Тирамису - Иоанна Овсянко

Директор. Сколько оргазмов?

Аккаунт. Три, дикие, как Тарзан и Джейн в джунглях. Даже портье утром косо на нас смотрел.

Байер. Продолжение следует?

Аккаунт. Еще бы!

Директор. А у меня в лесу целая серия, один за другим, даже эхо прокатилось. Последний самый слабый, зато пять. А у тебя?

Менеджер. Одна ночь, два бара, два клуба, четыре оргазма. Два сортирно-барных и два пристенно-клубных.

Байер. Плачешь?

Креатор. От счастья. Два.

Аккаунт. Наконец-то, после двух недель воздержания.

Креатор. Первый от волнения, второй — до судорог.

Байер. И у меня два. Даже соседи начали долбить в стену. Орала, как в «Кармен» Моцарта.

Медиапланер. А я пережила что-то сверхъестественное. Мы были одним целым. Сначала почувствовала дрожь, потом спазмы, а под конец потеряла сознание.

Директор. Сколько?

Медиапланер. Один. Необыкновенный.

Директор. А у тебя?

Бухгалтер. У меня?

Директор. У тебя.

Бухгалтер. Тоже один.

Байер. Какой?

Бухгалтер. Тихий, костёльный.

Аккаунт. В костёле?

Бухгалтер. Приехал Дитер, и мы пошли на службу. Молитва, мы держимся за руки, и так нас разобрало, что в голове один секс. Все вышли, свет погас, а мы в исповедальню, и там… Только раз, поскольку начиналась следующая служба.

Все. Вау!

Директор. Но один.

Менеджер. Ты выиграла. Опять.

Аккаунт. Респект.

Директор. Ладно. За работу. Двадцать минут десятого.

Креатор. Может, стоит попробовать этот метод — держаться за руки?

Аккаунт. Похоже, работает.

Сцена третья

Бухгалтер. Я девственница. Двадцать восемь лет. Засиделась, знаю. Недавно в «Cosmo» прочитала, что 59 % пар занимаются сексом на первом свидании. А я нет. Я храню невинность для мужа. Когда-то у меня был жених, мы даже планировали обвенчаться. Познакомились во время паломничества и встречались целый год. Держались за руки и целовались. Ничего больше. Терпеливо ждали свадьбы. Назначили дату через два года, но Богдан — так его звали — неделей позже сказал мне, что сомневается и разрывает помолвку. Я была в шоке. Сказал, что должен все еще раз обдумать и что я первой узнаю о его решении. Прошло уже восемь месяцев, а он молчит. Иногда меня зло берет, но я говорю себе, что так захотел Бог. Значит, он не был мне на роду написан.

Я с пяти лет живу в столице. У меня собственная квартирка с коллекцией кактусов. Виды самые разные. Апорокактус, долговечный эхинопсис, маммилярия с розовыми цветочками, вчера желтым расцвела пародия. Такое разноцветье сейчас. Все цветы расставлены рядком, потому что я люблю порядок. Все должно быть, как Господь наказал. Чашки стоят ушками только влево, авторучки в подставке — только вверх колпачками. Будь то стол, пальто, костюм или берет, неважно, я готова заплатить подороже, но вещи должны служить долго. Одежду похуже ношу дома, получше — на работу и в костел.

Каждую неделю езжу домой, к мамочке. С подругами встречаюсь редко. Моя лучшая подруга — мама. Приезжаю к ней на все выходные, мы вместе готовим еду. Обед должен быть плотным, чтобы наесться. На первое суп, на второе картошка с мясом и под конец десерт, а потом на пару смотрим сериалы, болтаем, смеемся, плачем. Таки проводим время.

Еще я молюсь. Мне есть о чем. Я знаю одного ксендза. Его зовут Павел. Мы знакомы с лицея. Вместе ходили после занятий есть пончики, а потом на встречи общины. Я была его единственной подругой. Других не было. А потом он почувствовал призвание и пошел в семинарию. Говорил что-то о любви к Богу, к ближнему. Не испытывал того, что я. Я ему ничего не сказала. Ведь добиваться должен мужчина, а что взять с ксендза? Сейчас? Сейчас тем более. Сейчас, особенно после того, как ушел Богдан, когда я приезжаю домой, мы опять часто встречаемся и подолгу разговариваем. О нас, о жизни, о Боге, о людях.

Я верю в Бога. Глубоко. Последние две недели я не ездила к маме. А как только поехала, на следующий же день пошла в костел. Скучала по нему. Увидела его в алтаре, но он словно был повсюду. Передо мной, за мной, рядом, в моей голове. Я встала на колени. Сложила руки и стала молиться. Молилась, чтобы быть с ним, чтобы почувствовать его в себе. Ничто больше не имело значения. Только я и он. Словно мир не существовал. Не было никого, кроме нас. Он взял его в руки и — вперед. Ко мне. Приближался медленно, степенно. Взглянул на меня, мягко улыбнулся. А я вся внутри дрожала. Напряженная, как струна, полная любви. Я столько ждала. Вся его. Готовая, чистая, верная. А он шел ко мне с ним в руках. Я шептала только «Отче наш», так как не верила, что это происходит на самом деле, что вот оно. Так сильно я скучала. И боялась. Боялась его принять. Он встал передо мной. Высокий, мужественный, знакомый и теплый. Я подняла взгляд и посмотрела наверх. Видела только черные пуговицы сутаны. Как лестница на небеса. Он держал его в руках на высоте моих губ. Мой хлеб, моя жизнь, моя святыня. Я закрыла глаза, а он вложил мне его в рот. Даже голова закружилась, когда я почувствовала этот знакомый вкус, тепло, перетекающее из горла в сердце. Павел произнес: «Тело Христово». «Аминь», — ответила я, и он пошел дальше.

Потом я вернулась домой и долго пылесосила. Столько было во мне радости. Мужа я, конечно, ищу, но это не может быть первый встречный. Он должен быть красивый, рост минимум метр восемьдесят, глаза голубые, умный, образованный, со степенью по экономике и психологии, чтобы разбирался в чувствах и меня понимал, иностранец, лучше всего немец, богатый, но при этом скромный, с чувством юмора, без вредных привычек, свободный и верующий в Бога. Остальное, правда, неважно. Совершенно неважно.

Сцена четвертая

Директор. Значит, так. Я говорила с клиентом, кампания стартует неделей раньше. Почему он звонил мне, а не тебе? (Аккаунту.) Это ты у нас аккаунт. Стратегия должна быть готова сегодня, контракт — до конца недели. (Аккаунту и Менеджеру.) От этого зависит будущее агентства. И ваше тоже. Это именно та кампания, тот бюджет, тот момент. Сегодня. Не вчера, не завтра, сегодня. Это наш шанс. Один на миллион. Здесь не жребий решает и не случай, решаете только вы. Не я, родители или подружки. Вы — лучшие, иначе бы здесь не работали. Тут нет места посредственностям. Вы — первое поколение, которое работает много, но за реальные бабки. Вы можете жить иначе: делать карьеру, двигаться к вершине, иметь всё. Это вы составляете средний класс. Вы формируете потребности, исполняете мечты потребителей, это благодаря вам люди хотят иметь и покупать. Возьмите этот шанс в свои руки. Не упустите его. Будут специальные премии. 1 % от бюджета. За работу!

Аккаунт. Сегодня?

Директор. Вы сможете. Я на встречу. Буду на мобильном. (Выходит.)

Менеджер. Что уставились? За работу! Займись заказчиком.

Аккаунт (в мобильный). Здравствуйте, господин президент, звонили в выходные? Спасибо, отлично, а у вас? Ясно, тогда ждем новый бриф. Через пять минут. ОК. Счастливо! (Всем.) Провели research, увеличивают объем производства.

Креатор. Еще? Никто не станет покупать это дерьмо.

Менеджер. Не твоя проблема.

Байер. Какая share?

Аккаунт. 15 %. Как со временем на телевидении?

Медиапланер. Попадаем в максимальный клаттер. Брейки будут забиты. Подавай так: предпраздничное время, рейтинги растут.

Аккаунт. Не вопрос.

Менеджер. Проверь время по сетке вещания и AGB (это понятно?), чтобы факап не вышел.

Медиапланер (по мобильному). Привет, Майя, передвигаем кампанию на неделю назад. Есть еще хорошее время? Плохо. Мне надо как минимум 50 % прайм-тайма. Что? Получила ли я духи? Откуда ты знаешь, что это мои любимые? Спасибо. Хорошо, жду. А то мы сменим канал. Пока. (Аккаунту.) Таргет?

Аккаунт. Женщины, 20–40.

Байер. Бюджет?

Аккаунт. Три лимона. Плюс резерв 500 тысяч.

Менеджер. Лэйаут.

Аккаунт (по мобильному). Добрый день, господин президент, вы получили лэйауты? И как? Черный? Мы хотим привлечь потребителей свежестью, а не элегантностью. ОК, значит, три поправки, хэдлайн, адверториал и копи. До свидания. (Всем.) Этот кретин думает, что разрекламирует гель для душа, как машину.

Менеджер. Копирайтер.

Креатор (по мобильному). Мне нужен копи для спота через час. Это не моя проблема. У тебя было два дня. Нет, надо только подробнее о составе. Допиши что-нибудь об этих чертовых водорослях, и я засуну их ему в задницу. Пока-пока.