Услады короля (СИ) - Беттанкур Пьер

Поскольку останавливаются они в королевских дворцах с безупречной репутацией, а королевское молчание могло бы показаться барышне проявлением мягкотелости, на рассвете он звонит в правление, заявляет, что это недопустимо, угрожает стереть заведение с лица земли. Перед ним всячески пресмыкаются, предоставляют другие апартаменты. Но чтобы оставить за собой последнее слово, у короля припасен еще один пузырек, и назавтра он съезжает.

[Король не гнушается засовывать в предварительно омытые молоком ослицы жопы юных дев крутые яйца. Потом велит деве поднатужиться у него надо ртом и, по-детски посапывая, скусывает яйцо по мере его появления.]

КОГДА в жаркие моря на нерест приплывают китихи, король устраивает на них охоту. Одну втаскивают на палубу. Голышом, пока моряки держат разинутой глотку полумертвого животного, он ныряет головой вперед в еще жаркое чрево, последние спазмы которого дрочат его с головы до ног. Вытаскивают его оттуда липким, задыхающимся, но счастливым, таким счастливым, каким может быть человек, которому удалось наконец вернуться в утробу матери.

КОРОЛЬ обожает спать с женой своего главнокомандующего; ее живот украшает родинка. Тщетно объявляет он войну соседям, командующий неизменно возвращается с победой. Это надоедает королю, и он решает его отравить. В день Богоявления приглашает на торжественное пиршество и протягивает кусок пирога, в кагором запечен боб с мышьяком. Тот берет соседний кусок. Король встает, выхватывает свою здоровенную саблю: «Защищайся!» — кричит он и протыкает его насквозь.

КОРОЛЬ обожает ходить по проволоке. Он велел натянуть ее между своим окном и окном одной из любовниц, что живет на другом берегу реки. И без проволочки отправляется в путь под мутными взглядами провожающих его крокодилов.

И тут муж матроны, глупо разобидевшись, решает пойти ему навстречу. Король протягивает ему руку. Муж ее принимает. Но король ее пожимает, жмет так, что впору подпрыгнуть на месте, что тот и делает и падает в реку.

КАЖДОЕ утро король казнит одного осужденного на смерть. Его приводят часам к одиннадцати. Король предлагает сыграть партию в шахматы, потом подносит аперитив. Лед сломлен. Судачат. Лейбниц, Гегель, Пуанкаре — темы из наимасштабнейших, споры непримиримые:

— На мой взгляд... — говорит король.

— Позвольте вам возразить, но... — отвечает другой.

Наконец входит слуга: «Завтрак его величества подан». Тогда его величество велит собеседнику встать к стенке и в два счета его укокошивает.

Бывает и так, что он устраивает в своей единственной, пробковых дубов, дубраве псовую охоту. Заключенного отпускают за двое суток, дав заморить червячка. Тут наступает момент подать сигнал к травле; наступает другой, ожидаемый всеми, — поднести королеве трофей, его правую руку; наступает последняя минута, словно над свежей могилой, когда под всеобщее безмолвие собак королева отключается.

Удовлетворенный король во весь опор отправляется на боковую.

КАЖДОЕ утро король выпивает по пробуждении полный бокал спрыснутой лимонным соком свежей спермы. Сей эликсир ему поставляют сто пятьдесят отборных мужчин. Это идет ему на пользу. «Я превратил свое тело в реку с широкими берегами, — говорит он. — В нее впадает вся жизнь».

КОРОЛЬ обожает Солнце. Стоит ему обнаружить в каком-нибудь сочиненьице имя сего бога с маленькой буквы, автора немедленно арестовывают и обезглавливают. Он велел выстроить храм из зеркал, огни которого поджигают один за другим окрестные дома: деревянные дома, каковые из дерева же спешно и отстраивают, дабы жить как на иголках в руце Божией, с минуты на минуту способной вас покарать. (В этих домах селятся добровольцы, случается, что там проводит ночь, а поутру их поджигает, сам король, дабы был повод похвалиться божественным к себе расположением.)

КОРОЛЬ обожает заниматься любовью с беременными. Пухлый, до отказа надутый живот выводит его из себя. Так он поощряет размножение. Ибо придворные дамы не успокаиваются, пока мужья не доведут их до желанного положения. Но король клал на это с прибором и в последний момент, перед тем как пустить соплю, набрасывается на горничную.

КОРОЛЬ велел доставить из Франции точную копию гильотины. Но гильотинирует он быков. Бык при сем вполне спокоен, положив выю на закраину машины, готов схрумкать пук сена, который с другой стороны протягивает ему король, когда падает лезвие. Тюк! — и всё кончено. Но не для короля, тот ненасытен, требует другого быка, целое стадо, гнет свое, даже когда опустится ночь, при свете прожекторов. Приходится довести до его сведения, что он ранен — одна из бычьих голов отскочила ему в живот, прободав стенку кишечника, — чтобы наконец оттащить на носилках.

КОРОЛЬ — один из виднейших акушеров королевства. Это его слабость. Коли лизоблюд-придворный хочет оказаться на хорошем слету, он зовет его к изголовью женушки. Король поспешает со своей сумкой с инструментами, достает золотые щипцы, каковые налагает по первому зову, и наконец — дитё упорствует, — могучими руками подцепляет его в недрах плоти, выпроваживает совершенно фиолетовым на свет и, перекусив пуповину, сует в руки отцу с кличем: «Привет, папаша!»

ПРИНЯТО, чтобы весенним днем король оплодотворял нетель. Происходит это при стечении народа. Король взгромождается на скамеечку, подручные готовят и подводят животину, которую слуги подают в самом выигрышном свете, хвостом на сторону.

Но король рассеян, рассматривает облачко, его причиндал обвисает по ходу дела. Приходится задействовать труппу балерин из оперного театра, те затевают вокруг него столь красноречивый смотр, что король с новыми силами шурует в хвост и в гриву, клеится к чреву под одобрительные крики обезумевшей толпы, которая теперь знает, что муссон таки задастся.

КОРОЛЬ обожает приезжать во Францию инкогнито. «Это страна свободы», — говорит он, туда отбывая. Он не провел в Париже и двух дней, а его арестовывают за преступления против нравственности. Он называет комиссару полиции свое имя; тот слыхом не слыхивал о его королевстве, но заводит на него карточку с антропометрическими данными и ограничивается тем, что заставляет подписать казначейские векселя.

На следующий день, пока он в сопровождении двух вертихвосток пытается стибрить в недорогом магазине на Елисейских Полях бюстгальтер, угоняют его «крайслер». Плевать, он замечает велосипед и, в восторге, что может прокатиться, его седлает. Едва он отъезжает в сторону площади Согласия — дорога идет под уклон, всё просто чудесно, — владелец велосипеда бросается за ним в погоню на такси и сбрасывает короля на землю. Короля с трудом поднимают, у него сломана рука, зато второй он боксирует сногсшибательно: королевским хуком в подбородок укладывает сначала шофера, затем владельца велосипеда, наконец явившегося составить протокол полицейского и, преследуя аппетитную малышку, которую угораздило сунуть нос не в свое дело, опрокидывает ее на поребрик и немедля всыпает ей по первое число.

К несчастью, в вечерней газете появляется его фотография, он вновь попадает в лапы четырех частных детективов, призванных обеспечить его безопасность, президент Республики почитает за честь принять его под своей крышей, организуются торжества, ему присуждается Большой крест ордена Прекрасной Ножки, и всё цепляется одно за другое по такому плотному протоколу, что король в отвращении возвращается восвояси.

КАЖДЫЙ месяц столичная газета сообщает уровень королевских вод. Главная тема обсуждения для местных старейшин, пускающихся в многоумные сравнения: в том же возрасте его почивший отец отлил аж 120 метров. На следующий, выдавшийся особенно жарким год король вновь выходит вперед, намного обставляя своего отца и даже деда.