Не верю! (СИ) - Градцева Анастасия

— Ты по любви тоскуешь? — продолжал допытываться Бенволио.

— Нет, — резко ответил Ромео, и на его щеках вдруг вспыхнули два алых пятна. Он смутился, смутился как мальчишка, которым, по сути, и был воспетый шекспировский герой! Ася прижала ладони к своим щекам, они тоже горели. Ах, какой молодец… какой он молодец…

Спектакль шел полтора часа, некоторые диалоги были сокращены, некоторые места вымараны. Грамотный и умный режиссер сделал ставку на своего Ромео — и не прогадал. Этот невероятный мальчик жил на сцене, влюблялся в юную Джульетту и боролся за свою первую хрупкую любовь и всепоглощающую подростковую страсть. Он правда ее любил. И они правда умерли…

— Здорово, — оценил Виталик, стоявший чуть в отдалении. Во время спектакля Ася высвободилась из его объятий, чтобы ничего не мешало смотреть. Но он не обиделся.

— Какой этот Ромео… правдивый! — выдохнула Ася. В ее устах это было высшим комплиментом актерскому мастерству.

Нет, не такого она ожидала от любительского спектакля. У нее до сих пор перед глазами стояло обезумевшее от горя лицо Ромео, когда он увидел бездыханную Джульетту (кстати девочка могла бы постараться выглядеть более бездыханной — за момент, когда актриса слегка дернула плечом, лежа в гробнице, Ася была готова ее убить).

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- И постановка очень грамотная, — покивал Виталя, хотя было видно, что он не настолько впечатлен, как его подруга, — Эй, Ася, куда ты? Подожди меня!

Но девушка уже умчалась за импровизированные кулисы. Там царило безграничное счастье: актеры обнимались, председатель жюри крепко жал руку режиссеру — невысокому человечку, похожему на постаревшего Карлсона. Ромео найти было несложно: вокруг него и Джульетты была самая большая толпа. Все опять же обнимались, что-то говорили и вопили «Ура» хриплыми от восторга голосами. Ася пробилась к герою дня и, недолго думая, тоже обняла его. Для свободной дружеской атмосферы фестиваля это было очень даже принято.

— Ты молодец, — сказала она, глядя на мальчика. Сейчас он совсем не казался похожим на шекспировского героя: веселые блестящие глаза, мокрый лоб и довольная пацанская ухмылка. Плотный жаркий камзол он уже успел с себя стянуть и остался в наивной белой майке, от чего стал выглядеть еще младше.

— Ромео, ты огонь! Поздравляю! — кто-то из ребят — кажется, погибший во цвете лет Тибальт — со всей силы хлопнул юного актера по спине.

— Спасибо! Ты тоже в норме! — отозвался тот.

— Так вот как говорят герои Шекспира, когда сходят со сцены, — подколола его Ася, — Давай знакомиться, Ромео. Меня зовут Ася.

— Дима, — он посмотрел на девушку и улыбнулся. Улыбка была широкая, хулиганская и необыкновенно притягательная. Явно направленная на то, чтобы очаровать новую знакомую.

— Очень приятно! А я Виталик, — ревниво вмешался парень, до сих пор стоявший в стороне, — Хорошо играешь! Это мы тебе как профессионалы говорим!

— Вы актеры?!

— Мы учимся на актеров.

— В Москве? — Дима с таким восторгом выдохнул название столицы, что Асе сразу стало понятно, о чем мечтает это юное дарование.

— В Екатеринбурге.

— А… ну тоже хорошо.

— Приходите с ребятами к нам на костер, — пригласила Ася.

— С гитарой? — прищурился Дима.

— Да хоть с бубном, — рассмеялась она. Мальчишка снова улыбнулся и, махнув им рукой, отвернулся к друзьям. Виталик взял Асю за руку, и они пошли к палаткам. Его ладонь была теплой и уютной, большой палец нежно поглаживал запястье девушки. Они шли молча, вдруг парень остановился.

— Мне кажется, я бы тоже смог сыграть Ромео, — сказал он самодовольным шепотом и резко притянул к себе Асю.

— Докажи, — прошептала она, приподнялась на цыпочки и обняла его за шею. Как здорово было целоваться с Виталиком замечательным летним днем, когда губы горячие от солнца, а кожа загорелая и немного соленая на вкус. Когда сама она такая легкая, полная энергии, силы, молодости, такая красивая в цветастом сарафане с узкими бретельками и плетеных босоножках, что кажется невозможным не быть влюбленной, не улыбаться, не целоваться с… Да хоть с кем! Летняя Ася была обычно более бездумной и бесшабашной, чем ее зимний и осенний варианты. И Виталик чувствовал эту разницу и намеревался использовать свой шанс на сто процентов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

2

Три года спустя

Тяжелый рюкзак давил на плечи, на улице немилосердно пекло — она и забыла, какое здесь активное солнце… Ася огляделась: за три года мало что изменилось. Такая же пронзительно-синяя вода, похожая на ощупь на ледяной шелк, такие же бесконечно-зеленые горы, теряющиеся своими верхушками в прохладном куполе неба. Волны с шумом разбивались о каменистый берег, их напор становился все сильнее… К берегу плыл паром.

— Ты на фестиваль? — спросил кто-то за плечом. Ася обернулась. Вопрос, судя по всему, исходил от незнакомой девчонки. Она была маленькая, крепко сбитая, взлохмаченная, похожая на обезьянку с круглыми веселыми глазами. На вид лет шестнадцать. На футболке красовалась незамысловатая театральная эмблема с грустным Арлекином и название самого театра — МАСКИ.

— На фестиваль, — подтвердила Ася.

— И мы тоже! — обрадовалась ее новая знакомая, — мы здесь уже пятый раз, представляешь? В прошлом году даже гран-при взяли. Я Соня! А тебя как зовут?

— Ася.

— А из какого ты театра?

«Из Томского драматического», — захотелось ответить ей, что, кстати, было бы абсолютной правдой. Но тогда последовало бы еще много ненужных вопросов, отвечать на которые Асе не хотелось абсолютно. Пришлась ограничиться полуправдой.

— Я не из какого театра, я сама по себе приехала, — пояснила она. Цель поездки уточнять не стала, тем более что и сама она довольно смутно понимала, зачем потратила свой и без того небольшой отпуск и маленькую зарплату начинающей актрисы на это путешествие. Природа? Да, пожалуй, это одно из самых красивых мест, которое ей приходилось видеть. Но зачем тогда ехать именно в то время, когда проходит фестиваль? И зачем бронировать себе место для палатки и обед в столовой? Уж точно не ради разнокалиберных любительских спектаклей, свезенных сюда со всех уголков России. Ради тренингов по актерскому мастерству, проводимых маститыми педагогами? Смешно, она четыре года не вылезала из стен родного ЕГТИ — Екатеринбургского театрального института — и при желании сама могла бы провести парочку тренингов с начинающими актерами-любителями. «А может быть, — Ася вздохнула, разглядывая выщербленный скалистый берег острова, — мне просто захотелось снова окунуться в то чудесное безумие, которое творилось в августе трехлетней давности? Конечно, и я тогда была помоложе и понаивнее…»

— А ты в каком классе?

Ася поперхнулась и еще раз внимательно посмотрела на девчонку. Судя по всему, та не шутила и вопрос задала вполне серьезно. Ася мысленно представила себя со стороны: короткие джинсовые шорты, оранжевая майка, кеды, видавшие лучшие времена, потертая кепка, из-под которой торчит небрежный хвостик каштановых волос, на лице ни грамма косметики. Неудивительно, что ее приняли за школьницу! Конечно, карандаш для глаз, тушь и помада спасли бы ситуацию, прибавив необходимые годы, но за театральный сезон ее лицо так устало от грима, что она ничего не взяла с собой в отпуск, кроме детского крема и гигиенической помады. С другой стороны, что мешает ей немного поиграть, забыв про свой солидный, как она считала, возраст? Актриса она в конце концов или тварь дрожащая?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я уже закончила школу, — с милой улыбкой сообщила Ася девочке Соне, не став уточнять, сколько лет назад это было, — Учусь в театральном колледже.

— Здорово! А я в десятом классе! А ты…Ой, паром подходит, побежали быстрее! Потом еще поговорим, ладно?

«Решено! На этом фестивале я беззаботная юная студентка, которая делает то, что ей хочется, — в приступе буйного вдохновения думала Ася, втаскивая на паром свой рюкзак, — ведь самый большой минус двадцати пяти лет в том, что ты мало что имеешь, но уже слишком много ДОЛЖНА этому миру. Должна отвечать за свои и чужие глупости, должна сделать карьеру, должна соответствовать чему-то там, должна выйти замуж, наконец…»