Гений Одного Дня - Алиса Плис

         Попался этот журнал случайно, среди груды всякого хлама. Но так уж водится, что разбираясь в чём-то, можно сразу  найти какое-нибудь сокровище. Страницы этого журнала мгновенно захватили тогда ещё маленького мальчика. Вскоре все эти чертежи всяких там устройств он выучил наизусть.

           Эта любовь к технике вскоре привела его сюда – за  многие километры от дома. Здесь, в незнакомой стране, он хотел учиться, чтобы развивать свои знания дальше. Бесспорно, родственники далеко не одобряли эти занятия, с этим журналом неоднократно хотели покончить, вот только что-то мешало всё время. Семья хотела, чтобы он пошёл по стопам своего отца – священника, однако судьба этого не хотела. Таланты проявились в иной сфере, и как не противилась семья, всё же пришлось ей смириться с решением сына. Хотя наверняка, в душе желание сжечь эту ересь в виде злостного журнала у семьи осталось.

             Случайности иногда меняют всё положение дел. И вот этот потрёпанный временем журнал едет вместе с человеком в поезде, хотя каждую страницу, каждую иллюстрацию он знает наизусть. Но, увы, никто никогда не знает, что пригодится в будущем. А эти чертежи можно изучать взглядом бесконечно. Особенно, когда нечем заняться, как случилось в этом поезде.

        Решение ехать учиться, да ещё не куда-то там, а в крупнейший город другой страны из небольшой, почти глухой деревеньки могло только вызвать восхищение и недоумение. Однако, учиться  на родине тоже хорошо получалось, отчего и возникло желание ехать сюда.

          Были и проблемы, но маленькие. Приходилось во благо образования вставать каждое утро чуть ли не в четыре часа, чтобы успеть дойти до города. Там-то можно сказать, способности и давали о себе знать. Учитель считал, что образования школьного тут явно не достаточно – «зароешь талант в землю». Посему тот настоятельно рекомендовал ехать ему учиться в столицу Богемии, Австро-Венгрию, где, как известно, давали лекции довольно много выдающийся деятелей (так, по крайней мере, считалось), чьи имена не сходили с обложек газет и журналов, однако при этом, нельзя сказать, что популярность учёных была уж такая внушительная.

        Учитель физики, а вместе с ней и других точных наук, заодно с парой «спонсоров», горя искреннем желанием помочь, пожертвовали частью своих сбережений. Естественно, от подобной неожиданности юный ученик даже растерялся и пообещал вернуть деньги, да ещё в двойном размере. При этом последнему навсегда запомнился хитрый взгляд стареющего человека, в котором выражалась, пожалуй, вся прожитая жизнь, все знания, которых тот успел немало скопить: «Молодой человек, забудьте. Деньги вы всё равно не вернёте, какой бы искренностью ваши глаза сейчас не сверкают. Деньги – вздор, а люди всё!»

       Так же вспомнилась резко и фраза, с которой отослал его учитель на поезд: «Я знаю в мире двух великих людей – один из них тот господин изобретатель, к которому вы едете. А второй из них – вы! И попробуйте это опровергнуть!» С этой рекомендацией тот и послал его к известному на всю Европу учёному.

       Человек оторвался от журнала. А ведь он даже не знал, что собой представляет эта Прага. До сего момента город витал как-то призрачно туманно в сознании, а теперь, там, вероятно, придётся прожить очень долгое время. Хотя время долгим не бывает.

         Он взглянул напротив. Взглядом быстро определил, что что-то здесь явно не так. Чего-то не хватает. С болью в голове, человек быстро напряг свою память. Вглядываясь в диван, стоящий параллельно с его, и отчасти скрытым во тьме, он всё-таки вспомнил.

          Здесь же кто-то сидел. Да! Какой-то умный, интеллигентный с виду человек, имеющий непримечательную внешность. С ним некоторое время проходила довольно-таки приятная беседа.

         Куда он пропал? Хотя, выйти из вагона никто не запрещает, а тем более, если это касается выхода и на станции. Всё равно какой-то испуг взял вверх над сущностью. Наверное, тот человек настолько умудрился очаровать, что расположил всё доверие к себе, хотя, естественно, осторожность и подозрительность, всячески препятствовали этому. Бдительность была хорошо усыплена, раз он уснул на глазах у незнакомца.

         Надо бы убрать журнал, до тех пор, пока ещё это есть в памяти. Бережно подхватив рукой это издание, которое в миллионы раз было ценнее всех бриллиантов, человек стал искать свой чемодан.

           Дрожь пробежалась по телу. Он был под столом. А сейчас будто бы куда-то испарился. Человек заёрзал на месте, пытаясь разрешить эту страшную загадку, всё ещё не веря правде, благо та была слишком печальна. Встав, человек обшарил все возможные и невозможные закоулки вагона, но багажа не нашёл. С дрожью в коленях, он медленно присел опять на диван.

           Человек просто не знал, что ему делать. И делать ли вообще что-либо. Печаль охватила его и вместе с тем страшный ужас, который незаметно нарастал. В чемодане были его книги, одежда, и…деньги.

         В потрёпанном пиджачке, без денег далеко не уйдёшь. Можно смело сказать, - вообще не уйдёшь. Настроение резко упало. Тот ли этот интеллигентный человек украл чемодан, или не он, значения не имело. Чемодан исчез навсегда. Хорошее начало, однако же. Может, всё-таки где-то в закоулках карманов остались деньги. И … паспорт. Если его утащили – это конец.

         Искать чемодан по всему паровозу – утопия. Бегать и спрашивать каждого, «извините, молодой человек, это не вы украли мой чемодан?» - наивно и смешно, да и сам он, будь на месте вора, поспешил бы скрыться куда-нибудь с места преступления – хоть на станцию выйти, хоть даже в окно.

        Человек порылся во внутренних карманах пиджака, выгреб с облегчением паспорт (печалиться он не видел смысла – краденого не вернёшь), но денег больше не нашёл, из-за чего сердце резко упало в пятки. Взяв в руки паспорт, на ощупь человек почувствовал, что там что-то есть, и потряс его над столом. Пару монет звонко брякнулись на стол, проехались на ребре и остановились. Бумажных денег вообще не было. Бросив в сторону паспорт, человек подобрал две монеты и на всякий случай посмотрел, не брякнулись ли они на пол. К сожалению, ни одной монеты на полу не было, а двадцать геллеров – это далеко не та сумма, на которую можно купить поесть, или хотя бы снять комнату.

         Паспорт лежал в раскрытом виде, с фотографии глядел высокого роста мужчина с горящими глазами и грустной улыбкой. Надпись гласила: Николас Фарейда. И национальность: серб. Притом, что семья его была эмигрантами из России.

            За эту интересную, далеко не славянскую фамилию ему пришлось тоже немало претерпеть. Тот же учитель физики оценил его фамилию, как возможность источника чудесных дарований – Фарейда игра букв в фамилии не менее известного физика Фарадея. Причём последнего, как и первого, увлекала теория электричества.

          Погрузившись в свои горестные думы, Николас долго и бессмысленно смотрел на стол, по которому мягко скользил луч луны. Спать после такого происшествия уже не хотелось. Хорошо хоть, документы остались. А как быть с остальным? Вот в чём вопрос. Никто в незнакомом городе тебе не поможет. Вся надежда – на больную, не выспавшуюся голову, то и дело борющуюся со сном, и проклинающую противный стук колёс вместе с периодичным гудением, раздражение которыми всё усиливалось и усиливалось.

           Николас, словно вспомня что-то, ещё раз открыл свой потрёпанный журнал и остановился взглядом на другом устройстве, провёл рукой по бумаге. Эта вырезка из какого-то другого журнала, более нового, вставленная сюда. Бумага новая и явно пахнет краской. Потом он вспомнил, что ранее сам прикреплял новый материал в этот журнал – не дай бог потерять. А с учётом забывчивости это запросто было возможно.

            Так в размышлениях и прошла оставшаяся часть пути.

            Бесцельно глядя в одну точку, Николас пытался узнать, что будет дальше. Он понятия не имел, куда идти. Денег не было – а это самое главное. Он попадает в незнакомый город – обратного пути нет. Куда идти? Что делать? Ладно хоть, паспорт есть. Одним движением дрожащей от напряжения руки, он закрыл паспорт и сунул его обратно во внутренний карман пиджака. В общем, в этой потёртой одежде, с журналом в руке и двадцатью геллерами предстояло как-то выжить в таком большом городе. Как выжить? Но говорят, утро вечера мудренее. 

         Опять же испуг, что лишат и последних средств к существованию, не позволял уснуть теперь. Всю ночь Николас бесцельно смотрел на стол, словно хотел пробуравить его взглядом. Ближе к утру проснулся дикий голод, а голова стала ужасно болеть от отсутствия сна. Попытки уснуть ничего не дали. Николас вздрагивал от каждого шороха, шума.

         Дождавшись уже с нетерпением прибытия поезда, с затёкшими от одного положения ногами, и с холодными от волнения руками, он вышел на перрон. Всю дорогу после случившегося у Николаса не было желания глядеть в окно. Налегке, с журналом под мышкой, он стал озираться вокруг.