Рука Джотто - Йен ПИРС

– Теоретически я был прав, отказавшись от продолжения расследования. Но теория – одно, а жизнь, как показывает практика… Видишь ли, когда я начинаю думать об этом деле, мне на ум приходит только один человек. Мне нравится называть его Джотто…

– Почему?

Боттандо улыбнулся:

– Потому что мы почти ничего не знаем о Джотто, кроме того, что он был величайшим художником своего времени. Нет никаких сведений о том, каким он был человеком, была ли у него семья… О своем неуловимом преступнике я также знал только то, что он настоящий профи. Так вот, этому невидимке я приписываю три десятка краж, совершенных с шестьдесят третьего года. География его деятельности охватывает как минимум четыре страны, и в каждом случае он похищал картины, с которых не было сделано репродукций. При этом ни одно полицейское подразделение не имело о нем никаких сведений и даже намеков на его существование. Ни один скупщик краденого не имел о нем ни малейшего понятия. И ни одна из похищенных им работ больше нигде не всплывала.

– Хм…

– Я сдался, когда карабинеры в ответ на мой запрос сообщили, что полгода назад арестовали некоего Джакомо Сандано за кражу, которую я приписывал Джотто. Ты помнишь Сандано?

– Этот вор-неудачник?

– Ну да. Он умыкнул из Падуи полотно Фра Анджелико и, конечно же, сразу попался. По моим подсчетам, в год ограбления палаццо Страга ему исполнилось три года, так что по возрасту он никак не годился на роль моего Джотто, не говоря уж о других его качествах. Арест Сандано явился для меня лучшим доказательством того, что я ошибался, и я отложил это дело до лучших времен… Папка «Джотто» уже два года пылится в подвале, и, судя по всему, там ей и место…

– Доброе утро, генерал.

Голос раздался из-за слегка приоткрытой двери. Вслед за ним в комнату просочилось небольшое компактное тело его обладателя. Мужчина с лицом хорошо откормленного сиамского кота сиял от удовольствия. Боттандо радушно улыбнулся в ответ, но Флавии улыбка показалась немного искусственной.

– Доброе утро, доктор, – произнес генерал. – Как я рад вас видеть!

Доктор Коррадо Арган был из тех людей, которые периодически возникают в любой крупной организации с единственной целью: сделать жизнь отдельных ее членов невыносимой. Начинал он как историк-искусствовед и благодаря этому факту мог щеголять перед всеми своим интеллектуальным превосходством и приставкой «доктор». Но серьезным искусствоведом он так и не стал. Понимая, что ученое сообщество никогда не доверит ему важную тему, он решил приложить свои силы в бюрократической системе, избрав для этого культурный фонд – абсолютно аморфную организацию, призванную охранять национальное наследие.

С изумительной легкостью он довел эту организацию до состояния полного хаоса, после чего вдруг преисполнился негодованием в связи с бесконечными хищениями национальных культурных ценностей и решил, что только его мощный интеллект поможет полиции справиться с этим отвратительным явлением.

Он был не первым, кто так считал, но, следует отдать ему должное, вступил в борьбу с огромным энтузиазмом. Результатов его деятельность не принесла, зато нервы он всем потрепал изрядно. Боттандо был не новичок в своем деле и привык к тому, что сверху на него дождем сыплются приказы, советы, рекомендации и страстные призывы «действовать, а не сидеть сложа руки». Долгий опыт научил его безропотно соглашаться с критикой, благодарить авторов рекомендаций за помощь в работе и выбрасывать их послания в мусорную корзину.

Но он был совершенно не готов к тому, чтобы непрошеный наблюдатель вламывался к нему в кабинет, занимая его жизненное пространство, и подолгу сидел там, составляя пространные отчеты, основанные на ежедневных рапортах сотрудников о проделанной работе. А именно этим омерзительный Арган и занимался. Вот уже шесть месяцев как он совался во все дела, сидел на собраниях – с трубкой во рту, высокомерно поглядывая на всех и делая в блокноте пометки, которые ревниво скрывал от посторонних глаз. При этом он беспрестанно бормотал себе под нос обличительные фразы вроде «в этом отделе никому нет дела до разработки глобальной концепции».

Боттандо слишком поздно заметил опасность, исходящую от этого человека, за что теперь горько расплачивался. Арган казался ему нелепым опереточным персонажем, и долгое время он не принимал его в расчет. Лишь после того, как однажды поздним вечером секретарша Боттандо произвела шпионскую операцию в кабинете Аргана и принесла шефу пачку распечаток его кляуз вышестоящему начальству, он наконец понял весь масштаб вставшей перед ним проблемы.

Вкратце суть ее была такова: Арган жаждал заполучить его место и ради этого был готов на многое. В своих жалобах он налегал на то, что в наше время, когда растет международная преступность, старые методы расследования (читай – старый полицейский, а конкретно – Таддео Боттандо) никуда не годятся. Национальное управление следует реорганизовать в новое (и более дешевое) формирование, поставив во главе опытного управленца (то бишь его самого), способного более эффективно размещать ассигнованные государством и налогоплательщиками средства. И ни слова о поимке преступников и возвращении утраченных ценностей.

Естественно, после этого случая разразилась война – тихая цивилизованная холодная война. Самым правильным и естественным шагом было бы выгнать негодяя, но это нужно было делать раньше – до того, как Арган успел вникнуть в тонкости работы управления. Боттандо прозрел слишком поздно. Теперь противник мог сказать, что его выгнали из страха разоблачения. Пришлось ограничиться полумерой: по мере возможности Боттандо сливал противнику ложную информацию в надежде выставить его в дурацком виде. К несчастью, Арган, как всякий историк-искусствовед, совершенно не придавал значения фактам и продолжал действовать согласно своим лозунгам.

В этой войне Боттандо представлял полицейское управление, воспринимавшее дилетантов как самых злейших своих врагов. Арган же выступал на стороне бюрократического аппарата, где свято верили в то, что эффективность любой организации определяется исключительно количеством изведенной бумаги. Денежные средства находились в руках последних, и с этим приходилось считаться.

В последний месяц Боттандо старался избегать прямых столкновений с противником. Арган полностью завладел набором таких правильных слов, как «эффективность», «результаты», «окупаемость средств», «активные действия», поэтому на его фоне любое высказывание Боттандо казалось вялым, несовременным и неуместным. Ему оставалось только рычать от бессильной злости в своем кабинете и страстно ждать, когда противник оступится и сделает неверный шаг. Однако его ожидания были бесплодны: Арган не мог ошибиться в силу того, что ничего не делал – он только наблюдал за другими и с оттенком превосходства поучал, как это можно было бы сделать лучше.

– И как мы себя чувствуем сегодня утром? – поинтересовалось это ходячее оскорбление всего полицейского управления. – Все печетесь о раскрытии преступлений, как я вижу. Прошу прощения – не смог удержаться и немного послушал ваш занимательный рассказ о проделанной детективной работе по делу Джотто.

Боттандо скривился:

– Надеюсь, вы сочли его поучительным?

– Весьма, весьма. Кстати, вы слышали? Сегодня ночью украли этрусские статуэтки с места археологических раскопок.

Это было его постоянной практикой: появившись в управлении, он первым делом просматривал сводку ночных происшествий, чтобы немедленно поразить всех своей осведомленностью. Боттандо еще не слышал об ограблении, однако не моргнув глазом твердо ответил:

– Да, я в курсе. Но мы не можем ничего предпринять, пока не получим полный список похищенного. – Сколько раз его выручала эта фраза.

– Я полагаю, нам следует подключиться немного раньше. Отличное дело, как раз для нашего управления. Мы не должны забывать о профиле нашего учреждения. И уничтожение национального наследия посредством порчи достопримечательностей, имеющих важнейшее историческое значение…

И пошел, и поехал… он поучал его, словно пятилетнего ребенка… – это было еще одним из его недостатков, как однажды вечером, сидя в баре, мрачно заметил Боттандо сочувствующему коллеге из управления по борьбе с коррупцией.

В действительности Аргану было абсолютно наплевать, насколько эффективно работало управление. Прирожденный администратор, он заботился лишь о внешнем впечатлении.

– Я думаю, нам пока не стоит подключаться, – сухо возразил Боттандо, видя, что Арган опять сел на своего конька. – Если, конечно, мы не хотим заслужить репутацию людей, сующих нос не в свое дело. Но если вам так хочется, я звякну в карабинерию и скажу, что господин Арган непременно хочет взять дело под свой личный контроль…