Мне из Кремля пишут - Владимир Бушин

Так вот, мне думается, что свою любовь к высокой нравственности Кузнецову следовало бы подкрепить и личным примером, в частности, — на дачном поприще. Принимая во внимание скоротечность нашей земной жизни, пожил бы годочков пять, пусть даже десять, и уступил бы дачу другому писателю, да хотя бы и мне — я и старше намного, и фронтовик, и книгу аж о самом Энгельсе сочинил, а себе за это время ему надо бы построить персональное монрепо на Пахре или на Николиной. Дело в том, что ведь сразу как драгоценный наш Феликс стал первым секретарём, к 60-летию Октября он получил не только орден Октябрьской революции, а потом и Трудового Красного знамени, но и Государственную премию, а потом — Ленинского комсомола (хотя был уже в предпенсионном возрасте). И чуть не каждый год выходили его бесчисленные книги. Они в большинстве своём скучноваты — всё нравственность да нравственность, всё гармония да целомудрие, но гонорары-то — весёленькие, улыбчивые! Первый же секретарь, государственный да ещё комсомольский же лауреат! Таким платили по высшей ставке: рублей по пятьсот с листа да еще потиражные. И зарплата первого секретаря столичного отделения СП была, надо думать, не пустячная. А государственных квартир Кузнецов сменил, всё более нравственно совершенствуясь, с полдюжины. Предпоследней была у него хорошая кооперативная квартира на Красноармейской улице. Глядь, Литфонд построил прекрасный дом в Астраханском переулке. Надо внедриться! Я опять не против. Пусть получил. Но при таких подарках любимой родины и Литфонда куда деньжищи-то девать? Я не о том, что их было невпроворот, Бог с ними, но как можно при этом бесплатно получать на двоих-троих 3-4-комнатную квартирку, за символическую плату тридцать лет занимать общественную дачу, когда другим — ни изданий-переизданий, ни дач, ни однокомнатных даже квартир… Вот замечательные писатели Владимир Солоухин и Николай Евдокимов, инвалид войны, получили одну квартиру на две семьи. При первой же возможности Солоухин купил кооперативную. И Кузнецов на один лишь гонорар за двухтомник «Избранное» (1981) мог такие хоромы отгрохать! Я хорошую двухкомнатную квартиру купил в кооперативе за 6 тысяч 800 рублей, а дачу — за 16 тысяч. Такие суммы для первого секретаря и дважды лауреата чепуха.

А через десять лет, в 1987 году, известный Яковлев, член ПБ, посадил Кузнецова, уже и доктора филологии (1980) и профессора (1983), в кресло директора Института мировой литературы и тут же пропихнул в член-коры Академии Наук (а сам уже пролез в члены). Вы подумайте, Кожинов там не был, Палиевского и Кара-Мурзы там нет, а Кузнецов — давным-давно! Притом, надо полагать, все эти должности и звания тоже не на общественных началах. Тут был самый подходящий момент во имя коммунистической нравственности разжать кулачок, вытащить лапу и бежать. А дача перешла бы, допустим, к тому же Бушину, который ни квартиру от государства, ни дачу от Литфонда не получал. Но нет, не в силах он был разжать ухватистые пальчики, а каким-то образом вытащил кулачок и продолжал лакомиться. Да как!

Словно мартышка-троеручица, запустил он лапки в три ореха — в Международный союз писательских союзов, в Международный литфонд и в Академию Наук. И везде, пока кроме АН, он — главный, и везде — лакомства. И какие! Я не поверил своим глазам, когда прочитал, что из одного ореха мартышка беспрепятственно извлекает каждый месяц 75 тысяч рублей — и это только полставки по совместительству, а Иван Переверзин — 125 тысяч. Какова же ставка Кузнецова по основному ореху? Вообразить трудно… Что сказал бы любимый им Владимир Ильич, давший управляющему делами Совнаркома Бонч-Бруевичу нагоняй или даже выговор за то, что он самовольно повысил ему зарплату, кажется, на 400 рублей?..

8 ноября прошлого года я был в гостях у генерала Макашова в Думе. В разговоре между делом спросил: «Альберт Михайлович, а сколько депутатам платят?» Он опустил глаза: «Стыдно сказать, дорогой, — 96 тысяч!» Генерал-полковнику, депутату, избранному народом в Госдуму по одномандатному округу, стыдно, хотя он не имел никакого отношения к назначению такой суммы, а тут — министерские оклады! Повторяю: дело не в самих окладах и доходах. Если бы речь шла о каком-то процветающем предприятии, то для его умных, честных, умелых руководителей не жалко было бы ни дач, ни высоких зарплат. Но Союз-то писателей ограблен, при Ю.Бондареве во главе Союза, при В.Огневе во главе Литфонда (не ошибся?) украли у нас и сказочные дома творчества, и прекрасную поликлинику, и мощное издательство, большинство писателей бедствует…А тут ещё среди издателей нашлись кровососы вроде Бондаренко, которые отправляют детей кто в Оксфорд, кто в Сорбонну, сами — мечутся из одного увлекательного вояжа в другой по всему свету от Ирландии до Цейлона, от Северной Америки до Южного Китая, а гонорары авторам своих изданий не платят! Пользуются нашей безвыходностью и поощрением режима, мерзавцы. На всех уровнях литературные мироеды на наших глазах гребут и гребут под себя. Кто назначил им такие оклады? И за что — один вернул нам Малеевку? Другой — поликлинику? Ну, проснитесь же, братья писатели! Назначьте им по 30 тысяч и пусть радуются жизни, ни в чём себе не отказывая!

А Феликс ещё и присосался к «Тихому Дону»! Делает вид, что если бы не он, репутация Шолохова погибла бы. Власть дала ему 50 тысяч долларов для выкупа рукописи. А как директор ИМЛИ хотя бы уж в этом-то случае мог выложить и свои. Шолохов-то не раз выкладывал на общественные дела — и Сталинскую, и Нобелевскую… Да ведь есть такие чудики и среди ныне живущих: Семён Шуртаков отдал Госпремию на памятник погибшим на войне односельчанам, Проханов — премию «Бестселлер» сидевшему в тюряге Лимонову на адвокатов… Так кто же для меня профессор и членкор Кузнецов? Самый настоящий классовый враг. «Я с детства жирных привык ненавидеть…»

А Юрий Поляков? То же самое. Там, где Поляков прошёл, Кузнецову делать нечего. Я, говорит, «с самого начала внутренне был в оппозиции к так называемым «демократическим реформам». Внутренне. А внешне? Внешне он рвался на вершину этой демократии! И в Государственную Думу, но — осечка. И в Московскую думу, опять — осечка. И в курултай, и в меджлис — то самое… Тогда он заявил, что «предпочитает не участвовать в политической жизни». В доказательство этого написал книгу «От империи лжи — к республике вранья». Абсолютно аполитичный фолиантик. А вскоре питомец «империи лжи» двинул в «Литературку» и наконец попал, прошёл, уселся! Восстановил на первой полосе профиль Максима Горького, убранного когда-то хунвейбином Бурлацким, что, впрочем, не помешало Полякову дать слово одной учёной даме, заявившей: «А надо ли опять ставить памятник Горькому у Белорусского вокзала? Ведь он не очень-то хотел вернуться на родину и вернулся только через десять лет после революции». А то, что порой появляется за этим профилем, изумляет! Руками С.Казначеева популяризирует, например, аполитичные пейзажные стишки такого рода:

Появились коммунарыИ спросили: «Кому нары?»И седьмого ноябряСтали строить лагеря.

«Лагерь» слово не однозначное. Строить лагеря с нарами не было необходимости, пожалуй, хватало от царского времени. И тюрьмы, кажется, не строили. В Москве хватало Бутырок, в Ленинграде — Крестов и т. д. А вот пионерские лагеря коммунисты действительно начали создавать с седьмого ноября 1917 года и создали их великое множество, самые известные — «Артек», «Орлёнок», «Молодая гвардия», «Зубрёнок» (в Белоруссии)… Вполне возможно, Поляков, член ЦК комсомола, отправлял своих деточек именно в эти лагеря, а как ребенок из малообеспеченной семьи, может, и сам бывал. До прихода к власти Горбачёва-Ельцина в лагерях отдыхали по 15 миллионов детей ежегодно. Сколько ныне?… Но стихотворец держал в уме. Разумеется, другие лагеря, хохмил о них, — видимо, за это Бог вскоре и прибрал его. На эти стишки нельзя не откликнуться:

Появился в «Литгазете»Самой праведной на светеГлавредактор Поляков.Слава — выше облаков!Вслед за ним — и Казначеев,Литзлодей из литзлодеев,Асмодей из асмодеев.Вот бы сплавить их скорейСторожами лагерей.

И много других интересных поэтов открыл нам Поляков под горьковским профилем! Допустим, вот Андрей Дементьев, в прошлом завотделом пропаганды того же ЦК комсомола, а ныне какой-то очень большой начальник над «Литгазетой», попечитель, что ли. Недавно он к тому же каким-то образом обрёл родственников на небе. Да, так и пишет: «Породнился я с небом навеки…» Если бы это сказал лётчик или космонавт, то всё понятно, а тут уж и не знаю, что подумать. Неужто дочь выдал замуж за архангела Гавриила?.. И вот как гавриилов тесть с небесных позиций воспевает Израиль:

Я в Израиле, как дома…Где живу легко и просто,Как обрезанный еврей…Я в Израиле, как дома…А настанет пора — за себя постоим,Вспоминая при этом Иерусалим…

Словом, если придётся Дементьеву идти в бой, то вспомнит он не Севастополь, не Москву, не Сталинград, а бросится на врага с криком «За родину! За Иерусалим!» Прекрасно…