Первые четыре века христианства - Андрей Николаевич Муравьев

с такою непреодолимою силою, что никакая человеческая мудрость не могла противостать ему, и число верных росло непрестанно.

У многочисленного же общества верующих было одно сердце и одна душа. Такая любовь взаимно связывала всех, что не было между ними никого бедного, ибо все владельцы сел или домов продавали их и полагали цену к ногам Апостолов, которые уделяли каждому, кто в чем имел нужду. Так один из Левитов, Иосия, прозванный Варнавою, продав свою землю, принес деньги Апостолам. Его примеру хотели подражать два супруга, Анания и Сапфира, но движимые корыстью, утаили часть проданного имущества.

Суд Божий немедленно наказал первое преступление, нарушавшее любовь в Церкви Христовой, и Дух Святой, управляющий ею, обличил виновных устами Петра: «Анания, зачем исполнил сатана сердце твое солгать Св. Духу и утаить цену имения? Не тебе ли принадлежало оно и не в твоей ли власти было проданное? Как пришло тебе на мысль такое дело? Ты солгал не человекам, а Богу». Услышав эти слова, Анания пал бездыханный, и всех объял ужас. Едва изнесли его к погребению, как пришла и жена его с тою же ложью, и та же участь ее постигла при обличении Апостола. Такова была первоначальная чистота Церкви Иерусалимской. Руками же Апостолов делались многие знамения, возбуждавшие веру народа, и даже тень Петрова исцеляла болящих, выносимых на стогны града.

Молвою о чудесах вторично подвиглись первосвященники и наложили руки на всех Апостолов; но Ангел Господень освободил их ночью из темницы и велел идти опять проповедовать глаголы жизни в храме. Тогда еще более смутились архиереи иудейские и, призвав Апостолов, спрашивали: «Зачем проповедью своею хотят навлечь на них кровь Иисусову?» Они же смело возразили, «что надлежит более повиноваться Богу, нежели людям».

Сердце рвалось у Христовых убийц убить и его последователей, но мудрейший из всего сонмища, Гамалиил, внушил меры благоразумной кротости. Напомнив им о двух обольстителях, Февде и Иуде, еще недавно увлекших за собою множество народа и скоро подвергшихся казни, он советовал оставить в покое Апостолов: «Ибо ежели дело их человеческое, то оно само собою рушится; если же Божие, то люди не могут его разрушить, а только сделаются противниками Богу». Совет мудрого был принят, однако же Апостолов отпустили не иначе, как с биением и угрозами; но они вышли от лица собора, радуясь, что сподобились бесчестия за имя Христово, и всякий день, в храме и по домам, не переставали благовествовать о Господе Иисусе.

Число верных умножилось до такой степени, что даже, от недостатка рук при служении убогим, произошел ропот между новообращенными Иудеями и Эллинами. Тогда двенадцать Апостолов, находя неприличным оставлять проповедь Слова для служения трапезе, предложили всему обществу избрать для этого семь мужей благоговейных и, с молитвами возложив на них руки, посвятили в новое звание диаконов. Имена их были: Стефан, Филипп, Прохор, Никанор, Тимон, Пармен и Николай Антиохийский. Здесь впервые является в Церкви Христовой сия низшая степень священства, сообщаемая чрез таинство рукоположения, которое совершалось самими Апостолами, а впоследствии передано ими епископам.

Старший из диаконов Стефан, исполненный веры, делал великие знамения в народе и, одолевая все словопрения Иудейские, возбудил зависть ревнителей Ветхого Завета, называемых Зилотами, которые обвинили его в богохульстве и повлекли на сонмище.

Там лицо его просветилось, как лицо Ангела; пространно изложил он, пред Синедрионом, начало завета Божия с Авраамом и прочими Патриархами, закон, данный от Бога Моисею и поддерживаемый Пророками, дабы привести народ израильский к познанию истины, и горько обличил жестоковыйных, всегда упорствовавших против Духа Святого, которые, умертвив всех Пророков, убили наконец и предвозвещенного им Праведника. Исполненный Духа Святого, Стефан, воззрев на небо, восклинул: «Вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога!» Восшумел яростию сонм и с воплем повлек архидиакона, чтобы вне града побить его камнями; он же, преклонив колена, молился за убийц своих, и кровь его, вопиявшая к небу подобно Авелевой, была первою мученическою кровию, пролитой за свидетельство имени Христова.

Как благодатный дождь, она плодотворна была для Церкви; гонения, с тех пор возникшие на учеников Христовых, рассеяли их по всей Иудее, Галилее и еще далее, ибо они, по словам Господа, должны были свидетельствовать о Нем до пределов земли. Одни только Апостолы остались в Иерусалиме, в основание матери всех Церквей, от которой проливался Божественный свет по вселенной. По древнему преданию, засвидетельствованному Св. Златоустом, она уже была вверена исключительно одному из Апостолов, и Иаков, называемый братом Господа, как рожденный от первого брака мнимого отца Его Иосифа, рукоположен был в первые епископы в святом граде Самим Спасителем, когда Воскресший явился ему отдельно от прочих учеников Своих. Устами второго диакона Филиппа слово проникло прежде всего в Самарию, как ближайшую по вере к Иудеям. Самаряне, отвергая пророчества, принимали только пять книг Моисеевых; но тем не менее ожидали Мессию и потому легко уверовали в Иисуса. Многие крестились и вместе с ними некто Симон волхв, уважаемый в народе за свои необыкновенные действия. Скоро, однако, обнаружился нечистый их источник.

Апостолы, с радостию услыша в Иерусалиме о крещении соседней Самарии, послали от своего сонма Петра и Иоанна, чтобы утвердить в вере новообращенных, излиянием на них Духа Святого, через возложение рук и запечатлеть, таким образом, первое таинство крещения божественными дарованиями, через второе таинство помазания духовного. Тогда Симон волхв приступил к Апостолам и дерзнул предложить им серебро для приобретения силы сообщать дары Св. Духа. Но Петр ответствовал святотатцу: «Да погибнет с тобою серебро твое, ибо ты помыслил серебром приобрести себе дар Божий». И хотя Симон принес покаяние пред Апостолами в тяжком грехе своем, но так ужасно было его покушение, что хульное имя симония сохранилось навеки святотатной купле и продаже даров Духа Святого, при сообщении таинств. Не очистилось и зараженное сердце самого Симона, ибо он сделался впоследствии начальником новой ереси, возмутившей Христианство, выдавая себя, силою волхвований, за Бога. Так сродны между собою ересь и святотатство!

Другая чудная проповедь предстояла Филиппу. Ангел велел ему идти к полудню, на пустынную дорогу от Иерусалима к Газе; ибо благодать Божия коснулась сердца евнуха, вельможи эфиопской царицы Кандакии, и через него должна была просветиться Эфиопия. Принадлежавший к числу так называемых прозелитов, то есть приверженцев закона Еврейского, которые весьма умножились с тех пор, как пленение Вавилонское рассеяло Иудеев по всем странам, царедворец возвращался с поклонения из Иерусалима и, сидя в колеснице, читал темное для него место Пророка Исайи о страданиях Господа: «Как овча ведется Он на заколение, безгласен как агнец пред