предназначению своей рефлексирующей природы. Должно разумно предостерегать его от желания непосредственно управлять государством, командовать армиями и полками, вводить макро- или микроэкономику, определять геополитику. Пусть всему этому способствуют твои образы, но не твои декларации и призывы.

Конечно, "каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны". Никому не запретишь, наблюдая со стороны кризисы и смуты, мнить себя отцом нации и спасителем отечества. Однако, как мне кажется, сама суть литературного таланта и писательского творчества противоположна конкретному, прагматическому, предполагающему компромиссы действию политика. Разумеется, если политик имеется в виду мудрый и осмотрительный. Поскольку политик воспалённый, легко возбудимый, заполошно романтический как раз и напоминает собой импульсивного поэта, готового в реальности, а не в воображении "смазать карту будня". А в этом самом "будне" и протекает по преимуществу обыденная человеческая жизнь, которую писателю при всём высоком парении духа положено знать и уважать.

Фазиль Искандер как-то грустно заметил, что ни один народ никогда не прислушивался к мнению своих писателей. Это горько, если иметь в виду авторские прозрения, душевные терзания, мучительные осмысления народной и общественной жизни. Но, если речь идёт о стремлении совершенно конкретно, в течение двух-трёх дней переделать мир по образу и подобию своих заветных непримиримых идеалов, то, слава богу, пожалуй, что такие эффектные поэтические озарения народ пропускает мимо ушей.

Итальянец Габриэле Д"Аннунцио, по натуре авантюрист и бретёр, мечтал о возрождении великого Рима. С кучкой приспешников, вопреки политике собственного государства, он врывался в города соседних стран, но в благодарной памяти соотечественников остался всё же как изысканный романист и поэт. Скольких бед избежала бы прекрасная Италия, если бы другой честолюбивый беллетрист прошлого века Бенито Муссолини не оставил романтическое перо ради грандиозных политических и государственных прожектов.

Приходят на ум и некоторые живые классики бывших советских республик, в памятные 90-е решившие пробуждать национальный дух не волнующими образами, а экстремистскими на грани безумия призывами к насилию. К счастью, не везде державные вершины покорились им с такою же очевидностью, как художественные.

Наши российские мэтры словесности тоже не пренебрегают планами государственного и даже геополитического переустройства. Правда, в отличие от собратьев из сопредельных стран, чаще не ради прибавления мощи отечества, а для её умаления.

Недавно известный писатель современной России, чья неизбывная производительная энергия поражает, высказался в том смысле, что в обозримом будущем Дальний Восток, а также Сибирь, скорее всего, отделятся от государства Российского, и препятствовать этому не имеет смысла. Вот вам и "нашенские" края, и "опорный край державы", и сибирские богатства, которыми будет "прирастать Россия".

С чисто творческим задором и самомнением романист и поэт запросто опроверг всех на свете радетелей за благо Отечества. Я не сомневаюсь, конечно, что он знаком и с противоположными мнениями и теориями, пленяющими его своим радикализмом и, скорее всего, своею оппозиционностью нынешней российской власти. Но, как мне представляется, при заявлениях такого рода писатель обязан ссылаться на свой личный, персональный, не только читательский, но выстраданный человеческий опыт.

Так и подмывает поинтересоваться, не вполне деликатно, может быть, насколько реальна и потомственна связь нашего властителя умов с Сибирью и Приморьем, что даёт ему право рассуждать столь опрометчиво и размашисто? Он что, родом из столыпинских переселенцев? Погибал на сопках Маньчжурии, бил японцев под Халхин-Голом? Томился "во глубине сибирских руд" или тянул срок за колючей проволокой ГУЛАГа, рыл золото "в горах", исходил тюменскую тайгу и уренгойскую тундру в поисках нефти и газа? Строил Братскую ГЭС и восстанавливал после катастрофы Саянскую? Оплакивал распутинскую Матёру и ловил астафьевскую Царь-рыбу? Пробивал Северомуйский тоннель для БАМа? Откуда такая решимость говорить как бы от имени всех, кто всё это прошёл? Можно ли позволить себе эксцентричные в глобалистском духе сентенции, вдвойне удивляющие в устах писателя, который некогда совершенно определённо заявлял, что "шваль демократически-беспредельная нас никогда не убедит, что без Родины будет только лучше"?