Ермак. Покоритель Сибири - Руслан Григорьевич Скрынников

для трамбовки земли. Другие говорили «токмачить», подразумевая «бить», «колотить», «толкать». В их понимании «токмак» означало деревянную колотушку.

Давним обычаем в русских городах и деревнях были кулачные бои. Либо деревня шла на деревню, либо улица на улицу. Не в таких ли состязаниях получил свое прозвище Ермак? А может быть, казаки стали звать Ермака Токмаком уже после того, как он стал их предводителем и отличился в битвах с врагами? В любом случае прозвище указывало скорее на достоинство, чем на недостаток. В имени Токмак угадывался намек на несокрушимую физическую силу, которую умели ценить в народе.

Как прожил Ермак первую половину своей жизни? Откуда он был родом? На эти вопросы невозможно ответить изза отсутствия достоверных данных. Известно лишь, что Ермак «гулял» в казаках по полю не одно десятилетие. Этот факт имеет исключительное значение для составления его жизнеописания.

«Служба» Ермака относилась к тому самому времени, когда вольное казачество сделало решающие успехи в освоении «дикого поля».

Чтобы заполнить пробелы в ранней биографии Ермака, надо составить возможно более полную историю казаков при Иване Грозном. Ермак не только пережил эту историю вместе со своими будущими соратниками, но был одним из подлинных ее творцов.

Вольные казаки

Монголо-татарское нашествие смело с лица земли славянские поселения в степной полосе между Днепром и Волгой, на Дону и в Приазовье. Но пути вглубь степей не были забыты на Руси. Едва Золотая Орда утратила былое могущество и стала распадаться, русское население начало возвращаться в донские, приазовские и волжские степи. Медленное, но ощутимое движение происходило на всем пространстве от Киева до Нижнего Новгорода.

Выходцы из Руси небольшими ватажками отправлялись вниз по течению рек на промыслы, с наступлением холодов возвращались домой либо «полевали» в степях. На окраинах находили прибежище прежде всего те, кто искал спасения от тягла, даней и оброков. Немногочисленные русские переселенцы очень часто присоединялись к татарским станицам, население которых по своему социальному облику мало чем отличалось от них самих. То были выходцы из татарских кочевий, беглые «черные люди» и рабы. Сами наименования, усвоенные вольным населением степей – «казак», «есаул», «атаман», – бесспорно татарского происхождения.

На первых порах среди казаков преобладали татары, выходцы из разных орд. В 1538 году московские власти во время переговоров с Ногайской ордой отметили, что «на поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки, а и наших украин казаки, с ними смешавшись, ходят».

Приток населения со славянских территорий со временем изменил лицо вольных станиц. Сказалось то, что земледельческое население Руси было куда более многочисленным, нежели редкое кочевое население степей. Сказалось и быстрое развитие самодержавных форм власти в России, сопровождавшееся усилением гнета и насилий в отношении низов.

Число выходцев с русских «украин» умножалось из года в год. В 1546 году путивльский воевода писал Ивану IV в Москву: «Ныне, государь, казаков на поле много: и черкасцев, и кыян, и твоих государевых, вышли, государь, на поле изо всех украин».

Беглый люд поначалу жил в станицах и «зимовьях». Со временем в местах наибольшего скопления колонистов появились укрепленные «засеки» и «городки».

Выходцы из Киева и других украинских мест основали себе «сечь», или засеку, за днепровскими порогами уже в середине XVI века. Запорожская Сечь, объединившая казачьи городки на Днепре, стала оплотом обороны Украины от нападений крымцев.

Вскоре же выходцы из Чернигово-Северской земли основали поселения на Дону. Ногайцы тотчас потребовали от царя свести с Дона казаков-севрюков и всю ту «русь», которая живет на Дону. Но Иван IV отвечал ногайцам, что казаки поселились там без его ведома, убежав из государевых владений.

Ногайский князь Юсуф жаловался, что подданный царя Сары-Азман и его товарищи «на Дону в трех или в четырех местах города поделали» и громят послов и торговых людей. Московские люди не отрицали того, что Сары-Азман прежде действительно служил царю, но впоследствии «те наши холопи в нашей земле многое лихо учинили», из-за чего и принуждены были бежать в поле.

Поначалу вольные казаки жались к государевым «украинам», но с годами уходили все дальше и дальше в «дикое поле».

В начале XVI века московские власти решили установить постоянные дипломатические отношения с Турцией. С этой целью вызвали казаков и задали им вопрос о степных путях-дорогах. Казаки отвечали, что с Черного моря турки могут пройти мимо Азова на Переволоку. Но «сходиться» на Переволоке нельзя из-за постоянных нападений со стороны Астраханской орды. В конце концов, местом съезда послов были избраны реки Медведица и Хопер.

Более полувека Казань находилась в вассальной зависимости от России. Мир на казанских границах облегчал русским продвижение на северные притоки Дона – Хопер и Медведицу. Хопер далеко отстоял от порубежных русских крепостей. Но вольные казаки в такой мере освоили эту реку, что называли ее вполне безопасным («крепким») для встречи послов местом.

Ко времени Казанской войны казаки продвинулись далеко на юг и в Поволжье, и на Дону. Московский посланник Семен Мальцев в 60-х годах XVI века видел два казачьих городка на нижней Волге. Донские казаки к тому времени обжили низовья Дона. В 1571 году Иван IV впервые отрядил гонцов к донским атаманам в устье Северского Донца. К следующему десятилетию относятся достоверные известия о существовании нескольких укрепленных казачьих городков на Дону и на Маныче. Самым значительным из них стал городок Раздоры, будущая столица Войска Донского.

В «диком поле» казаки вели жизнь, полную опасностей и тревог. Оттого женщины, если и попадали в их станицы, оставались там недолго. Членами степного братства могли быть только мужчины.

«Нагулявшись» в поле, казак возвращался в родные места, женился, заводил детей. Но даже семья не всегда становилась для него прочным якорем. Тех, кто однажды побывал в вольных станицах, трудно было удержать на одном месте. Случалось, что крестьяне сами отпускали взрослых сыновей в казаки, стремясь избежать раздела земли. В степи крестьянский парубок мог либо сложить голову, либо найти свою удачу. В крестьянской семье нежданная подмога ценилась очень высоко.

Много людей покидало родную деревню в лихую годину. Воротившиеся назад нередко находили заколоченные избы. Помянув близких в церкви, они вновь уходили в степь – на этот раз навсегда.

Царские послы, ездившие в Турцию через землю донских казаков в 80-х годах XVI века, писали из Азова в Москву, что «на Дону и вблизи Азова живут казаки, все беглые люди: иные казаки тут и постарились живучи».

К тому времени, когда Ермак задумал поход в Сибирь, среди казаков было немало таких, кто век свой прожил