Последний день в... Париже - Татьяна Донченко

У Кристины Ланг – признанной главной тусовщицы университета – загорелись глаза:

– Насколько незабываемые?

Я посмотрела сначала на одну подругу, потом на другую и в предвкушении их реакции не смогла сдержать улыбку.

– Как последний день в жизни.

***

Мы покинули самолет, понуро опустив головы. Разговор выдался сложным, и я корила себя за то, что омрачила девочкам предвкушение беззаботного отпуска. Обнявшись, мы двигались по телетрапу в молчании, лишь изредка обмениваясь парой слов у таможни и при получении багажа.

Колесико на моем чемодане сломалось, и теперь я с трудом волокла его за собой. Девочки предлагали помощь, но я упрямо отказывалась, боясь, что теперь они будут видеть во мне лишь больную и немощную.

Нас поймал чрезмерно обходительный таксист, общающийся на ломаном французском, языке, который из нас троих знала только я. Кристина, как всегда, ловко используя силу русского мата, убедила хитрого индуса согласиться вместо тридцати пяти всего на пятнадцать евро. Несчастный не ожидал такого от ангельской внешности моей подруги, которая милой была только со своей чихуахуа Измой. Видели бы вы морду этой псины – один в один героиня мультика «Похождения императора»!

– Какие планы? – Крис проверила время на часах. День подходил к вечеру. – Встреча с гидом только завтра.

– Может, прогуляемся к Эйфелевой башне? – Соня, моля, захлопала ресницами.

– Или поужинаем в ней? – мне пришла идея. – Никогда не бывала в ресторанах Мишлен. Начнем ставить галочки в моем воображаемом списке.

Девочки восприняли предложение с энтузиазмом, обсуждая дресс-код для столь пафосного места. Дома, в Москве, я избегала дорогих ресторанов. Что ж, все бывает в первый раз. Или в последний…

Девочки отвлеклись на телефоны. Крис была занята флирт-чатом с очередным парнем, а Соня общалась с будущей свекровью. Бедняга, проводит время с ней чаще, чем с женихом, и уже вешается от вмешательства энергичной женщины в их личную жизнь с Артёмом. Что будет после того, как они поженятся? Соня собирается жить с ними под одной крышей в загородном доме с огородом в двадцать соток, курами и козами. И это после ее элитного пентхауса рядом с универом! Видите что любовь с человеком делает?

В номере мы обосновались на кроватях. Мне досталась та, что у окна, как я и хотела. Мы открыли бутылку шампанского, чтобы отпраздновать начало отпуска и поочередно приняли душ. Долго ржали с душевой лейки прямо над унитазом. Если задвинуть шторку, туалет легко превращался в душ — магия экономии пространства.

Хорошо, что сегодня был будний день. Нам удалось попасть в один из самых известных ресторанов мира почти без приключений. Одно все-таки мы не предусмотрели: мы были голодны, и шампанское сильно ударило в голову. Но было весело! Так тщательно я даже на выпускной не собиралась. Кстати, пришлось надеть выпускное платье, другого у меня не было. В принципе. Я – не мои подруги: богатых родителей и парней у меня нет. Все, чего я добилась, было результатом изнурительной работы моего ума и трудолюбия. Но я не жаловалась, меня все устраивало.

Вы, наверное, задаетесь вопросом, откуда у меня средства на Париж? Ответ прост: я случайно продала папин раритетный Астон Мартин, тот самый известный автомобиль Джеймса Бонда. Как-то зашла в гараж набрать картошки для мамы, оставила ворота открытыми, и какой-то коллекционер, восхитившись машиной, вынудил меня продать ему его мечту. После консультации с Артёмом и изучения цен в интернете, я согласилась, ведь коллекционер предложил значительно больше.

Мама до сих пор со мной не разговаривает из-за этого. Отец бросил нас, ушел однажды и не вернулся. Искали всей улицей, в полицию писали. Безуспешно. Мама проклинала его сколько себя помню. А теперь, когда я продала машину, ржавеющую без дела в гараже, да еще и за такие деньги, разозлилась на меня за то, что последнюю память об отце от ее сердца оторвала. Где логика?

В общем, вернемся к Парижу, раз уж теперь вы знаете, как я пошла на ужин в «Жюль Верн» – один из самых дорогих ресторанов мира.

***

– А вы знали, что Ги де Мопассан любил здесь обедать, потому что это единственное место в Париже, откуда не видно башню? – задумчиво вымолвила я, любуясь видом из окна.

Город раскинулся, как бескрайний ковер, усыпанный огнями. Сена, переливалась золотыми искрами, отражая свет заката. Мосты, как изящные дуги, соединяли берега, а на набережных мелькали силуэты гуляющих парочек. Крыши старинных домов, покрытые черепицей, создавали лабиринт, в котором каждый уголок дышит романтикой.

И в этом мгновении – с бокалом шампанского в руке и ароматом изысканных блюд – я вдруг почувствовала мурашки по всему телу.

– Он ее что, ненавидел? – голос Кристины вытянул меня из романтичной задумчивости.

– Кто? – я моргнула, отгоняя от себя странное ощущение, причину которого пока еще не могла объяснить. – Кого ненавидел?

– Мопассан – Эйфелеву башню.

– А! – вспомнила, что снова выдала один из бесчисленных фактов, обитающих в моей голове. – Говорят, что да.

– Творческие люди такие странные, – Соня забавно поморщила носик.

Она, между прочим, была весьма талантливым дизайнером интерьеров. Если потенциальную фирму ее жениха и ждет успех, то лишь благодаря ее утонченному вкусу и любви к прекрасному.

Мы ели блюда, названия которых не могли произнести и не всегда толком понимали что именно мы едим, но нам было чертовски вкусно! Никогда в жизни не проводила вечер так пафосно, даже ощущала себя героем ДиКаприо на Титанике во время ужина.

– Не знаю, как у вас, но у меня одно желание – еще выпить, – сказала Кристина, крутя в пальцах ножку пустого бокала. – И растрясти все съеденное на танцполе.

– Ой, я за! Только Артёму позвоню… – Соня достала из сумочки телефон.

– Включай камеру, пусть увидит, что упускает, – предложила Крис.

Пока девочки напряженно разговаривали со Светланой Эдуардовной, которая беспардонно взяла трубку своего сына, я оглядывала ресторан.

Столы, накрытые белоснежными скатертями, выглядели так, будто на них застыл момент из жизни королевской семьи. Я рассматривала гостей, одетых в вечерние наряды, их смех и разговоры создавали атмосферу роскоши, которой мне никогда не доводилось касаться. Я же была в простом (хоть и милом) платье, с тусклыми туфлями, которые помнили не один дождливый день.

Мое внимание привлек удаленный столик, за которым парень и девушка ссорились, оживленно разговаривая и импульсивно жестикулируя руками. Красивая брюнетка, словно только что сошедшая с обложки глянца, что-то доказывала молодому мужчине, сидящему ко мне спиной. Я не видела его лица, но по его позе и жестам понимала, что он смеялся над тем, что она говорила.