Завещание профессора Яворского - Эдуард Ростовцев

Когда Галина установила эти факты, участковый вынужден был признать, что несколько сгустил краски. Однако он считал, что поведение Зимовца нельзя признать образцовым - парня надо наставить на путь истинный, с чем Галина согласилась. Она потратила еще немало времени на беседы с Анатолием, его родителями, сестрой, учителями и убедила всех, что будет лучше, если парень по окончании 8-го класса (в котором он остался на второй год) поступит в ПТУ полиграфической промышленности, где безусловно найдет применение своим способностям и энергии. Труднее всего было убедить самого Анатолия: даже после того, как между ними установились доверительные отношения, он еще упорствовал, признавшись Галине, что мечтает о поступлении в мореходную школу. О море и мореходах он обладал почти энциклопедическими знаниями и спорить с ним было не просто. Однако Галина сумела переубедить его: Анатолий не ладил с математикой, физикой, а без этих наук в современном мореходном деле даже на дно, как следует, не пойдешь. В конце концов он согласился с ней.

А через несколько месяцев он пришел к Галине в городскую инспекцию, где она к тому времени работала, и подарил ей книгу "Сто лет криминалистики" в кожаном тисненом переплете с фасонной медной застежкой (чудо - не переплет!) собственного изготовления. Она хотела заплатить ему: не говоря о самой книге, он, должно быть, потратился на материал, но Анатолий обиделся, сказал сердито:

- Я такие переплеты на продажу не делаю!

Пришлось принять подарок. Что ни говори, приятно получить признательность даже в такой вот материализованной форме от человека, который поначалу смотрел на тебя исподлобья и не верил ни одному твоему слову. Галина была уверена: парень нашел себя и теперь все будет хорошо. Но она ошиблась. Прошло немногим больше года, как Анатолий снова накликал на себя беду. И на этот раз очень серьезную.

О том, что произошло, Галина узнала от сестры Анатолия: Тамара прибежала к ней на работу и, плача, умоляла выручить Толика, которого накануне арестовали якобы за то, что он приставал к какой-то женщине, а потом ударил ножом ее спутника. Подробностей Тамара не знала: в Шевченковском райотделе с ней не стали объясняться, сказали только, что минувшим вечером (стало быть, 28 июня) Анатолий, находясь в нетрезвом состоянии, ворвался в ресторан "Сосновый бор" и учинил там дебош: приставал к посетителям, а затем ударил одного из них ножом.

Тамара не верила этому:

- Анатолий не пьет! Даже от пива отказывается: говорит, что не любит. Как же он мог напиться до такого состояния!

Считала клеветой, оговором, что брат приставал к женщине.

- Да он не то, что к женщине, к девушке незнакомой не подойдет. Одна любовь у него была, да и та ребяческая - к Ларисе Яворской.

Не верила она и тому, что Анатолий ударил кого-то ножом:

- Если бы кулаком, я бы поверила - Толик вспыльчив, вы знаете. Но за нож он бы не взялся. Да и нет у него такого ножа! Разве что перочинный. Но это его инструмент: там и шило, и ножницы, а лезвие пустяковое сантиметра четыре, от силы...

Лезвие в четыре сантиметра, да еще отточенное как бритва, вовсе не пустяк. Тем не менее, Галина нашла нужным позвонить в Шевченковский райотдел. Она тоже не верила, что Анатолий мог ударить кого-то ножом - не иначе как Тамара что-то напутала. Она разговаривала с дежурным по райотделу, потом с Мандзюком, но толком ничего не выяснила. Узнала лишь, где находится ресторан "Сосновый бор" - о таком слышала впервые. Этот небольшой и, как выразился Мандзюк, "интимный" ресторанчик располагался в лесопарке, примыкающем к Октябрьскому поселку, что довольно далеко от дома, где живут Зимовцы и еще дальше от ПТУ, где учился Анатолий.

Как он оказался там, да еще в вечернее время? На этот вопрос никто ответить не мог. Насторожили Галину и слова Мандзюка о том, что Зимовец был пьян до умопомрачения. Что-то не похоже на парня. Не иначе, как Мандзюк преувеличил. И Галина решила поехать в райотдел, благо имелся предлог: ей надо было решить один служебный вопрос с Варварой Степановной Химченко. Однако в тот день была срочная работа, над которой пришлось корпеть до вечера. Зато на следующий день поехала в райотдел прямо из дому, поскольку хотела поговорить лично с Мандзюком.

Она хорошо знала начальника Шевченковского угрозыска Алексея Мандзюка: когда работала секретарем городского отдела уголовного розыска, он был инспектором того же отдела. Большой, широкоплечий, несколько грузноватый для своих тридцати лет, Алексей вместе с тем был на удивление подвижным, быстрым. Однако двигался и работал он быстро, когда в этом возникала необходимость. В иных случаях Мандзюк замирал в своем кресле (единственном на весь отдел, другие сотрудники довольствовались стульями), как статуя Будды, уверяя товарищей, что в такие - надо заметить довольно продолжительные минуты он занимается аутогенной тренировкой по системе доктора Шульца. Правда, капитан Ляшенко считал, что Алексей скромничает, ссылаясь на немецкого доктора - это открытие принадлежит ему самому и по справедливости должно быть названо по имени автора - "синдром Мандзюка", суть которого раскрывается в простой для запоминания формуле: "Не торопись делать то, что за тебя сделают другие".

Тем не менее, Мандзюка считали хорошим оперативником: инициативным, сообразительным (по мнению Ляшенко, даже слишком) и со временем он был выдвинут на самостоятельную работу. Надо признать, он не зазнался: с товарищами был по-прежнему прост, дружелюбен, а с коллегами-женщинами (особенно с молодыми) даже галантен.

Но на этот раз он встретил Галину не очень приветливо:

- Кого мне не хватало с утра, так это несовершеннолетней инспекции!

Галина знала, что Мандзюк и его помощники не сидят без дела: Шевченковский район - самый большой в городе, через него проходят оживленные транспортные магистрали, в его состав включены лесопарки, зоны отдыха, куда летом, особенно в выходные дни, выезжает чуть ли не весь город. А где большое движение, скопления людей, хлопот работникам милиции хватает. И все же, Галина считала, что Алексей мог встретить ее любезнее.

Видя, что она обиделась, Мандзюк смягчился:

- Я пошутил. Возможно, неудачно, ты уж извини.

Надо признать, он был самокритичен.

Сделав виноватое лицо, Мандзюк подошел к Галине, заглянул в глаза:

- Не сердишься? Правильно: на меня сейчас не надо сердиться. Веришь ли, зашился совсем: заместитель в отпуске, два инспектора-заочника на сессии. А дела сыплются как из мешка: здесь хулиганство, там кража; этот подрался с соседом, та со свекровью: угнали машину, пригнали барана... в школу на выпускные экзамены - нашлись такие остроумные ребятишки; кончился месяц - подавай отчетность. Понимаю, это тебя не очень волнует, как говорится, у кого что болит... Так о ком твоя забота? Ах, Зимовец! Есть такой. Есть! Он что же, родственник тебе или знакомый?

- Подопечный, скажем так! - вспыхнула Галина и тут же отстранилась от него: Алексей снова поддел ее - родственник или знакомый? Да она и за родного сына (если бы он у нее был) не стала бы просить. Но в деле Зимовца она обязана разобраться - это ее долг.

- Так вот не уберегла ты своего подопечного, мать! - Мандзюк изменил тон на сочувственный, шумно вздохнул: - С ножичком парень играться стал. А за такие игры, как тебе известно, по головке не гладят. Ну да ладно, учитывая твое ходатайство, мы этот ножичек к делу не подошьем.

- То есть как не подошьете? - больше насторожилась, чем удивилась Галина: что-то очень уж подобрел старший лейтенант Мандзюк, подобный либерализм за ним раньше не замечался. - А как посмотрит на это человек, которого он ранил?

Мандзюк наморщил лоб, словно вопрос поставил его в тупик.

Но затем осклабился в улыбке:

- Думаю, положительно.

- Это шутка?

- В отличие от Ляшенко я предупреждаю, когда шучу, и в любом случае не требую аплодисментов. Надеюсь, не передашь ему эти слова? Ну вот один вопрос решили! Что касается эпизода с перочинным ножом, то в нем есть нюанс, о котором я сейчас подумал. Дело в том, что потерпевший - ну тот мужчина, которого твой Зимовец ножичком царапнул - пожелал остаться, как говорят, в телепередачах "Очевидное-невероятное", неопознанным объектом. Правда, не летающим, а удирающим на автомашине марки "Лада"...

- От кого удирающим? - не поняла Галина.

- Полагаю, от скандала. Когда на место прибыл милицейский патруль, потерпевший быстренько сел в свою машину и уехал, не оставив визитной карточки. Конечно, при очень большом желании эту "Ладу" и ее владельца найти можно. Но возникает вопрос: а надо ли? Человек и без того пострадал, а мы ему эскалацию скандала навязываем. Негуманно!

- Он что же, не заявил, не обратился к вам? - удивилась Галина.

- В том-то и нюанс! Тут вот еще что надо учитывать: в загородные ресторанчики, на ночь глядя, с женами не приезжают. А если приезжают, то, как правило, не со своими.