Полцарства за принцессу - Мартин Райтер

Нет, не нашел, — вздохнул глюм. — Я не хотел тебе говорить… Ну да уж мы все равно идем в Малый Мидгард. Капунькис художника больше искать не хочет…

Почему? — удивился Генрих. — Ведь он так мечтал научиться рисовать. Даже королю об этом заявил.

Бурунькис еще раз тяжко вздохнул.

— Понимаешь, слава совсем испортила моего братца. Чтоб не терять зря времени, он далее не захотел дом строить, а купил уже готовый на берегу речки Тилии… Теперь Капунькис только и делает, что кричит на слуг. Все друзья от него отвернулись. А ему хоть бы что. Он умышленно задевает прохожих на улице, а когда те возмущаются, Капунькис поднимает крик: «Да вы знаете, кто я? Да вы по сравнению со мной — никто. Я великий и всеми уважаемый победитель чудовищ!» Никто больше не любит маленького Капунькиса. Все считают его задавакой…

Вот это да… — Генрих осуждающе покачал головой. — А я-то думал, что он не заходит ко мне потому, что занят важными делами…

Еще Капунькис говорит, будто без него Герой никогда не осилил бы Безе-Злезе, — вздохнул Бурунькис. — А когда я ему сказал, что это чушь, он выгнал меня из своего дома. Теперь мы не дружим.

— Вот как? Но ничего, я обязательно поговорю с малышом и объясню, что он кругом не прав.

— Обязательно поговори — тебя он послушает.

Генрих пролез вслед за глюмом в канализацию.

Кроме ужасного запаха, здесь было полно крыс. Кирпичная кладка в одном месте оказалась разобранной, и в дыре виднелся кусок стены, чье создание приписали себе римляне.

Все, пришли, — сказал Бурунькис. — Видишь, на стене выбит дубовый лист? Это печать друидов…

Послушай, Бурунькис, а почему мы не пошли через пещеру, где лежат Доспехи Героя? — вдруг спросил Генрих. Путешествие по канализации казалось мальчику подозрительным.

Ну… — замялся глюм. — Если честно, то король не знает, что ты придешь…

Сказав это, Бурунькис посмотрел на Генриха невинными глазами.

— То есть как это не знает? — насторожился Генрих.

— Видишь ли, Реберик Восьмой не хотел тебя звать, так как считает, что злоупотреблять могуществом Героя нехорошо. А кроме того, король убежден, что все проблемы в Малом Мидгарде нужно решать своими силами, а не звать кого-то со стороны… Ну, поэтому я решил привести тебя тайно, чтоб все подумали, будто Герой сам пришел, как только узнал об исчезновении принцессы… Ведь ты один из семнадцати Великих Рыцарей Берилингии… Злишься на меня?

Генрих промолчал.

Нет, ты скажи! — принялся настаивать глюм. — Бели считаешь, что я не прав, так давай повернем назад и обо всем забудем…

Да уж веди дальше. Что мы, зря лезли в эту вонючую канализацию? — улыбнулся Генрих, хотя обман Бурунькиса ему, конечно, не очень понравился. Генрих отправился бы спасать принцессу Альбину даже в том случае, если б снова пришлось сражаться с Безе-Злезе, и даже без оружия. Но сказать об этом Бурунькису Генрих не решился.

Глюм с облегчением вздохнули Он приложил ладонь к выбитому на стене дубовому листу — стена на глазах сделалась прозрачной. За ней был яркий солнечный день, воздух дрожал от зноя, радостно пели птицы — в Малом Мидгарде никогда не бывало зимы. Бурунькис довольно улыбнулся, взял Генриха за руку, и они вдвоем вошли в дверь между мирами.

Главе II ВСЕ ПРОПАЛО!

— А как хорошо здесь пахнет! — вдыхая воздух полной грудью, сказал глюм — На то что у вас. Друзья стояли в сосновом бору возле огромного черного камня. Глядя на камень, Генрих поймал себя на мысли» что камень очень похож на голову с разинутым ртом. На черной поверхности можно было различить брови и глаза с плотно сомкнутыми веками.

Послушай, она совсем как настоящая! — не удержался от восторженного восклицания мальчик.

Она и есть настоящая, — сообщил Бурунькис. — Это голова Хрунгнира, одного из великанов-етунов. Он сам, гад, напросился на такую смерть, нечего было грозиться поубивать всех богов и выкрасть богинь: красавицу Фрейю и жену Тора, золотоволосую Сив. Представляешь, этот болван с каменной головой и каменным сердцем даже однажды соревновался с Одином-Гримниром в конной скачке! А еще Хрунгниру прислуживал туповатый глиняный великан Меккуркальви. Но ничего, этот проклятый Хрунгнир свое получил — сын Одина и Xлодюн, рыжебородый Тор-Донар, прикончил его, несмотря на его каменные голову и сердце, а приятель-спутник Тора, Тьяльви, разделался с болваном Меккуркальви. Вот. А потом Тор приволок голову Хрунгнира сюда и бросил…

Зачем? — удивился Генрих.

Не знаю. — Бурунькис пожал плечами. — Я так думаю, что ему просто надоело волочить ее в Асгард, вот он и бросил ее на дороге. Теперь уж глупая голова Хрунгнира совсем окаменела, а когда-то давно, говорят, если по ней крепко стукнуть, то щеки чуть-чуть дрожали.

Чудесная псарня с лучшими собаками во всем Малом Мидгарде! Подумать только, совсем недавно моя дочь подарила мне двух замечательных щенков. Один из них, между прочим, подарок господина Героя. Все, все это досталось врагу!

Чтоб не слушать стенаний короля, Генрих подошел к рыцарям. Один из них держал в руках знамя Реберика Восьмого: синие сердечки на прямоугольном белом полотне. Генрих попытался расспросить рыцарей о том, что произошло, но они лишь тяжко вздыхали, иногда отвечали коротко «да» или «нет», и добиться от них связного и подробного рассказа было невозможно. От своего короля рыцари переняли всю печаль, безнадежность и унылость.

Генрих отвернулся от рыцарей и подошел к гному — хранителю королевских сокровищ. Эргрик был без меча и доспехов, которые видел на нем Генрих в оружейной комнате перед битвой с Безе-Злезе. Сейчас на гноме были простенькая куртка и кожаные брюки, за поясом торчал топор.

Может быть, вы, рыцарь Эргрик, расскажете, что произошло?

Да что тут рассказывать, — махнул рукой гном. — Все пропало. И золото, и алмазы, и изумруды с жемчугами, и серебряные слитки, и вся коллекция замечательного оружия — все досталось врагу. Только ваши Доспехи Героя и ваш Волшебный Меч смог я спасти. Бедная лошадь тащит их на своем горбу и едва не валится с ног от старости… Сколько золота пропало! Сколько бриллиантов! — принялся вздыхать хранитель королевских сокровищ. — Сколько труда пришлось мне вложить, чтобы все это занести в списки и разложить по полочкам!

Это ужасно. Но расскажите же, как все произошло, — попросил Генрих, однако гном потерял к нему всякий интерес. Сейчас беднягу сильней всего терзала потеря королевских сокровищ.

Как теперь будет жить его величество король Реберик Восьмой? Где он будет спать? Чем платить за еду?! — громко выкрикивал гном и рвал на себе волосы.

— Облако пришло вчера на рассвете, — сказал кто-то твердым голосом за спиной Генриха. Мальчик обернулся и увидел старика-церемониймейстера. — Никто его не ждал, а стража, вероятно, проспала. Лишь благодаря поднявшим невероятный крик гусям многие успели проснуться и заметить Облако. Меня тоже разбудил крик гусей. Я выглянул в окно и сразу же увидел Облако, а потом раздался набатный звон на пожарной каланче. Отважный пожарник Готфрид бил в колокол и поднимал людей. Потом я увидел, как Облако накрыло каланчу. Звон стих…

Ах, господин Христианиус, простите, что я не подошел к вам, — я решил, что вы испуганы, как и все остальные, — пробормотал Генрих, испытывая неловкость за то, что не обратил на старого церемониймейстера внимания.

Мне девяносто лет, господин Герой, — усмехнулся Христианиус — Я перестал уже многого бояться. Но уверяю вас, будь я моложе, я испугался б не меньше остальных… Поняв, какая страшная опасность грозит королю, я тут же бросился в его опочивальню и разбудил его величество, — продолжил свой рассказ церемониймейстер. — Опочивальню охраняли два рыцаря, с которыми вы уже успели познакомиться. Один из них прихватил королевское знамя. А когда мы спускались в королевскую конюшню, за которой в подвале есть тайный подземный ход, мы встретили рыцаря-гнома Эргрика. Отважный хранитель выносил из королевской сокровищницы ваши доспехи и ваш меч. Хранитель в эту ночь не спал — составлял отчеты и пересчитывал доходы, — и поэтому Облако не застало его врасплох. Кроме доспехов и меча, Эргрик больше ничего взять не смог — рук не хватило. Конечно, горсть-другую монет он все же успел засыпать в свой кошель, но денег этих недостаточно, чтоб нанять армию или долго содержать короля. Лошади в конюшне точно взбесились, и мы смогли нагрузить поклажей только вот эту старую клячу. В мешках еды на два дня, кое-что из королевской одежды, и еще книга с именами королей Берилингии и предков Реберика Восьмого. Что-что, а эту книгу я не мог оставить Розовому Облаку. За эту книгу я отвечаю собственной головой.

Старик вздохнул. — Вот, пожалуй, и вся наша история. Как поется в песне:

… он один одержал верх