Первые четыре века христианства - Андрей Николаевич Муравьев

смирением три года, день и ночь, служил с ними Господу, проповедуя покаяние и веру в Иисуса Христа, посреди козней Иудейских, и не требуя себе никакого возмездия за труды, ибо нуждам его служили собственные его руки. Он свидетельствовал пред всеми, что неповинен в крови их, ибо каждому возвестил волю Божию и велел им беречь стадо, в котором Дух Святой поставил их блюстителями, ибо скоро должны были явиться между ними лжеучители.

Сказав то, преклонил колена и помолился со всеми; тогда возник великий плач, и все, повергаясь на шею Павлову, целовали его с обильными слезами на вечную разлуку; едва мог он исторгнуться из их объятий, чтобы продолжать плавание. Посетив Церкви Тира и Птолемаиды, он достиг Кесарии; там некто из пророков Агав предрек Павлу узы, ожидавшие его в Иерусалиме; но опасность не могла остановить ревностного Апостола. «Что плачете и сокрушаете мне сердце, — сказал он ученикам своим. — Я готов не только быть узником, но и умереть за имя Господа Иисуса». Придя в Иерусалим, Павел уже не застал там Апостолов Петра и Иоанна, с которыми некогда совещался. И они, подобно прочим из числа двенадцати, рассеялись по вселенной для проповеди слова Божия; оставался один епископ Иаков, брат Господень, и ему пред всею Церковью рассказал великий подвижник об обращении язычников. Некоторые из братии, зная ожесточение Иудеев против Павла, которые говорили, что он истребляет закон Моисеев, советовали ему, ради общего спокойствия, исполнить обряд очищения в храме Соломоновом, и согласился Павел быть Иудеем для Иудеев, как он был Эллином для Эллинов и всем для всех, чтобы только привлечь мир весь ко Христу. Но Иудеи, увидя его в храме, возмутили народ и, возложив руки на Апостола, повлекли, чтобы умертвить подобно Стефану; однако же слух о мятеже благовременно достиг до начальника легиона Римского, и он спас его, взяв с собою в башню Антониеву. На ступенях ее испросил себе слово Павел и, обратясь к народу, громогласно объявил: кто он родом, как, ревнуя по закону Моисееву, гнал Церковь Божию и как из гонителя сделался Апостол явлением Иисуса Христа, Который велел ему идти проповедовать язычникам. Вопль народа заглушил речь Павлову, и воины принуждены были ввести его в башню, где, объявив себя Римским гражданином, избавился от биения и уз.

На другой день начальник Римский вывел Апостола пред Синедрион, чтобы открыть, в чем его обвиняют Иудеи; но когда Павел, зная, что одна часть сонмища принадлежит к секте Фарисейской, другая же к Саддукейской, объявил себя Фарисеем, судимым за надежду воскресения, которой не верили Саддукеи, то такая жестокая распря возникла между членами Синедриона, что Римлянин принужден был опять спасти Павла из рук разъяренных. В ту же ночь сам Господь явился своему твердому исповеднику и сказал: «Дерзай Павел, ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так подобает тебе свидетельствовать и в Риме».

Между тем сорок человек Иудеев поклялись взаимно ничего не есть и не пить, пока не убьют Павла, и испросили на то разрешение первосвященников; однако же заговор их был открыт, и испуганный трибун велел, тайно ночью, отвезти Апостола в Кесарию к правителю области Римской Феликсу. Туда же устремился первосвященник Анания со старейшинами, чтобы пред лицом проконсула обвинить Павла в возмущении народа; но он оправдал себя искренним рассказом всего бывшего; а Феликс, видя, что распря идет о вере, без всякой вины гражданской, и, надеясь получить некую мзду от Павла, отложил суд до времени, оставив под стражею Апостола. Сам Феликс хотел слышать его учение, но уклонился, испуганный словом о правде, воздержании и грядущем суде, будучи предан корысти и плотским наслаждениям.

Через два года место Феликса заступил Порций Фест, и опять приступили первосвященники, требуя от нового правителя суда на Апостола в Иерусалиме, чтобы там его убить; но Фест назначил суд в Кесарии; когда же, в угодность Иудеям, стал он склоняться на их сторону, Павел воззвал к суду кесареву и тем сделал тщетными все козни. Так, мудростию человеческою, отражал он нападения человеков, подобно как Духом Святым укреплялся там, где дело шло не о плоти и крови, но о проповеди слова Божия. Спустя несколько времени, потомок Ирода, царь Агриппа с супругою своею Вереникою пришли в Кесарию поздравить Феста, который предложил им выслушать их единоплеменника, обвиняемого за некоторые распри о вере, и Павел предстал пред царем, царицей и Игемоном со всем их сонмом.

Впервые еще слово Божие свидетельствовало с таким блеском пред владыками земли и было сильно в устах Апостола. Он рассказал Агриппе свою первобытную жизнь в Иудействе, и свои гонения против Церкви Христовой, и чудное обращение повторил ему самые слова Господа Иисуса, слышанные им с неба в спасительный час: как велел ему идти к язычникам, открыть им глаза, дабы обратились от тьмы к свету, из-под власти сатаны к Богу и верою в Иисуса Христа получили оставление грехов и достояние святых. Павел, утверждая истину слов своих пророчествами, которым веровал царь Агриппа, как Иудей, возвестил ему, что Христос, пострадавший и воскресший, был Тот Самый, о Ком говорили Моисей и пророки.

Царь был тронут и сказал Павлу: «Еще немного и я бы сделался христианином». Грубый же язычник Фест не разумел слов Апостола, потому что не был приготовлен обетованиями Ветхого Завета к приятию Нового, и далее почел проповедника безумным; но Павел, свидетельствуясь самим Агриппою, что сказанное им о Христе Иисусе всем известно, ибо события Евангельские происходили не в каком-либо неизвестном и тайном месте, пожелал слушающим его, «чтобы все они сделались по вере такими же, как он сам, кроме уз, им носимых за Христа». Оба, и царь и правитель, нашли невинным Апостола и присудили отправить в Рим, потому только, что он просил суда у Кесаря.

Но первосвященник Анания с сонмищем Иудеев, злобствуя за спасение Павла, воспользовались смертью проконсула Феста, чтобы обратить мщение на другого Апостола. Епископ Иерусалимский, брат Господень, тридцать лет уже правивший Церковью Христовой, возбудил их зависть и опасение; до такой степени приобрел Иаков любовь граждан, что название праведного присоединилось к его имени, и ради общего уважения, имел он даже невозбранное право всегда входить в святилище Иудейское. От юных дней посвятив себя на служение Богу, непрестанно умолял он Господа о спасении своего народа; колени его отвердели от напряженной молитвы, а тело изнурилось постами. Ввиду ветхозаветного храма собирал Иаков живую Церковь Бога живого, в горнице Сионской, и установил порядок молитв при совершении вечери Христовой, которая послужила основанием и