В заразном бараке - Уильям Стайрон

Макгрудер (безысходно). Хорошо. О Господи! Хорошо.

В то время как доктор Гланц говорит с капитаном Бадвинкелем, пациенты продолжают свои утренние приготовления.

Гланц. По-моему, это признак разложения армии, когда мы наблюдаем повальную заболеваемость венерическими болезнями во время войны. Конечно, эта проблема всегда была — и на море, и на суше. Что правда, то правда. Но никогда прежде мы не сталкивались лицом к лицу с таким ростом заболеваемости.

Бадвинкель. Да, доктор Гланц, я разделяю вашу тревогу. Конечно, я не врач, но как руководитель очень озабочен. В Вашингтоне тоже уделяют внимание этой проблеме. Вряд ли нужно напоминать, что в этот трудный час я нахожусь здесь не для того, чтобы пить пиво и играть в кегли. Одна из первых и самых важных моих задач — позволю себе заметить, — это взять под контроль эпидемию венерических заболеваний. Образно говоря, провести наш корабль сквозь рифы и скалы.

Гланц. Да, капитан, нет более явного свидетельства разложения, чем та картина, которую мы здесь видим. (Показывает на схему.) Из пятнадцати пациентов только четверо не имеют венерических заболеваний. Самый серьезный случай — пиелонефрит, боюсь — хронический. Его должны были выявить при первом же медосмотре, но этого не случилось, и теперь пациент медленно умирает на государственном обеспечении. Второй случай не венерического происхождения — банальное обрезание. Третий — камни в почках. Четвертый и последний — подозрение на туберкулез почек. Вас не удивляет, что обрезание у нас тоже проходит как заболевание? (Смеется.) Ладно, все остальные наши пациенты — венерические больные, практически у всех — гонорея. Это совершенно безнравственная и приводящая в уныние картина, с которой капитан уже вкратце ознакомился.

Бадвинкель. А как себя зарекомендовали в лечении гонореи новые сульфидные препараты, Гланц? Если они совсем не помогают, как я уже слышал, то нам придется принять самые жесткие меры в портах и стоянках.

Гланц. В целом ваша информация верная, хотя в отдельных случаях мы наблюдаем значительные улучшения.

Бадвинкель. Я знаю, среди ваших пациентов были случаи паховой гранулемы. Она поддается лечению сульфидами?

Гланц. Можно сказать, совсем не поддается, капитан. Вот у этого цветного парня язвы в паху, и это его совершенно обессилило. Мы, к сожалению, ничем не можем ему помочь. Он протянет недолго. Мы благодарим Бога за то, что гранулема бывает, как правило, только у чернокожих.

Бадвинкель. Это ужасная болезнь, с высоким уровнем смертности.

Гланц. Да, сэр. Нас часто бросает в дрожь при мысли, что гранулема могла бы легко передаваться при контакте между белыми парнями и черными женщинами. Наши парни вступают в связи с кем попало.

Бадвинкель. Знаете, Гланц, я недавно услышал о потрясающем лекарстве, разработанном в Англии. Мне кажется, оно называется пенициллин. (Делает ударение на неправильном слоге.) Оно просто чудотворно и воздействует на множество в прошлом неизлечимых болезней. К сожалению, у нас оно появится не раньше следующего года.

Гланц. Пенициллин, сэр. Да, мы слышали об этом лекарстве. Оно может стать спасением. Но не вызовет ли это других проблем, сэр?

Бадвинкель. В каком смысле?

Гланц. Ну, если оно будет лечить большинство венерических заболеваний, то не откроет ли это дорогу пороку? Развратник станет потакать своим слабостям в надежде на безнаказанность и отбросит все предосторожности. Нации грозит всеобщее распутство!

Бадвинкель. Спаси нас Господь, доктор Гланц.

Гланц. Прежние сдерживающие догматы уже не работают. Казалось бы, случаи страшных заболеваний должны останавливать и устрашать, но не тут-то было. Похоже, их ничто не может остановить. Они сношаются, как кролики, даже не используя элементарные средства предохранения в виде кондомов, которые в целях профилактики мы выдаем бесплатно. Совершенно бесплатно, сэр.

Бадвинкель. Самые главные, я бы сказал, самые влиятельные силы в Вашингтоне разделяют вашу тревогу, Гланц. С другой стороны, в министерстве военно-морского флота есть сентиментальные и чувствительные персонажи, склонные преуменьшать ужас венерической эпидемии в армии. Они предлагают ликвидировать, как унизительную процедуру, ежедневный осмотр личного состава. Если вы хотите знать мое мнение, Гланц, строго между нами, эти новые веяния имеют большое влияние благодаря поддержке Элеоноры Рузвельт.

Гланц. Я чувствую, с личным осмотром в армии скоро придется распрощаться.

(Бальные начинают выстраиваться в ряд перед своими кроватями.)

Бадвинкель. Мы говорим об эпидемии гонореи, а что будет, когда мы столкнемся с сифилисом?

Гланц. От одного до другого всего один шаг, сэр. Сифилис! Эта старая грязная шлюха готовит нам немало сюрпризов. Если эпидемию не убить в зародыше, последствия будут страшными. Например, только прошлой ночью к нам поступил молодой восемнадцатилетний моряк с невероятно высоким показателем реакции Вассермана. Я уверен, что его сифилис уже перешел в серьезную стадию, но точный диагноз поставить чертовски сложно, будем говорить правду. Он отказывается говорить об обычных в таких случаях симптомах. Он также отрицает, что вступал в беспорядочные связи. Нам кажется, что этот парень просто нам врет. Он юлит, но мы считаем, что он большой развратник.

Бадвинкель (смеется). Это должно быть несложно — подобрать к нему ключик. Мне кажется, достаточно поворошить его сексуальное прошлое, и оттуда выползет целое ведро червей.

Гланц. О да, сэр, вы попали в точку. Это самое главное. Детальное изучение сексуальной истории венерических больных — часто самый правильный путь к верному диагнозу.

Линвивер (в дверях кабинета). Все больные построены для личного осмотра, сэр. (Кричит пациентам.) Равняйсь!

Гланц. Спасибо, Линвивер. (Они входят в палату.) Ничто не заменит старого доброго личного осмотра для выявления прогресса в лечении. Возможно, кому-то это покажется примитивным методом, но пока никто ничего лучшего не изобрел.

Пациенты выстроились вдоль кроватей. В сопровождении Линвивера и Бадвинкеля Гланц проходит вдоль шеренги и останавливается рядом с Дадарио.

Линвивер (смотрит на гениталии Дадарио). Ну что — здравствуй, красавец. Оттяни кожу. Сожми. Разбуди его.

Гланц. У тебя все хорошо подсыхает, Дадарио. (Бадвинкелю.) Это типичный случай гонореи без осложнений, когда она хорошо реагирует на сульфамидные препараты. Завтра скорее всего выделения уже прекратятся, и тогда мы начнем применять различные мази и препараты против гонококков. Этот парень выйдет отсюда в конце недели.

Бадвинкель. Надеюсь, теперь ты пойдешь по прямой дороге, Дадарио. Постарайся держать под контролем своего дружка. Америка умеет воевать, но, без сомнения, проиграет, если ее бойцы станут сражаться не на поле боя, а под одеялом. Согласен, Дадарио?

Дадарио. Так точно, сэр! Я постараюсь, сэр! (Пауза.) Доктор Гланц, сэр, я бы хотел пожаловаться.

Гланц. В чем дело, Дадарио?

Дадарио. В Чакли. (Показывает на больного, лежащего на соседней кровати.) Он бредил всю ночь. Я не мог уснуть. Это сводит меня с ума. Прошу перевести меня на другую кровать, куда-нибудь подальше от него, сэр.

Гланц (подходит к кровати Чакли). Боюсь, придется потерпеть. Тебе, вероятно, осталось всего несколько дней здесь. (Смотрит на больного Чакли и говорит Бадвинкелю.) Откровенно говоря, мы не думаем, что этот парень долго протянет. При его давлении сердце может не выдержать в любой момент.

Линвивер. (Станцику, ядовито.) Что такой кислый сегодня, красавчик? Кожу оттяни.

Гланц. Это очень трудный случай, с продолжающимися выделениями и воспалением яичек. Посмотрите на эти пятна крови. Сульфамиды здесь не действуют, поэтому мы не знаем, сколько этот парень у нас здесь протянет. Основная причина, как в большинстве случае, в его бурном темпераменте. Станцик говорит, что имел первую половую связь в девять лет.

Станцик (весело). В восемь, сэр.

Гланц. Значит, в восемь. И хотя ему всего двадцать четыре — у него уже было около пятидесяти женщин.

Станцик. Их было шестьдесят, я говорил вам. Помните тот список, который я написал…

Гланц. Шестьдесят! Еще более очевидно! Боже! Шестьдесят женщин, включая самых грязных портовых шлюх от Бостона до Сиэттла! (Повышает голос от негодования.) Разве это не доказательство, что нация терпит поражение в борьбе с распутством? Линвивер, увеличьте этому человеку дозу лекарства до максимальной каждые четыре часа.

Линвивер. Слушаюсь, сэр.

Они проходят дальше.

Гланц (замечает, что Бадвинкель морщится, когда они проходят мимо постели Кларка). Этот мерзкий едкий запах, сэр, — признак последней стадии гранулемы. Боюсь, это безнадежно. У него все слишком далеко зашло, когда впервые обратился за помощью. (После того как он осмотрел Макдэниела, он подходит к кровати Макгрудера.) А вот здесь у нас сифилис, о котором мы вам говорили. Напомни свое имя, сынок.