Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

В Лас-Вегасе взяла трубку женщина, и я стала пробиваться по линии к тому сотруднику, который, быть может, сумеет мне сказать, чья это у меня голова в пакете.

Голос у помощника шерифа Руперта Шоу оказался грубый. То ли много и часто приходится оратъ, то ли слишком много и слишком давно курит.

— Как, вы говорите, вас зовут?

Я вздохнула и в надцатьнадцатый раз повторила:

— Я маршал США Анита Блейк. Мне нужно говорить с кем-то, кто в курсе дела, и я так понимаю, что это вы, шериф Шоу.

— Найду, кто навел на вас репортеров, и в глаз ему дам.

— О чем это вы, шериф?

— Вы не слышали о том, что произошло?

— Если вы про радио или телевизор, у меня сейчас ни то, ни другое не включено. Что-то такое, что я должна была бы знать?

— Откуда же вы знали, маршал, что вам следует звонить нам?

Я устроилась в кресле поудобнее, ни черта не понимая.

— Такое впечатление, что если бы я вам не позвонила, шериф, вы бы позвонили мне.

— Откуда вы знали, что вам следует звонить нам? — повторил он свой вопрос, выговаривая каждое слово слегка отчетливее предыдущего. С некоторым напряжением, если не злостью в голосе.

— Я вам позвонила, потому что у меня на столе — посылка, отправленная из Лас-Вегаса.

— Какого рода посылка? — был следующий вопрос.

Не пора ли рассказать все сначала? Раньше я этого не сделала, потому что, когда сообщаешь кому-нибудь определенные вещи (например, что у тебя на столе человеческая голова в коробке), тебя могут принять за психа. Я достаточно давно имею дело с журналистами, чтобы кто-то мог притвориться мною, и потому я хотела добиться серьезного к себе отношения, когда от меня не отмахнутся, как от сумасшедшей дуры.

— Мне прислали по почте человеческую голову. Обратный адрес — вашего города.

Он замолчал почти на целую минуту — слышно было хриплое дыхание. Да, это от курения. Когда я была готова уже спросить, что с ним, он заговорил:

— Можете описать голову?

Много чего он мог сказать, но этой фразы у меня в списке ожидаемых не было. Слишком спокойно, даже для копа, слишком по-деловому. И когда он попросил дать описание, я поняла, что он кого-то имеет в виду. У кого отсутствует голова.

Блин.

— Голова в пластиковом пакете, набитом льдом. Волосы кажутся темными, но цвет может быть искажен упаковкой. С виду прямые, но опять-таки, это может быть из-за влаги. Европеоид, несомненно, и глаза кажутся светлыми. Серые или светло-голубые, хотя после смерти глаза иногда выцветают Время смерти я никак не могу определить, и потому не знаю, насколько они могли выцвести.

— Вы смотрели в коробку, нет ли там еще чего-нибудь?

— У вашего отсутствует не только голова? — спросила я.

— Значок и палец. На пальце — венчальное кольцо.

— Вот это прискорбно слышать.

— Почему?

— Вам придется сообщать его жене. Не завидую.

— Самой вам часто приходилось?

— Достаточно часто приходится говорить с родственниками жертв вампира. И всегда хреново.

— Да, хреново, — согласился он.

— Я жду судмедэксперта, сама ничего не трогаю. Не хочу затаптывать возможные следы ради собственного нетерпения.

— Дайте мне знать, что обнаружат эксперты.

— Обязательно.

Я ждала, чтобы он еще что-нибудь сказал, но он молчал. Я только слышала его дыхание — слишком резкое, слишком трудное. Интересно, когда он последний раз был на медосмотре. Наконец я спросила сама:

— Шериф Шоу, что же случилось в Вегасе? Почему у меня на столе лежит кусок вашего сотрудника?

— Мы еще не знаем точно, кто это.

— Да, но было бы очень большим совпадением, если бы у нас был сотрудник с отрезанной головой, а у нас оказалась бы голова, присланная в коробке из вашего города, примерно схожая с головой погибшего сотрудника, Я бы в такое совпадение не поверила, шериф.

Он вздохнул, закашлялся. Сильный, глубокий кашель. Может быть, он сейчас выздоравливает после болезни.

— Я бы тоже не поверил, Блейк. Я вам больше скажу: мы скрываем факт исчезновения головы и значка. Также мы скрываем от репортеров, что на стене, где убили моих людей, была надпись. Написанная кровью убитых и адресованная вам.

— Мне? — повторила я несколько менее уверенным голосом, чем мне хотелось бы. Настала моя очередь прокашляться.

— Да. Там написано: «Скажите Аните Блейк, что я ее жду».

— Да, это… жутковато, — сумела я найти наконец слова. Ничего другого не приходило на ум, но на секунду сквозь шок от этих слов меня будто стукнуло изнутри, и я знала, что это такое. Это был страх.

— Жутковато? Не более того? Этот вампир послал вам человеческую голову. Будет ли для вас важнее, если я вам скажу, что голова принадлежала местному истребителю вампиров?

Я об этом подумала в течение нескольких вдохов и выдохов подряд, потом снова ощутила тот же толчок изнутри — нечто среднее между электрическим ударом и ощущением шампанского вместо крови в жилах.

— Какое слово вас бы устроило, Шоу? От других тел тоже взяты сувениры?

— Вы имеете в виду — отрезаны ли головы у остальных?

— Именно это я имею в виду.

— Нет. Он со своими монстрами убил трех оперативников, но на сувениры части тела не брали.

— Оперативников… ваш истребитель вампиров служил в подразделении СВАТ?

— Выполнение ордеров на ликвидацию считается операцией высокого риска, и потому СВАТ оказывает поддержку.

— Да, в Сент-Луисе тоже об этом идут разговоры.

Я еще не разобралась в своих мыслях на тему о том, что будет, если меня заставят брать с собой СВАТ на охоту за вампирами. С одной стороны, я была бы рада поддержке, с другой стороны — я категорически против. В прошлый раз, когда СВАТ меня прикрывал, он потерял несколько бойцов, а я решительно не люблю отвечать за чужую жизнь. А к тому же всегда очень непросто бывает их убедить, что я не меньше их стою и могу вместе с ними выбивать дверь плечом,

— Если наши люди свалили кого-нибудь из монстров, свидетельств тому нет. Похоже, что их убили сразу.

На это я не знала, что ответить, поэтому просто промолчала.

— Давно это все случилось?

— Вчера… нет, позавчера ночью, Я уже давно на ногах, от этого счет времени теряется.

— Знаю, — ответила я.

— Какого дьявола сделали вы этому вампиру, что он так вас полюбил?

— Понятия не имею. Может быть, дала ему удрать и не стала гнаться. Черт побери, Шоу, вы же знаете, что у этих мартовских зайцев логики нет.

— Мартовских зайцев, — повторил он.

— Ладно, серийных убийц. Мертвые или живые, они действуют по собственной логике. Для всех остальных она смысла не имеет, потому что мы не мартовские зайцы.