Катя - Светлана Багрянцева

стене, освещая мне путь по тёмно-серому мрамору. Из кухни тянет сигаретным дымом, мать опять встала, чтобы посмолить. Обычно она делает это, не всегда открывая окно. Мы едим в столовой, а на то, что слуги дышат табачной вонью, ей наплевать.

Моя подруга тоже курит. Она говорит, что если ей плохо, то становится лучше. Я не думаю, что мне станет легче, у меня стойкое отвращение к сигаретному дыму. Девушка должна быть женственной и пахнуть приятно. Насколько я помню себя, от матери всегда несло табачиной, как от мужика. Она и по характеру такая же, строгая, непримиримая, если что, сразу хваталась за ремень.

Захожу в уборную, морщусь, глядя на себя в зеркало. Меня не назовёшь куколкой, крупный нос, пухлые щёчки, глаза разного цвета. Противно до жути, хочется блевать от вида собственного лица. Как же всё достало.

Плетусь на кухню. Мать действительно сидит за столом и курит. На синей клеёнчатой скатерти стоит набитая окурками пепельница. В руках мамы какие-то бумаги, она по-мужицки переносит сигарету в уголок губ, не вынимая её изо рта, и говорит:

— С добрым утром, дочка.

Это её «дочка» с некоторых пор произносится с особым нажимом. Я улыбаюсь в ответ, хотя внутри всё закипает от несправедливости: она красивая, а я…

— Доброе утро, мам. Дедушка просил не курить в доме, — мягко напоминаю ей.

— Дед валяется в своей комнате уже полгода и не ходит по дому. Я занимаюсь всем, ещё и претензии от вас получаю. Не ложись спать, полчаса осталось до будильника. Отвезу тебя в институт.

— Хорошо, — пожимаю плечами и плетусь назад в уборную, чтобы умыться.

Мама всегда такая: сказала как отрезала. Она заместитель на фирме, а с некоторых пор директор. Дедушку разбил паралич полгода назад. Единственное, что он сейчас может — лежать на кровати, шевелить руками и разговаривать. Бразды правления семейным делом приняла мама, взялась за всё своей железной хваткой.

Бабуля в прошлом году умерла от рака. Отца я не знаю. Как недавно призналась мать, она родила меня для себя, ей мужики рядом не нужны, чтобы командовали тут. Хотя любовников у неё было полно, они надолго не задерживались, как только надоедал один, она сразу заводила другого. Таскала их домой, не стесняясь ни меня, ни родителей. Впрочем, дедушка и бабушка махнули рукой, родила внучку и хорошо.

Открываю шкаф-купе. Как же здорово, что появилась одежда унисекс. Можно не париться по поводу внешнего вида. Хотя у меня есть вещи, которые носят только женщины, вечерние платья и юбки с блузками, всё чтобы мама была довольна.

Я рано поняла, что с ней лучше не спорить ещё тогда, в шесть лет. За истерику с красивыми туфельками мне досталось дома. Я отхватила ремня и сквозь слёзы доказывала, что я имею право сама выбирать себе одежду.

С того момента я поняла, что нужно затаиться. Будет только хуже, если я начну что-то доказывать. Взрослым можно всё, а значит, и мне нужно вырасти. Ну, выросла и что? Мне двадцать лет, а авторитарность мамаши никуда не делась. Я до сих пор для неё дочка Катенька, которой можно помыкать как хочешь. В школе училась на отлично, лишь бы мама не ругала. В институт поступила по её указке. Разумеется, на финансовый факультет: фирма деда достанется мне когда-нибудь.

Вспомнила, что в школе всегда поднимали на смех и издевались, несмотря на то, что я из богатой семьи. Плевали в спину во дворе школы и орали: «Смотрите, разноглазая пошла. У неё один глаз от собаки, а другой от кота. Катька, может, ты страшный оборотень, а?»

В институте стало полегче, даже друзья появилась, но косые взгляды так и шмыгали по моему телу. Неприятно, как будто хотят раздеть и убедиться, насколько сладко будет переспать с разноглазой.

Натянула шмотки и нехотя вылезла из комнаты, мама уже ждала на первом этаже. Как всегда, при параде. Чёрный костюм, состоящий из юбки-карандаша и пиджака, белоснежная блузка, туфли на высоком каблуке. На лице — лёгкий макияж, причёска — волосок к волоску. Маме сорок три, но выглядит она гораздо моложе своих лет. Слава косметологам и пластическим хирургам. В незнакомом обществе нас вообще принимают за сестёр.

— Опять оделась как попало. Можно и платье надеть. Я тебе зачем их покупала? Чёлку с глаза убери, ослепнешь, — раздражённо сказала родительница, пахнув на меня ароматом табака и мятного леденца.

Как с ней мужики целуются? Я бы не выдержала, если бы ко мне полез парень вот с таким запахом изо рта. Хотя деньги тут решают многое.

Мы вышли на улицу. Третье сентября, на удивление тепло, как летом. Деревья шелестят листьями, и только местами кроны красиво оделись в золото. Когда-нибудь я надену подобное платье в пол и буду ходить по городу, как королева осени.

Охранник услужливо открыл нам заднюю дверь и сел за руль. Я обернулась и увидела, как медсестра в комнате деда открывает окна.

— Кать, давай быстрее. У меня деловая встреча с утра, — недовольно буркнула мать.

Я забралась в салон, села рядом с ней и вздохнула. Машина тронулась с места.

— У тебя, когда экзамен в ГИБДД?

— Завтра.

— Теорию ты сдала. Будем надеяться, что и практику сдашь. Постарайся, не подведи меня. Соколовы по жизни были лидерами, а ты размазнёй родилась. Хоть здесь не оплошай. Получишь права — и в выходные куплю тебе машину.

— Я постараюсь, мам, обещаю.

Да, в её глазах я всегда была размазнёй. На углублённое изучение математики идти не хотела. Упросила деда купить мне скрипку и отдать в музыкальную школу. Мать махнула рукой, тщетно пытаясь затащить в другой кружок. По её мнению, я занималась ерундой, посещая школу современного танца и пиликая на скрипочке.

Машину водить у меня получилось. Инструктор сказал, что сдам с первого раза. Ну, хоть в чём-то мать не подведу.

Глава 2

Институт встречает привычным шумом. Одногруппники скупо здороваются. Здесь все в курсе, что я девушка из богатой семьи, но даже местные мажоры не спешат принимать в свою компанию. Знакомая история, такая же, как и в школе.

— Привет, солнце, — ко мне подбегает подруга Иришка. — Слушай, меня позвали на вечеринку, нужно завтра купить платье. Ты поможешь мне выбрать?

Иришка хватает меня за локоть и преданно заглядывает в глаза.

— Привет. Прости, я после учёбы экзамен на вождение сдаю. Если