Дуракам всегда везет! - Марина Серова

– Когда вас пытались убить? – строго спросила я Людочку.

– Последний раз – вчера.

– А что… – несколько растерялась я, – была и до этого попытка?

– Понимаете, дело в том, что за последние две недели, ну, или чуть больше, я несколько раз попадала в ситуации, которые…

– Что – которые?

– Ну, в которых я свободно могла расстаться с жизнью. То есть убить меня могли…

– А можно полюбопытствовать, сколько это – несколько раз?

– Да, конечно, – разрешила мне полюбопытствовать Людочка. – Раз, пожалуй, семь. Или даже восемь. Или даже больше…

Тут я поняла, что поездка в Тарасов для меня неизбежна.

– Ладно, я еду с вами, – сказала я Светке. – На, держи.

И сунула ей свой улов. Пусть подержит. А потом еще и по городу потаскает.

И пошла переодеваться.

– Подождите, – остановила меня Людочка. – Я хотела бы сразу решить один вопрос… Я знаю, что вы берете в день по двести долларов. Я заплачу.

«Ну уж нет. Этот номер у нее не пройдет, – подумала я. – Ситуацией буду руководить я, а не она. Это мое условие. Не хотите – не надо. Обращайтесь в милицию. Я вашим делом заниматься не буду».

– С подруг моих подруг, – я специально для Светки отчетливо выделила множественное число: «моих подруг» – и решительно отрезала, но теперь уже специально для Людочки, – я денег не беру. Оплатите накладные расходы. Если они будут.

И теперь уже совершенно беспрепятственно пошла переодеваться.

Вот так и получилось, что я ехала на каком-то стареньком «жигуленке» в Тарасов, злорадно глядя на мыкающуюся с моим засохшим на солнце уловом Светку и имея впереди безрадостную перспективу весь остаток июня провести в раскаленном на солнце жарком и душном городе, выпутывая незнакомую мне Людочку из какой-то странной истории.

А история была действительно странная, в чем я все больше убеждалась, слушая не очень связный рассказ самой Людочки о свалившихся на нее в последнее время злоключениях. Правда, главная моя забота в это время была – пережить убийственный контраст между волжской прохладой и городской жарой. Остальное плавно скользило по поверхности сознания, делая робкие попытки проникнуть в него, но, потыкавшись в его ватную размягченность, сползало в объемистый резервуар моей памяти. Память у меня – как швейцарский банк: сохранность гарантируется.

Итак, вот что я запомнила и поняла из сбивчивого рассказа Людочки и коротких, но очень экспрессивных Светкиных комментариев.

С Людочкой постоянно происходят странные вещи. Эта женщина – просто какая-то ходячая гигантская аномальная частица пространства, с которой регулярно происходят события, вероятность наступления которых немногим отлична от нуля. Короче говоря, если вероятность чего-то не больше двух шансов из тысячи, с Людочкой это что-то обязательно случается.

Ее жизнь постоянно в опасности.

Это, с одной стороны, свойство ее натуры, характера, каких-то необъяснимых и непонятных способностей, всегда вовлекающих ее в авантюры даже там, где никакими авантюрами не пахнет.

С другой стороны, в происходящих с нею вещах есть какая-то внутренняя логика, с однозначной последовательностью приводящая к выводам о действии какой-то внешней силы, стремящейся сжить ее со света.

Например, собравшись выходить замуж и уже живя со своим будущим мужем, она решила в последний раз встретиться со своим прежним возлюбленным. Надела свое самое «блестящее» платье, в тон ему накрасилась, сказала жениху, что идет в бассейн, и отправилась, предвкушая все прелести последнего прощания. И психологические, и физиологические. Хотела праздник напоследок себе устроить. И что же? Не пройдя по улице и ста метров, провалилась в открытый канализационный люк. После чего, естественно, вернулась домой. Ну вы представляете… «Слушай, Люд, ты в какой бассейн ходила?» – не преминул съязвить Сергей.

Этот эпизод к первой группе явлений, происходящих с Людочкой, конечно, относится.

Замуж за Сергея она все же вышла. Ну так что же? Прожив с нею два года, он влюбился. Как вы думаете, в кого влюбился ее муж? Такое могло случиться только с Людочкой. В бразильянку. Это была первая бразильянка, попавшая в Тарасов за всю его четырехсотлетнюю историю. И «досталась» она именно Людочкиному мужу. И он уехал с нею в Бразилию. Правда, вскоре вернулся, но от Людочки все же ушел, оставив ей двух очаровательных близнецов, Семку и Темку. А сам уехал в Москву и пробует там свои силы в операциях с недвижимостью.

Ну это тоже к первой группе.

Год назад они с матерью поменяли трехкомнатную квартиру, в которой жила мать, и двухкомнатную «хрущевку», оставленную Людочке с детьми Серегой, на шикарную, в двух уровнях, пятикомнатную квартиру в кооперативе, строительство которого заканчивалось; несколько месяцев снимали жилье и, дождавшись сдачи дома, въехали в новенькие апартаменты площадью около двухсот метров.

Как Людочке удалось провернуть этот обмен – стандартную типовую сорокаметровку и облезлую «хрущевку» в отдаленном от центра районе на превосходную квартиру в элитарном доме, каждый метр площади в которой стоил бешеные деньги, – не могла бы объяснить и она сама. Это был один из тех необъяснимых бытовых полтергейстов, которые сопровождали ее жизнь постоянно.

Но вот три месяца назад ее мать неожиданно умерла, успев лишь полгода пожить в новой квартире… Она любила выпить в одиночестве, и однажды, приняв пол-литра коньяка, она пыталась после этого принять ванну, уснула в ней и захлебнулась. Такую версию, по крайней мере, выдвинула милиция. Вода из открытого крана стала переливаться на пол, просочилась на нижний этаж и затопила соседей. Сосед из нижней квартиры, тумбоподобный качок со взглядом стоялого быка, легко вышиб дверь, собираясь вышибить и мозги тому, кто испортил в его квартире потолки, но, увидев в ванне плавающее под водой тело, несколько успокоился насчет потолков, но вечером все же принес Людочке счет за ремонт на скромную сумму в пятьсот долларов.

Людочка срочно отправила близнецов к Серегиной матери и взялась за похороны. Похоронив мать, она осталась одна в огромной пятикомнатной квартире, под самой крышей одиннадцатиэтажного дома из красного кирпича. У нее сдали нервы. Ей каждую ночь мерещилось, что кто-то ходит то по чердаку дома, то по квартире. Она никогда не была экзальтированной дурочкой, легковерно принимающей рассказы о всяких мистических чудесах и нелепостях, но после смерти матери с ней явно что-то случилось. Мистика это была или не мистика, но что-то очень уж похожее начало случаться с нею с ужасающей регулярностью.

Особенно в этой ее замечательной новой элитарной кооперативной квартире. Особенно по ночам, хотя и днем было не передохнуть.

Словом, жизнь была у нее нескучная. Даже слишком нескучная. Я на ее месте предпочла бы хоть слегка поскучать, чтобы остаться в живых.

Дома у нее уже успел взорваться газ на кухне из-за утечки от неплотного присоединения плиты к газовой трубе, как ей позже объяснили в аварийной службе горгаза. Произошло это в полночь, когда она стояла под душем в душевой, той, что рядом со спальней, на другом конце коридора, метрах в десяти от кухни. И это опять-таки спасло ей жизнь, так как от взрыва перегородка между кухней и вторым санузлом, находившимся рядом с кухней, разрушилась, и, если бы она была в нем, неизвестно, что с ней тогда стало бы. Вернее, известно, конечно, но тогда на этом история и закончилась бы, едва начавшись.

Ее преследовали не только слуховые, но и зрительные, и обонятельные галлюцинации. Она теперь постоянно ощущала запах газа. Ночью в окнах ей мерещились какие-то тени. Это на одиннадцатом-то этаже!

Впрочем, ее преследовали не только галлюцинации. Один случай можно было однозначно истолковать как покушение на ее жизнь. Однажды, услышав звонок в дверь, она, осторожно к ней подойдя, посмотрела в «глазок» – без этого она теперь никогда дверь не открывала, – но, никого не увидя, открывать не стала. Едва она отошла на три шага, как в коридоре за дверью раздался сильный взрыв. Обе соседские двери повыбивало с петлями, а ее «Кайзер» устоял.

На улице рядом с ней падали с крыш кирпичи, идущих рядом с ней людей сбивали машины, в троллейбус, в котором она ехала, врезался на большой скорости бензовоз и взорвался. Уж тогда бы ей, казалось, не выбраться – выплеснувшимся из цистерны бензином облило полтроллейбуса, и люди сгорели заживо.

Но с Людочкой, как всегда, случилась вещь невозможная. Во время столкновения ее выбросило через разбитое окно троллейбуса, и, порядком ободрав себе локти и коленки, Людочка отделалась в остальном легким испугом и прогрессирующей с каждым днем манией преследования.

История с бензовозом случилась всего пять дней назад, и Людочка все никак не могла от нее отойти и успокоиться. Время от времени она пугливо озиралась и дергала головой, вызывая смутные ассоциации из глубокого детства – неуловимые мстители, корона Российской империи, капитан Овечкин… На локтях и на коленках у нее красовались не зажившие еще царапины, что придавало ей весьма пикантный вид. Особенно в глазах мужчин, наверное.