Истории Джека - Ярослава Осокина

И только закашлялся от своего же сигаретного дыма. Прорицатель он был никудышный, поэтому вряд ли стоило обращать внимание на это микроскопическое событие. Затушив окурок и все еще покашливая, он вошел в темный прохладный холл.

Выходившая из здания пара студенток, проводила его восторженными взглядами, и потом еще несколько раз оборачивались и хихикали. Джек привык.

Энца сидела как на иголках. Оказалось, секретарь перепутал время и вызвал ее на полчаса раньше. Он долго извинялся, и даже предложил ей чаю, но на все расспросы отвечал уклончиво или вовсе переводил тему. Когда начальник освободился, ее проводили в кабинет.

Девушка устала с дороги — шутка ли, двое суток на поезде, и тут еще это ожидание.

Она боялась. Всегда нервничала из-за изменений, даже маленьких. И тут вдруг вызывают в другой город, и новый начальник ей бодро обещает по телефону «идеального напарника», а сейчас сидит, задумчиво грызет ручку и что-то читает.

Здесь все было чудным для нее, непривычным. Здание института — огромное, старинное из темного камня, с высокими потолками, просторными кабинетами и лекториями, построенными амфитеатрами. Длинные запутанные коридоры, вымощенные серыми каменными плитами, с яркими абстрактными мозаиками на стенах и чудом сохранившимися кое-где ажурными коваными решетками, которыми некогда закрывали эти переходы на ночь и во время студенческих беспорядков. Кое-что Энца знала сама, но секретарь с удовольствием провел небольшую экскурсию по пути к начальнику.

Кабинет начальника отдела практической защиты и надзора больше похож на палату в старинном замке и находится в самом старом крыле здания, выстроенном в псевдоготическом стиле. Сквозь высокое стрельчатое окно свет почти не проходит, заслоненный кроной могучего каштана, так что вся обстановка теряется в полумраке, едва разгоняемом легкомысленной фаянсовой лампой на столе начальника. Ребра потолка растворяются в тенях где-то далеко вверху.

Энца на самом краешке широкого кожаного дивана (поближе к двери), с зажатой в руках чашечкой чая, кажется себе очень маленькой. Солидный и серьезный начальник, в старомодных квадратных очках даже и не глядит на нее, сидя за массивным деревянным столом, заваленным бумагами.

— Э, простите, — неловко заговорила Энца, когда молчание показалось ей совсем уж давящим. — Мне ничего не сказали про мою будущую напарницу. Можно пока ее анкету почитать?.. или хотя бы имя…

Яков поднял голову, посмотрел на нее поверх очков.

— Не бойся, малышка, — хриплым голосом, который первоначально пугал ее по телефону, сказал он. — Сейчас все узнаешь.

И тут Энце стало совсем страшно. Почему он так ласково говорит? Почему на «ты»? И почему — «малышка»? Энца, — проснулся где-то внутри шепчущий голос, — это все неспроста. Что-то будет.

Обдумать эту мысль она не успела. В коридоре послышались уверенные шаги, и в кабинет вошел молодой человек, стремительный и невообразимо прекрасный. Энца даже поглубже вжалась в диван. Она побаивалась красивых мужчин.

Этот же вообще был словно из какого-нибудь романа или американского фильма. Высокий, худощавый, с длинными светлыми волосами, свободно развевающимися за спиной, четко очерченным лицом и светлыми серыми глазами. Он был нарочито небрежно одет, в джинсы и футболку, но, тем не менее, казалось, будто он только что сошел с обложки модного журнала.

Смотрел он на Энцу недоуменно, глаза все более сужались, а губы сжимались по мере того, как он ее разглядывал.

— Ну, нет! — воскликнул он.

— Только не говорите, что это он! — холодея от испуга, одновременно с ним воскликнула Энца.

— Это должна быть женщина! — практически в унисон закончили они.

Яков даже снял очки и смотрел на них, криво и слишком уж довольно улыбаясь.

— Это же отлично, — фыркнул он. — Просто отлично. Вы даже не представляете, насколько все замечательно.

— Нет-нет, — с отчаянием перебила его Энца. — Вы же знаете… я писала, что не могу работать с мужчиной. Может, как-то поменяться? Или… подождать?

— Малышка, ты думаешь, если подождать, он сменит пол? — с удовольствием ответил Яков.

— Сменю или нет, — резко сказал Джек, который терпеть не мог плоских шуток шефа, — но мне это не подходит. Я четко написал, с кем хочу работать. Вы знаете…

— Тсс, тсс, — поднял руки Яков. — А теперь, детки, успокоились.

Он поднялся и оперся на стол, пристально глядя на них. Серые, тусклые как свинец глаза его не мигали. Джек присел на подлокотник дивана, и Энца тут же отодвинулась подальше. От него пахло табаком и цветами.

У Якова сидела какая-то мышка, маленькая и растрепанная. Первое, что увидел Джек, войдя в кабинет — большущие темные глаза на маленьком испуганном личике. Черные волосы были коротко острижены и вились кольцами на концах. Сама она была тощая и маленькая — в общем, рыжеволосой пышной красотки там и близко не было.

— Джек, Джек, — укоризненно проскрипел шеф. — Где твое воспитание? Ты не поздоровался даже, перепугал девочку, раскричался с порога..

— Пф, — пожал плечами молодой человек. — Прошу прощения.

Он встал на ноги и поинтересовался: «Я могу идти?», с улыбочкой хорошего мальчика, который знает, что его за все простят, поэтому можно хулиганить и дальше.

— Нет, — жестко сказал шеф. — Сядь.

Джек остался на ногах, только нахмурился.

— Я одобрил и подписал все бумаги. Мы вызвали эту девушку из Люца. Я уважаю ваши чувства, но не более того. Вы не на прогулке в детском саду: оба написали прошение о работе в паре. Мы пошли вам навстречу, и будьте добры, ведите себя как взрослые ответственные люди. Завтра подготовят договор, приедете подписать. Вас обоих никто тут не держит, если вы не хотите работать.

Джек скосил глаза на девицу — та был бледна до синевы, глаза, похоже, наливались слезами, и она прикусила губу, чтобы сдержаться. Сам-то он привык к перепадам шефа — тот никогда не умел общаться с подчиненными, либо морил их шуточками и замашками горе-педагога, либо жестко отчитывал и давил без жалости.

Молодой человек плюхнулся обратно на подлокотник, засунул руки в карманы джинсов и на секунду задумался.

— Как вы себе это представляете, шеф? — переходя на формальный тон, поинтересовался он. — Что из нас двоих может получиться?

Джек осекся, увидев на лице Якова мечтательное выражение. Не к добру это, в панике сообщил внутренний голос. Что у него там на уме?

— Все для вас, все для вас, — принуждая скрипучий голос звучать радушнее, произнес шеф. — Вот, ребятки, вам задание, как вы оба и просили. Почитаете, выполняйте сразу. Жду результатов утром, когда придете договор подписывать.