Замерзшая душа - Алёна Берндт

сперва продать только сережки или колечко. Только для этого нужно было попасть в город, до которого было почти семьдесят километров.

Невесёлые Варины мысли прервал негромкий стук в окно. Выглянув в отмытое от пыли стекло, Варя увидела в осенней темноте женскую фигуру, но не узнала гостью. Поэтому, подойдя к двери, тихо спросила:

– Кто там?

– Это я, Лида Авдеева, соседка! Варя, это ты что ли?

Варя отворила дверь, и в сени вошла женщина, годами чуть постарше тридцатилетней Вари. Отряхнув с платка капли дождя, Лида обняла Варю:

– Варюш, здравствуй, как я рада тебя видеть! А я иду с села, смотрю – свет у вас. Думаю, кто забрался может, сперва хотела мимо пройти, а после уж во двор повернула. Ты как здесь, почему? И где Николай?

– Лидочка, здравствуй! И я тебе рада! Только давай тише – у меня Алёшка на печи спит. Будешь чай? Правда у меня к чаю только сахар и варенье старое…

– Ничего не надо, что ты, а чаю налей – согреюсь хоть! Холодрыга какая на улице! А еще только сентябрь! Я ненадолго, у меня тоже Егорка дома один, бабушка у нас в больнице. Тепло у тебя, ты чем топила-то хоть? У вас же, как и у меня все дрова растащили! Представляешь, я бабушку в больницу повезла, Егорка со мной, а из города вернулись – ворота сломаны, дровяник открыт, и пусто… Я смотрю – следы колёс, на машине видать увезли, легковая с прицепом, наверное. Ну, точно не грузовик – на нашей-то грязи следы было бы видать от грузовой.

– Да вот, дверью от сарая и растопила, да чурбаки в сарае нашла старые – на них еще отец кур бил… Разок натопить хватило, хоть не зима еще… А как дальше – не знаю, наверное, сарай разберу, всё равно старый уже, того и гляди завалится, – грустно вздохнула Варвара.

– Я в село поэтому и ходила, у Семёна Лыкова дрова в долг хотела заказать, да дома его не застала, – тоже вздохнула Лида, грея руки о кружку с чаем, – Нам зарплату давно не давали, столь уж просим у директора, а тот говорит – берите комбикормом. А куда мне он – скотину держать мне пока не по карману, всего и остались куры и Дуська- зараза бодливая! А продать корм этот – надо ехать куда-то, у нас-то в селе его у всех полно – завод-то, вот он!

– А сколько стоит машина дров у Лыкова? Он уже колотые привозит, или как?

– Колотые дорого очень! Я договариваюсь, дед Архипов пилит да колет, я отдаю часть комбикормом, часть яйцами, он берет.

– Варюш, а ты что же, как тут оказалась? И я смотрю – с вещами ты, с Алёшкой? Случилось что? Ты не бойся, я никому не расскажу в селе…, да я ни с кем и не общаюсь особенно, все сейчас сами по себе, не особенно гостям рады… Вот мы с Егоркой, да с бабушкой и живём сами потихоньку.

– Лидок, да я…боюсь Алёшка услышит, я ему всего не сказала еще… Подожди, хоть гляну, спит, нет ли… Тогда и расскажу всё…

Варя тихонько встала на лежанку и заглянула на печь. Разметавшись и улыбаясь во сне, Алёшка сладко посапывал, обнимая подушку.

Женщина прикрыла сына одеялом, и снова присела к столу, горько покачивая головой и еле сдерживая слёзы, Варя начала свой рассказ.

Глава 2.

Рассказ Варвары Лиде был много короче, а мы с тобой, дорогой мой Читатель, начнем издалека, почти с самого начала.

Варя была единственной дочкой Дмитрия Михайловича и Дарьи Григорьевны Морозовых. Долгие годы прожили Морозовы в ожидании детей, и уже когда и не ждали, услышаны были молитвы, родилась красавица-дочка.

Синеглазая золотоволосая девочка росла здоровой, умной и доброй, на радость родителям. Закончив школу с медалью, легко поступила в институт, получила специальность инженера. Да и устроилась в городе на крупный завод.

Еще в институте встретила Николая, а тот сразу понял, какое сокровище ему попалось, и с предложением долго не тянул. После свадьбы увёз муж Варвару из родного Шабалино в город. Его родители выделили любимому сыну с женой половину дома, построенного с задумкой на будущее – просторным, и с двумя отдельными входами.

Жили как все, не бедствовали, работали, родился Алёшка – радость в доме. Родители мужа Варю не обижали, а то, что свекровь постоянно недовольно поджимала губы на все действия снохи – так это дело житейское, и Варя на Раису Яковлевну не сердилась.

Кроме Николая у Ивана Трифоновича и Раисы Яковлевны Карповых был еще старший сын – Юрий, давно и крепко женатый, имеющий троих детей. Жена его, Ирина, для свекрови была идеалом, Раиса ставила Иру в пример бестолковой Варваре, указывая на малейшие недостатки.

Кроме родных детей, чета Карповых вырастила племянницу Раисы, Надюшу, оставшуюся сиротой после гибели родителей. Надя была чуть помладше Вари, они быстро сдружились, хоть племянница и жила в общежитии завода, не желая стеснять семью тётушки. Именно Надюша стала крёстной мамой маленькому Алёшке, чему Раиса Яковлевна долго возмущалась – по её мнению, жена Юры Ирина была более достойной кандидатурой.

И жили бы все, не тужили, растили бы детей, любили и работали, но пришла беда откуда не ждали. Огромная страна начала разваливаться, беда пришла в каждый дом – работы не было, будущее виделось смутным и неопределённым. Сначала задерживали выплаты зарплаты, после стали платить продукцией, а потом и вовсе начали закрываться цеха…

А как известно беда одна не приходит… В это странное и страшное время заболела Варина мама, Дарья Григорьевна, цветущая и не старая еще женщина сгорела за считанные месяцы. Следом за любимой женой, только на год её пережив, ушёл и Дмитрий Михайлович… Остался от них Варваре домик в небольшом селе Шабалино, через шоссе от которого располагалась большая деревня Екатериновка. Семья приезжала сюда на выходные, сад обихаживали, а вот огород не сажали – хватало участка возле дома свёкров.

Николай, оставшись без работы на заводе, рук не опускал и хватался за всё, что можно. Где-то помогал старший брат Юрий, подкидывая частные заказы – наряду с инженерным образованием, Николай был еще и хорошим сварщиком, и водителем. Варя же искала себе работу безрезультатно – сокращения и закрытия предприятий шли везде…

– Я слышала, в Столичный, на кирпичный завод уборщица нужна, в печном цехе убираться, – недовольно сказала как-то пришедшая к сыну Раиса Яковлевна, – Ты бы, Варя поехала, разузнала.