Подземная непогода - Георгий Гуревич

- Но ведь это новое дело, специалистов нет. Товарищ... если не ошибаюсь, Шатров... не устроит вас. Он только видел аппараты на студенческой практике.

- А мы пошлем его подучиться в Ташкент месяца на три.

Председатель пожал плечами.

- На Камчатку поедете? - спросил он с вызовом.

Сдерживая радость, Виктор молча кивнул головой и взял ручку, чтобы расписаться. Старик с остроконечной бородкой привстал и тронул его за рукав:

- Вы зайдите ко мне, молодой человек. Лучше всего утречком, часов в девять. Адрес вам дадут в деканате. Моя фамилия Дмитриевский, Дмитрий Васильевич.

3

Дмитриевского Виктор знал только понаслышке. В институте профессор появился недавно, его только что назначили деканом. Но по его учебникам Виктор учился на третьем и на четвертом курсах. А в книгах других авторов встречались "метод Дмитриевского", "теория Дмитриевского", "таблицы Дмитриевского".

Приглашение было почетным и страшноватым. Виктор опасался, как бы ему не учинили добавочный экзамен. Кто знает, вдруг он не угодит и его отставят, пошлют на Камчатку другого... Поэтому юноша не без робости позвонил в квартиру Дмитриевского в полукруглом доме у Калужской заставы.

Профессор сам открыл дверь. Узнав Виктора, он нахмурился и сказал недовольно:

- Вам придется подождать. Вы пришли на двенадцать минут раньше. Посидите здесь.

Комната, куда вступил Виктор, казалась нежилой, она была похожа на уголок книгохранилища. Книжные полки располагались вдоль стен и под прямым углом к ним, образуя узкие коридорчики. Книги стояли на полках, лежали между полками, на столе и под столом, они заполонили комнату, оттеснили в дальний угол узкую кровать, тумбочку, небольшой письменный стол. Книги были здесь хозяевами, человек казался случайным гостем.

Виктор поискал свободный стул, но не нашел: на одном лежали горкой папки с надписью "На рецензию", на другом стояла электрическая плитка со сковородкой, на третьем оказались... тяжелые гимнастические гири. Перехватив удивленный взгляд Виктора, старик сказал ворчливо:

- Да-да, это мои гири. Я занимаюсь гимнастикой каждое утро. Можете пощупать мускулы. Желаю, чтобы у вас были не хуже, когда вам стукнет пятьдесят семь.

Он нахлобучил шляпу, обмотал вокруг шеи шелковый белый шарф и вышел на балкон, хлопнув стеклянной дверью.

Квартира Дмитриевского была на восьмом этаже. Сверху, с балкона, открывался вид на просторную магистраль, плавный изгиб реки, крутые обрывы, парк с нежной весенней листвой, прозрачной, как юношеский пушок, стадион, похожий на лунный кратер. Левее виднелся стремительный шпиль с гербом, еще левее - быстро растущий район, где многоэтажные корпуса и башенные краны ежегодно продвигались на юго-запад, тесня пашни и кустарники. С тех пор как профессор поселился здесь, краны прошли уже полпути от Москвы до Внуковского аэропорта, сейчас толпились где-то за горизонтом, у кольцевой автострады.

Дмитриевский стоял у перил неподвижно. Шляпа его вырисовывалась на фоне неба, со шпилем университета наравне. "

Чудной старик! - подумал Виктор. - Меня заставляет ждать, а сам вышел на балкон. Наверно, доктор прописал ему свежий воздух".

Ровно в девять часов захрипел будильник. Помедлив минуту, профессор вернулся в комнату, торопливо записал на листе бумаги несколько строк и только после этого обратился к Виктору:

- Вам пришлось потерять несколько минут, молодой человек. В вашем возрасте это не страшно, а мне приходится уже беречь время. Сколько я буду работать еще в полную силу? Лет пятнадцать, двадцать, двадцать пять самое большее. А дел много. Вот сегодня - лекция, консультация, заседание в деканате, ученый совет. Глядишь, и не останется времени на главное. И я очень берегу часы, особенно самые лучшие - утренние. Они посвящены моему главному труду - "Движения земной коры". Это громадная тема. Мы живем так недолго, что движений коры даже не замечаем. Геологу нужно большое воображение, чтобы представить себе миллионы лет и миллионы квадратных километров. Вот я гляжу на каменные массивы зданий и думаю о массивах земной коры - о плитах, платформах и щитах, представляю себе, как они поднимаются и тонут, лезут друг на друга. О больших проблемах хорошо думается, когда глядишь на широкие горизонты. Пожалуй, если бы напротив поставили многоэтажный дом, я бы не смог работать. Пришлось бы искать новую квартиру.

Разговаривая с Виктором, профессор занялся хозяйством: достал тарелки, поставил на плитку кофейник, принес сковородку с румяной, аппетитно пахнущей яичницей. Всезнающий Чуйкин предупреждал Виктора, что профессор любит угощать посетителей, сам готовит, сверяясь с "Книгой о вкусной и здоровой пище", гордится своим искусством и бывает доволен, если гости говорят: "Как вкусно! Вероятно, вам приносят из ресторана?"

- Сейчас я пишу главу о вулканах, - продолжал профессор, накладывая Виктору полную тарелку. - Кушайте. Я понимаю, что вы уже завтракали, но в ваши годы я умел завтракать три раза подряд. Кушайте, не заставляйте меня тратить время на уговоры. Итак, я пишу о вулканах. Это очень важный раздел. Может быть, вулканы и не столь важны, но они... - профессор поискал сравнение, - они как сыпь во время болезни. Это внешнее проявление подспудной жизни земного организма. Мы - как средневековые врачи, которые пытались распознавать болезни, глядя только на глаза, язык и кожу. Или еще так я писал... - он протянул руку, почти не глядя, достал с полки книгу и прочел заложенное место: - "Земной шар можно сравнить с домом, у которого толстые каменные стены и очень мало окон. Окна - это вулканы. Время от времени из них вырывается пламя. Мы стоим снаружи в почтительном отдалении и пытаемся угадать, почему возник пожар". Нравятся вам такие слова?

- Очень нравятся. Хорошо сказано, - ответил Виктор.

Он представил себе шершавую каменную стену, узенькое, как бойница, окошко и язык пламени, прорвавшийся сквозь решетку. Почему возник пожар? Попробуй угадай.

- А мне не нравятся, - сказал профессор неожиданно. - Не вижу, чему радоваться. Расписался в собственном бессилии и доволен. Ученый должен не угадывать, а знать точно, должен разобраться, что же происходит в вулкане перед извержением и во время извержения, проникнуть взглядом сквозь каменную кожу Земли. Вот это и предстоит вам проделать. Просвечивание вулкана неотложная задача науки. Вы утверждали, что методику просвечивания знаете?

- Я познакомился с подземным рентгеном на студенческой практике, - сказал Виктор. - Меня направили в опытную экспедицию, которая опробовала аппарат. Начальником партии был у нас Сошин.

- Сошина я знаю. Он дельный геолог.

- Очень дельный, - подтвердил Виктор с энтузиазмом.