Скайгард - Дмитрий Воронин

- Расстыковка в соотвьетствии с программой, сухо сообщил всё ещё обиженный Дитрих. - Борт-1763, передаю вас назьемным службам. Терминал-4 на линии. Коньец связи.

- Конец связи, Орбита-3. Дитрих, не сердись. Встретимся на земле, с меня пиво.

- Если то, что варьят на этом мёрзлом шарике, называется пивом… - пробурчал диспетчер. - Ладно, Кейти, мьягкой посадки. Девушка вздохнула. Немец, которого неизвестно каким ветром занесло на одну из самых удалённых от Земли колоний, да ещё населённую почти исключительно выходцами из России, был неисправим. Под гипнопедом он мог бы освоить русский в достаточном для повседневного общения объёме за каких-нибудь шестнадцать-двадцать сеансов. Правда, гипнопед - вещь неплохая, но глубоких знаний не даёт, базовое «вливание» всё равно требуется полировать и полировать, и всё же это куда легче, чем осваивать язык «с нуля». Но за гипнопед надо платить, и прижимистый Дитрих предпочитал мучиться, терпеть насмешки, но учить язык самостоятельно. Но Катя почти не сомневалась, что, если немец встретит её на земле, непременно напомнит про обещанное пиво. На халяву, как известно, и хлорка - творог, и продукция местных пивоваров - вполне приемлемый напиток.

- Добрый день, Катенька, - послышался в интеркоме новый голос. - С возвращением тебя.

- Не сглазь, Максим, - улыбнулась она.

- Дитрих передал, ты намерена сажать свою колымагу?

- Да.

- Последний вальс…[5] - понимающе кивнул диспетчер. - Соболезную.

- Догадался? - иронично поинтересовалась Катя.

- Да уже все знают, - вздохнул Максим. - Что делать будешь, Катенька?

- Для начала попробую посадить эту развалюху. Девушку несколько раздражало это сочувствие, но Макс был неплохим парнем и его слова были искренними. В последнюю пару лет он всерьёз пытался привлечь внимание девушки и теперь, когда её полёты закончились на неопределённое время, наверняка строил грандиозные планы. Увы, Катя готова была согласиться сходить с ним в ресторан, могла бы позволить и больше - на разок-другой, но связывать себя серьёзными отношениями не собиралась. А Макс хотел именно таких отношений - на Сибириаде к браку относились трепетно. К тому же Максим, с точки зрения Кати, был немного занудой.

- Начинаем посадочную процедуру. Передаю данные по глиссаде[6]. Официально предлагаю включить автопилот.

- Официальный отказ.

- Занесено в протокол, Макс улыбнулся, и Катя его понимала. Пилот, согласившийся садиться на автоматике, потом месяц отбивался бы от насмешек.

- Тест систем.

- Системы в но… ну, Макс, в каком состоянии могут быть системы у этого ящика с болтами?

- Катенька… - Диспетчер мужественно боролся с собой секунд пять, затем добросовестность победила: - Прошу ответ по форме.

 Девушка вздохнула. Нет, пожалуй, не больше чем обед. Вероятно, секс с ним будет таким же скучным. - Борт-1763, трамп «Бурлак» К-12 «Галакто», Терминалу-4. Аэродинамика в норме, запас топлива 7%, маршевый отключён. Гравит-контроль в норме. Компьютерные системы в норме. Управление в норме. Климат-контроль, сволочь, сдох. Лицо Макса на экране выразило вселенскую скорбь. Отнюдь не по причине сожаления о климатизаторе. Катя мысленно ругнулась.

- Коррекционные импеллеры - норма. Планетарные импеллеры… разбалансировка 3%, утрата мощности 27%.

- Катя, ты гробанёшься с такими движками! - не выдержал Максим.

- Не боись, пожала она плечами. Поправлю глиссаду коррекционными.

- В атмосфере они у тебя погорят, справедливо отметил диспетчер.

- Всё равно в утиль.

- Трамп К-12, официально предлагаю воздержаться от посадки.

- Официальный отказ, Терминал-4, улыбнулась Катя.

- Макс, ты перестраховщик.

- Занесено в протокол. Парень явно был расстроен.

- Катенька, я о тебе беспокоюсь. Твой гроб и в исправном-то состоянии посадить непросто. Ладно, даю Седьмую Посадочную, там сейчас ни одного корабля…

- Принято, Терминал-4, посадка на площадку-7. Начинаю снижение.

- Кстати, «жаба» уже в порту, ждёт тебя.

- Неймётся им…

- Катя, я активирую гравизахваты. Если ты начнёшь заваливаться, мы тебя подхватим.

 В глазах девушки мелькнули молнии. Посадка на лучах гравитационных ловушек терминала была ещё большим позорищем, чем на автопилоте.

- Максик, милый… если ты включишь эту хрень ДО ТОГО, как я начну заваливаться… знаешь, что я тебе оторву?

- Да я всё понимаю, Катюша, не волнуйся.

 Девушка тщательно пристегнулась - шутки кончились, посадка действительно будет непростой. Настоящий вызов её пилотажному мастерству. Три процента разбалансировки импеллеров - это серьёзно. Корабль считается исправным, если все двигатели сведены с точностью до трёх сотых процента. Падение мощности - ещё хуже.

Катя перевела навигационный компьютер в режим отслеживания параметров посадки. Перед глазами тут же развернулась схема основных узлов трампа. Треть схемы светилась жёлтым - некритичные неисправности. Один из планетарных импеллеров помаргивал красным. В остальном вроде бы всё было исправно. Катя плавно выровняла мощность двигателей, дала несколько коротких корректируюших импульсов - глиссада, отображённая на компьютерной схеме яркой зелёной линией, переместилась к оси корабля. Если удастся удержать её в таком положении - посадка будет удачной.

- Трамп К-12, у вас проблемы, - послышался голос Макса - фиксирую утечку топлива.

- Информация принята, Терминал-4! - Голос девушки звучал напряжённо, она аккуратно манипулировала сразу десятком импеллеров, пытаясь погасить дисбаланс, внесённый в систему вышедшим из строя двигателем. - Я в курсе. Разошёлся шов в резервном баке. Давно. Этот запас топлива я вообще… дерьмо… не учитывала. Когда войду в атмосферу, бак прогорит.

 Трамп продолжал снижение. Послышался громкий хлопок, и на схеме один из коррекционных импеллеров засиял алым цветом. Трамп класса «Бурлак» был древним аппаратом, выпущенным ещё до колонизации Сибириады, и неудивительно, что пришла ему пора отправляться на слом. Сейчас капитальный ремонт ветерана стоил бы, пожалуй, немногим меньше покупки нового корабля. Двигатели трампа, предназначенные для проведения корректировок в открытом космосе, были старой модели и в атмосфере должны были сгореть очень быстро.

- Гадство, как рано!

- Трамп К-12, у вас…

- Макс, заткнись! - прошипела девушка. - Мешаешь.

 Полыхнул ещё один импеллер. Зелёная вертикаль глиссады всё время норовила уползти в сторону. Катя чувствовала, как по вискам стекают струйки пота, и не только потому, что климатизатор упрямо поддерживал в рубке +27 по Цельсию. Пожалуй, она всё же сглупила - ну и что, подумаешь, села бы в гравизахваты…

Вертикаль резко вильнула, и пилот врубила сразу три корректировочных двигателя. Корабль дёрнулся, выравниваясь, но эта маленькая победа стоила ей ещё одного импеллера. Альтиметр показывал две тысячи метров до площадки. Можно сказать, совсем рядом. Трамп продолжал снижаться - очень медленно, зато практически не отклоняясь от необходимой траектории. Катя могла бы назвать себя лучшим пилотом Сибириады - это было бы некоторым преувеличением, но в первый десяток она, безусловно, входила. Два года во Флоте, да ещё пилотом истребителя - в этом захолустье подобным послужным списком могли похвастаться немногие из гражданских. Семь боестолкновений. И даже один сбитый противник. Но эта посадка выпьет из неё крови, пожалуй, столько же, сколько настоящий боевой вылет. Внезапно взвыла сирена. Сразу три планетарных импеллера сменили цвет с зелёного на жёлтый, а затем и на красный. Цифры на альтиметре ускорились, последняя, фиксирующая десятые доли метра, и вовсе слилась в одно смазанное мерцание. Трамп падал. Индикаторы крена и тангажа[7], до этого радовавшие глаз сотыми долями градуса, замигали красным, показывая сильное отклонение от нормы.

- Катя, я…

- За-а-аткнись, Ма-акс!!! - заорала пилот. - Убью! Не смей!

 Корабль стремительно приближался к земле. Уже не экономя ресурсы слабеньких коррекционников, Катя отчаянно держала глиссаду - пока это удавалось, и падение можно было, с некоторой натяжкой, назвать управляемым. Триста метров… двести… сто… пятьдесят… взвыл маршевый двигатель, вбивая в упрочнённый бетон посадочной площадки струю плазмы. Ремни врезались в тело - наверняка останутся синюшные полосы. Там, внизу, был сейчас настоящий ад, но бетон способен был выдержать и не такое. Космодромные конструкции рассчитаны на старт корвета, производимый на маршевом.

- Есть контакт! - резанул по ушам восторженный вопль диспетчера. Но Катя знала о посадке и без подсказок.

- Всем системам - отключение. Она устало вытерла тыльной стороной ладони пот. Посадила. Надо же…

Грузовой пандус откинулся, броневая плита легла на еше горячее бетонное покрытие. Вот сейчас Катя была олицетворением всего восторженного, что можно услышать о космосе и космонавтах. Идеально отглаженный бежевый мундир, эмблема гражданского мастер-пилота, нашивки боевых вылетов. Невысокие полусапожки с подмагниченными подошвами. Волосы распушены, золотой волной спускаясь до середины спины. Наверняка Макс, несомненно наблюдавший за ней через видеокамеры посадочной площадки, в этот момент затаил дыхание. Бетон ещё не остыл, над ним струилось марево раскалённого воздуха. Девушка усмехнулась: да, отменная посадка. Ни одного повреждения - если не считать перегоревшее оборудование. Но с импеллерами всё ясно - планетарные давно выработали все мыслимые сроки эксплуатации. Быстро перебежав через наиболее горячий участок, Катя подошла к краю площадки и, опершись об ограждение, с наслаждением вдохнула прохладный воздух. После теоретически стерильной, многократно прогнанной через фильтры (всё равно никакая фильтрация не способна устранить осточертевший запах масла, горелой проводки и пота) атмосферы корабля настоящий воздух казался восхитительным. Седьмая Посадочная находилась на краю космодрома, и совсем рядом, всего в полутысяче шагов, начинался лес даже сюда доносился аромат зелёной листвы, пусть и слегка смешиваясь с запахами гари и раскалённого металла. Катя зажмурилась, представляя свою маленькую, но такую уютную квартирку… и кровать с чистой-чистой простынёю.